Странник

Когда-то один ростовский юноша, начитавшись романтических рассказов Горького, подался в босяки. Наверно, в масштабах страны такой случай не был единственным…

Сегодня исполняется 140 лет со дня рождения Максима Горького, великого пролетарского писателя, «буревестника революции», былого властителя дум, чье имя в России носит если не рекордное, то огромное число улиц, парков, библиотек.

Во многих других местах память о Горьком увековечена, но сам он там никогда не бывал. А у нас – недолго, правда, жил и работал еще безвестным, а потом дважды возвращался на Дон прославленным.

Грузчиком – по знакомству

Это недоразумение, особенно в прежние, атеистические времена, веселило и самих ростовчан, и приезжих, успевших познакомиться немножко с топографией донской столицы. Еще бы! У центрального входа в центральный городской парк имени Горького (!) на центральной улице, тогда носившей имя Энгельса (!), стоит бронзовый Ленин, который направляет свой указующий перст в сторону центрального городского собора… Имена, памятники - все смешалось в центре Ростова.

Впрочем, если следовать по направлению, заданному бронзовым Лениным, обогнуть собор и выйти на набережную, то и до памятника Горькому дойдешь.

На набережной Горький стоит не потому, что красоту любил до слез, а там – виды красивы. Работал здесь Алексей Максимович. Грузчиком в порту.

Это было в 1891 г. во время бродяжничества Горького (есть и более изящное определение: во время его странствований по Руси). А странствовать он стал после того, как усомнился в тогдашних литературных описаниях русского народа и типичных его представителей и проникся желанием увидеть, где живет и что вокруг него за народ.

Правда, вместо одного мифа Максим Горький создал другой, сочинив потом красивые романтические истории о босяках.

В начале 10-х годов прошлого века ростовский юноша Максимов, слишком увлекшись этой литературой, решил порвать с пресной, скучной, затхлой жизнью своего окружения и присоединиться к гордым босякам.

Велико же было его разочарование… Он излил свои чувства Горькому, между ними завязалась переписка. В одном из посланий своему почитателю Горький писал: «Я, разумеется, никогда и никого не звал: «Идите в босяки», а любил и люблю людей действующих, активных, кои ценят и украшают жизнь хоть мало, хоть чем-нибудь, хоть мечтою о хорошей жизни.

Вообще русский босяк явление более страшное, чем мне удалось сказать: страшен человек этот невозмутимым отчаянием своим, тем, что он сам себя отрицает, извергает из жизни».

Вспоминал ли Горький, работая над рассказами о босяках, кого-то из ростовских знакомцев? Трудно сказать. Но вот в том, что образы обитателей ночлежки из пьесы «На дне» Горький создавал под ростовскими впечатлениями, уверены многие наши краеведы.

- Прямых указаний на это нет, но, судя по всему, больше и лучше, чем в Ростове, жизнь ночлежки Горький не изучал нигде, - считает экскурсовод «Ростов-тур» Татьяна Лень.

Как это ни удивительно, грузчиком в Ростовском порту Горький стал, можно сказать, по знакомству. Дело в том, что в Ростов, особенно в голодные годы (а 1891-й был голодным), стекалось множество деревенской бедноты, не владевшей никаким ремеслом. Первым делом их привлекал, конечно, порт, где всегда была потребность в рабочей силе. Но порой возникал изрядный ее переизбыток.

Горькому повезло, что он встретился со знакомым, и тот порекомендовал его артельному старосте.

Собственно, порта, в современном понимании, с его разгрузочными механизмами, тогда в Ростове не было. Суда – главным образом турецкие и греческие небольшие парусники причаливали к берегу, к ним приставляли досчатые сходни, и подрядившиеся на разгрузку мужики взваливали на плечи и перли к складам мешки с табаком, сырыми кожами и т. д. И так – по 12, а то и по 15 часов в день.

Казалось бы, после такой каторги одно желание – побыстрее добраться до койки и отрубиться. А Горький (точнее, тогда еще – Алексей Пешков) принимался за чтение, газетные публикации комментировал рабочим, за что, по некоторым свидетельствам, и прозван был Алексей–Политика.

Любопытно, что когда Горький стал писателем и слух о нем разнесся по Руси, комнату в ночлежке на двадцать с лишним человек, где спали вповалку и где и он обитал, рабочие назвали в его честь. Только не именем Алексея-Политики или Максима Горького, а просто политической.

Клич буревестника

Ни одного из приезжавших в Ростов писателей город не встречал с такими почестями, как Максима Горького в 1928 году.

На привокзальной площади собрались толпы народа со знаменами и транспарантами. Оркестр приветствовал писателя торжественными звуками «Интернационала».

Это было еще одно, хотя и весьма своеобразное, странствование Горького по России после шестилетней разлуки с ней.

Горький выступал на митинге прямо по приезде. Это были слова романтика, не желавшего смириться с тем, что полусказочной страны истинной народной демократии, о которой ему столько мечталось, не получается:

- Вот что главное сегодня я должен отметить – вы все еще не усваиваете и не прониклись главной мыслью, что вы одни хозяева нашей страны.

…Ну да, одни, а крепнущая советская бюрократия? Впрочем, великому писателю никто не возразил.

В следующем году он снова был в наших краях: в совхозе «Гигант» на празднике первого урожая и в Ростове, на «Сельмаше». И опять романтический пафос звучал в его речах: «Да здравствует, да здравствует этот прекрасный народ, который и пожаловаться умеет в своих песнях, но и поработать тоже умеет».

Рабочие «Сельмаша» попросили, чтобы Горький написал о них. Он ответил в том духе, что вы этот завод-гигант построили, вы вместе, коллективом, и опишете все это лучше меня. А мне, мол, надо рассказать молодежи о старом окаянном прошлом, поэтому пишу сейчас повесть о дореволюционном времени - «Жизнь Клима Самгина».

Эта вещь сегодня известна немногим. Можно сказать, что от нее в народе осталась одна-единственная фраза:

- А был ли мальчик?

История о пребывании Горького на Дону вдохновила ростовского художника Виктора Григорьевича Лень, свекра экскурсовода Татьяны Лень, на целую выставку полотен.

- Он искренне любил Горького, - говорит Татьяна Александровна, - много его читал.

А ее дед – инженер Лисовский – сам был свидетелем приезда Горького на Ростсельмаш. Он даже запечатлен на фотографии, где Горький в окружении сельмашстроевцев.

- Татьяна Александровна, а как сегодня экскурсанты реагируют на упоминание о пролетарском писателе Горьком? - интересуюсь я.

- Без этого имени не обходится ни одна обзорная экскурсия по Ростову. Когда говорю: «Вот парк Горького», многие приезжие удивляются: «Надо же! И у нас есть парк Горького».

Объясняется это просто: Сталин еще при жизни Алексея Максимовича распорядился назвать главные парки городов его именем. Горькому, кстати, это не понравилось. Как и переименование его родного Нижнего Новгорода в город Горький.

Люди старшего поколения слушают рассказы о Горьком без большого энтузиазма. Наверно, это связано с воспоминаниями об изучении Горького в школе и всей тогдашней «идеологической нагрузке».

А вот молодым это имя не успело надоесть. Оно не связано для них ни с идеологией, ни с обязаловкой. Молодые хорошо реагируют на рассказы о Горьком. По крайней мере - нормально.