«…Единственная в России»
Ростовская демонстрация 2 марта 1903 года явилась крупным политическим событием в революционном движении России. Она была, как писала ленинская «Искра», «...единственная в России, ее активными участниками явились не только организованные рабочие или интеллигентская публика, как это везде бывает,— здесь преобладающее число состояло из самой широкой «массы», которой навсегда останутся памятны «эти полтора часа народной воли» (Газ. «Искра», № 37, 1 апреля 1903 г).
Об этой демонстрации помещались заметки в газете «Искра», позже велись научные исследования, подробно описана она в «Очерках истории партийных организаций Дона». Но и теперь в архивах обнаруживаются новые документы, показывающие те или другие детали грандиозной рабочей демонстрации, в которой участвовало около 30 тысяч ростовчан. Эти новые документы — ряд писем, отправленных из Ростова в Женеву, в Москву, были изъяты жандармами. Они хранятся в Государственном архиве Ростовской области (ГАРО, ф-826, оп. 1, д. 8, л. 69—80).
В письме из Ростова в Женеву от 12 марта, подписанном «Панычевыми», так описывается это событие: «2 марта на Темерницкой балке сходка... Было народу тысяч до 10-ти... Несколько сот сознательных рабочих рассеялись по толпе. Человек сто образовали компактную группу... Подняли три знамени, запели песню, ее подхватили повсюду в толпе. Со знаменами впереди толпа двинулась к городу. На одном знамени было написано «Долой самодержавие!», на Другом — «Да здравствует политическая свобода! », на третьем — «8-ми часовой рабочий день» Был прекрасный весенний день. Среди толпы появились самородки, они помимо организованных рабочих… предлагали запасатьсякамнямии т. п. До города версты полторы, Никаких даже предполагаемых демонстрантами препятствий застигнутая врасплох полиция... не выставила. Только при вступлении на главную улицу — Садовую, 5 городовых и пристав вздумали преградить дорогу, в них полетели камни. Два городовых сильно ранены в голову, все быстро удалились, бежали... Уже у городского сада к толпе подлетел полицмейстер. Между тем толпа утроилась. Отовсюду к ней прибывали сочувствующие. Едва полицмейстер начал что-то говорить, как... рабочий схватил его за шашку и без колебаний (переломил ее) пополам. Полицмейстер так испугался, что (отступил) назад и извозчик умчал его из толпы...
Появились войска... казаки… Шпионы кучками обсуждали (свой) образ действий...
Один из демонстрантов сказал краткое слово, (что) демонстрация окончена, флаги убрали и голова демонстрации растаяла. Тут налетела полиция, казаки. Толпа сыпала камнями, несколько городовых серьезно ранены, один убит, есть убитые из толпы, несколько избитых. Казаки долго работали плетьми по прилегающим улицам. Но в общем полиция пострадала сильно...». (ГАРО, ф-826, оп. 1, д. 11, л. 9—10).
Второе письмо, адресованное в Москву Елизавете Алексеевне Ахрамович, было подписано кличкой «Бич». Полиция установила, что это бывший студент Московского университета Иван Петрович Лазарев, сосланный за студенческое движение в Нижнеудинск (Восточная Сибирь) и прибывший в 1903 году в Ростов-на-Дону под гласный надзор полиции. Проживал в Темерницком поселке, Церковная улица, д. № 55.
Это письмо содержит некоторые дополнительные штрихи демонстрации. Лазарев написал: «Демонстрация была организована изумительно... Участники — исключительно рабочие мастерских, фабрик, девушки с табачных фабрик». «Улица на протяжении трех кварталов буквально была запружена народом... Комитет жив и деятельно работает. Скажу вам, что интерес, который теперь представляет Р. (Ростов-на-Дону), совсем не допускает чувства одиночества».
«После ноябрьских событий (Ростовская ноябрьская стачка 1902 года, длившаяся 23 дня и высоко оцененная В. И. Лениным) здесь в первое время наступила было реакция, но благодаря большому запасу энергии, копившейся десятки лет, скоро прошла...».
Третье письмо, подписанное «Незнакомка», отправлено из Ростова 4 марта в Москву студенту императорского технического училища Александру Александровичу Чебыкину. Внем так же, кроме подробного описания хода демонстрации, имеются интересные выводы: «Это замечательная удачная для Ростова демонстрация... Публика долго еще по окончании этой демонстрации оставалась на улицах и на всех лицах было написано какое-то возбуждение и интерес к делу...».
«Незнакомка», написавшая эти строки на третий день после события, предвосхитила оценку демонстрации данную газетой «Искра» позже. Это была дочь владельца Ростовской бричечной фабрики — Ирина Григорьевна Емельянова, воспитанница Нахичеванской женской гимназии. Она принимала участие в работе известной «Южно-русской группы учащихся средних школ», действовавшей под руководством Донского комитета РСДРП. Замечена была в распространении нелегальной литературы.
Видимо не без ее участия на территории бричечной фабрики оказалась 24 марта связка литературы, в которой находилось несколько экземпляров газеты «Искра» (за 1901 г., № 4, 6 и за 1902 г., № 25, 29) и брошюра В. И. Ленина «Революционный авантюризм», посвященная несостоятельности терроризма и аграрной программы эсеров. В этих номерах газеты были напечатаны известные ленинские статьи «С чего начать?» (№ 4), «Ценное признание» о том, что само царское правительство склонно считать рабочие волнения событием государственной важности (№ 6), статья «Политическая борьба и политиканство», направленная против буржуазного либерализма (№ 26) и др. О том, что именно в это время в Ростове широко распространялась ленинская «Искра», говорится и в приведенном нами первом письме из Ростова в Женеву: «Ростов вошел в соглашение с «Искрой». Подписавшие это письмо «Панычевы» жандармами не были обнаружены. Следовательно, рабочая революционная демонстрация 2 марта была освещена ленинскими идеями и проводилась под руководством Донского комитета РСДРП, стоящего на позициях «Искры».
23 августа 1903 года царский суд, состоявшийся в Таганроге, осудил активных участников демонстрации: А. Я. Браиловского, Д. С. Колоскова и А. А. Куксина приговорил к лишению всех прав состояния и к смертной казни через повешение, впоследствии смертная казнь была заменена каторгой, молодую работницу, члена Донкома А. Н. Логичеву и М. Н. Нагель — к лишению всех прав состояния и к ссылке на вечное поселение; М. Ф. Васильченко — к лишению всех прав состояния и к ссылке («Очерки истории парторганизации Дона», Ростиздт, 1973 г., стр. 11, 111,112).
Спустя год, 7 марта 1904 года, жандармам удалось случайно натолкнуться на те знамена, которые нес ростовский пролетариат в марте 1903 года. При обыске на квартире рабочего Федора Матвеевича Грачева (участника стачки кондукторов и вагоновожатых трамвая г. Ростова, состоявшейся в ноябре—декабре 1903 года) были обнаружены несколько красных флагов с надписями. В протоколе жандармы написали: «Первые из флагов носят вид не новых и потому, надо полагать, один из прежних… уцелевших от мартовской и майской прошлого года демонстрации. Два последних («Долой военный суд!», «Жить на свободе, умереть в борьбе») значительно свежее». (ГАРО, ф.-826, оп„ 1, Д. 18, л. 40).
Дело рабочего класса продолжалось и победило.