Выжить после войны

Аэродром. Джелалабад. Пальмы, обезьяны, апельсиновые сады. И колонна новых БМП-2. Таким увидел Афганистан ростовчанин Дмитрий МАРСАК. После учебки под Ашхабадом Афган показался довольно приятным местом. Потом, конечно, отношение к стране, где шла война, изменилось.

Но от воспоминаний собственно о войне председатель Ростовской областной организации Общероссийской общественной организации «Российский союз ветеранов Афганистана» уходит. Я и не настаиваю. В конце концов, разговор у нас сейчас о другом.

— Найти ростовских афганцев оказалось не так-то просто. Телефоны и адреса, указанные на многих интернет-ресурсах, устарели. С чем это связано?

— Давайте обо всём по порядку. Наша организация была зарегистрирована 5 июня 1990 года. Афганцев тогда привлекали к военно-патриотической работе среди молодёжи. Нам выделяли помещения, нас брали в штат и платили зарплату. Но потом ситуация в стране поменялась.

Начались скитания. В 2000 году наше помещение на Садовой заняло полпредство. Мы перебрались на улицу Серафимовича. А в 2002-м нас переселили в другое помещение на улице 1-й Конной Армии на шестой этаж, и сейчас мы базируемся там. К сожалению, лифт работает с перебоями, поэтому инвалидам-афганцам и пожилым родственникам погибших трудно к нам подниматься. А два года назад на улице Греческого города Волос нам предоставили помещение для организации центра и музея ветеранов боевых действий и контртеррористических операций.

— То есть там будут располагаться не только афганцы?

— Да, в новом центре мы уживёмся без проблем. Там, кстати, недавно закончился ремонт, но многое ещё предстоит сделать. И всё, как обычно, упирается в материальные трудности. Сложилась, например, парадоксальная ситуация. Министерство культуры готово предоставить специальные застеклённые стеллажи для организации выставочной экспозиции. Такая мебель нужна позарез, но она находится на балансе у муниципальных музеев, и чтобы её передали нам, мы тоже должны быть муниципальным или государственным органом. А поскольку Союз ветеранов Афганистана является некоммерческой организацией, то получить мебель мы не можем. Не можем и изготовить её на заказ. Для этого нужно как минимум 150 тысяч рублей. Таких денег у областного союза нет.

— Вообще-то отсутствие мебели для музея — это показательный момент. Дмитрий Юрьевич, нет ли ощущения, что вас всё-таки забывают?

— У меня такое впечатление, что память у общества, как бы это сказать, волнообразная, что ли. Любая война — это ведь не только личные трагедии и воспоминания ветеранов. Это ещё и политическая составляющая. А политика меняется.

В этом году мы отмечаем 100-летие Первой мировой войны. А ведь после революции об её участниках не хотели вспоминать. Но в Великую Отечественную их заслуги признали. Потом снова был период забвения. И сейчас о них опять говорят.

Что-то подобное происходит и с нами. В конце 80-х — начале 90-х афганцев считали героями и ставили в пример молодёжи. В последующие годы только ленивый не упрекал инициаторов войны в Афганистане. Да и нам нередко приходилось слышать: мол, мы вас туда не посылали. Потом о нас забывали, потом вспоминали снова...

— А потом всё внимание переключилось на войну в Чечне.

— Да, вы правы. Появились новые ветераны и новые проблемы. Тем более что чеченская война — тоже неоднозначное событие. И, кстати, случалось, что бывшие афганцы сталкивались в Чечне друг с другом на поле боя. Я, например, знаю чеченца, который служил в Афганистане, а потом воевал в Чечне, но я не могу сказать с уверенностью, на чьей стороне.

— Когда, по-вашему, можно ждать новой волны воспоминаний об Афгане?

— Я думаю, она поднимается сейчас. Министерство обороны формирует списки для вручения ветеранам юбилейной медали «25 лет вывода войск из Афганистана». И вот что интересно. Если в 1990 году у нас в области насчитывалось шесть с половиной тысяч ветеранов Афганистана, то сейчас, по данным военного комиссариата, их около девяти тысяч. Но ведь война никому не прибавляет здоровья, и афганцы уходят из жизни. Так почему же нас становится больше? А всё очень просто. Во-первых, участники боевых действий в Афганистане переезжают к нам из других республик бывшего СССР. А во-вторых, уходят в запас воевавшие в Афгане офицеры и прапорщики. Такой количественный рост ветеранов на фоне 25-летия вывода войск может вызвать в обществе повышенный интерес к афганской теме.

— Но не получится ли так, что после громкой даты вас снова забудут?

— Что ж, это естественный процесс даже в жизни обычного человека. Юбиляра громко чествуют, а потом всё идёт своим чередом. До следующего юбилея.

— Вы можете описать типичную «афганскую» судьбу, сложившуюся за прошедшую четверть века?

— Типичную — вряд ли. У афганцев судьбы сложились по-разному. Кто-то ушёл в бизнес, кто-то занялся административной работой, кто-то проявляет себя в искусстве. Были и такие, кто подался в криминал.

— А много ли афганцев участвуют в ветеранском движении?

— Я делю ветеранов войны, причём любой, необязательно афганской, на три категории. Одни ничего не хотят вспоминать и полностью замыкаются в себе. Другие добились успеха, ведут свой бизнес и полностью заняты им. И лишь треть от общего количества ветеранов — это люди, фанатично преданные нашему движению. Они-то и осуществляют основную общественную работу.

— Но всё-таки согласитесь, Дмитрий Юрьевич, если раньше афганцы гремели повсюду, то сейчас вне юбилейных торжеств они практически незаметны.

— Просто в масштабах страны нас не так уж и много. В Афганистане воевали выходцы из пятнадцати республик бывшего Союза. Всего 620 тысяч рядового и офицерского состава. Россиян — примерно половина. А сейчас на виду из них в лучшем случае 100 тысяч. На фоне 140-миллионного населения они, конечно, теряются. Но время от времени мы напоминаем о себе. Вот талантливый художник-афганец Сергей Гапонов проводит выставку в публичной библиотеке. Другой Сергей — Мартынов — ведёт работу в Тацинском районе. Благодаря его усилиям созданы подростковые клубы, а на трассе Ростов — Волгодонск появился памятник-БТР воинам-афганцам.

— Как молодёжь относится к афганцам? Ведь для нынешних школьников Афганистан — это что-то древнее и далёкое.

— Нам удалось найти идеальный формат общения с молодёжью — историческую реконструкцию. Уже пять лет мы организуем реконструкции на афганскую тему. Форма, оружие, атмосфера очень привлекают ребят. Каждый год «прочувствовать» Афган приходит всё больше и больше мальчишек. Причём многие из них — и это видно сразу — впоследствии будут служить и станут хорошими кадровыми офицерами. И знаете, приятно думать, что афганцы помогают им выбрать этот путь.

— А помогает ли вам афганская закалка в сегодняшней жизни?

— Ещё как! Если возникают какие-нибудь проблемы, я говорю себе: бывало и хуже. И ведь, действительно, бывало. В Афгане приходилось делить банку тушёнки на четверых и жить так по две недели. Но ничего — выжили ведь.

— Дмитрий Юрьевич, вы часто вспоминаете Афганистан?

— Довольно часто. Сейчас с помощью интернета можно найти знакомых и увидеть места, где служил. Недавно лётчики-афганцы выложили в соцсетях снимок дома, в котором наше подразделение прожило три месяца. Да и вообще от старых чёрно-белых афганских фотографий в интернете всегда что-то ёкает в душе.

Казалось бы, зачем всё это помнить? Постоянная опасность и ожидание смерти, которое, как известно, хуже самой смерти, голод, жара, недосып, усталость. Всё остальное уходило на задний план. Даже любовь оставалась где-то на другой планете. Но сейчас воспоминания об Афгане, как ни странно, отзываются в душе чем-то ноющим, но приятным. Наверное, всё плохое со временем притупилось и осталось что-то другое, более важное, чем перенесённые опасности и лишения.

Кстати

Интересное совпадение: в 1989 году из Афганистана были выведены советские войска, а сейчас, четверть века спустя, своих «афганцев» выводит НАТО. Уже объявлено об окончании в 2014 году военной стадии операции в Афганистане, и до конца года контингент Североатлантического альянса должен покинуть страну. На афганской территории останется лишь небольшое количество специалистов, которые продолжат обучение местных военных и полиции.