Получит ли Гёте ростовскую прописку?

Наш собеседник — известный скульптор, председатель Ростовского отделения Союза художников России Анатолий Скнарин. Художник, чьи произведения во многом определяют облик Ростова и уже давно стали неотъемлемой частью городского пейзажа. Он автор легендарной «Тачанки», взметнувшегося над городом памятника участникам Ростовской стачки, ажурных шаров на Пушкинской, несущейся навстречу волнам «Ростовчанки»...

Мастерскую Скнарина, где рождались эти композиции, можно назвать своеобразной выставкой бронзовых эскизов. Многие из них легко узнаваемы, другие отдалённо напоминают свои знаменитые оригиналы, остальным так и не удалось вырасти в размерах и занять своё место на городских улицах. Но всех их объединяет одно. Они действительно принадлежат руке большого мастера.

— Анатолий Андреевич, как известно, всякое произведение искусства проходит испытание временем, отстаивая своё право на   существование.   Удалось   ли   вашим скульптурным произведениям, созданным ещё в советские годы, выжить в зарождающейся системе ценностей?

— Мои работы уже давно прижились в Ростове, и, надеюсь, нормально воспринимаются современниками. В них нет черт искусства новейшего времени, но зато есть классическое начало, и я думаю, что они адекватны как сложившимся устоям, так и новым ценностям. Монументальным памятникам уготовлены более жёсткие условия «на выживание». Они всегда на виду, постоянно выставлены на всеобщее обозрение и обсуждение. И далеко не каждое произведение выходит из этого испытания с честью. Считаю, что моим монументальным работам в этом плане всё-таки повезло.

Мне радостно от того, что они живут, что вокруг них постоянно происходят какие-то действа. Взять, к примеру, «Тачанку», которая давно уже стала местом паломничества свадеб и пунктом сбора ростовских милиционеров перед отправкой в Чечню.

И вообще я считаю, что не стоит полностью отвергать то, что создавалось в советские годы. В то время творили очень сильные художники, которые во многом определяли тенденции мирового искусства. Тогда было немало истинных представителей русской школы искусства, которая берёт своё начало ещё от иконописи. Поэтому неправильно все произведения эпохи соцреализма считать стилистически близкими по пафосу соцреализму.

— В последнее время в нашей стране стало модно ваять какие-то отвлечённые, возможно, необязательные памятники. Памятники, никак не привязанные по своей тематике к месту ни географически, ни исторически. В Ростове таковых появилось

немного, но они всё-таки есть. Например, памятник читателю «Вечёрки» или памятник беременной женщине. Имеют ли подобные идеи право на воплощение?

— Лично я не приемлю «шедевры», подобные тому, что был не так давно установлен на

Садовой, и считаю, что уж лучше бы таких скульптурных композиций в нашем городе не было вовсе. Не думаю, что памятник читателю газеты как-то украсил Ростов. Более того, я глубоко убеждён в том, что юмор, как, впрочем, и какие-либо крайности, в скульптуре не уместны. Это моё ощущение, с ним я и умру.

Что касается памятника беременной женщине, то я считаю, что тему зарождения новой жизни можно было бы решить намного интереснее, иными пластическими приёмами, иными выразительными средствами.

— Возвращаясь к вашим работам, не могу не поинтересоваться судьбой куда-то «закатившегося» третьего «Пушкинского шара». Похоже, реконструкция бульвара так ничего и не изменила...

— Да, причём в ходе реконструкции Пушкинской на участок, где сейчас стоят два шара, приезжали и губернатор, и мэр. Но, видимо, ни кто не обратил их внимание на судьбу третьего шара, на то, что есть постамент (сегодня его уже убрали), который долгое время пустует, на то, что есть незаполненное пространство между шарами, которое требует какого-то архитектурного решения. Ведь все три шара, сплетённые из сюжетов пушкинских произведений, являли собой единую, целостную композицию, повествующую о судьбе и творчестве поэта. Первый посвящён жизни Пушкина, второй — поэме «Евгений Онегин», а третий, так и не занявший уготовленное ему место, представлял воплощение в бронзе персонажей пушкинских сказок.

Правда, несколько лет назад третий шар всё же был отлит на таганрогском заводе «Гидропрес». Готовую работу уже было собирались отправить в Ростов, но у руководства города тогда не нашлось средств на оплату его изготовления и транспортировку. В итоге шар на полгода застрял на заводе, а впоследствии его просто растащили. Насколько я знаю, сегодня фрагменты этой работы украшают дачные участки. Вот такая незавидная участь постигла третий шар.

Хочу также обратить внимание и на тот момент, что изначально шары задумывались как своеобразные уличные светильники. Внутри находился барабан, на который были прикреплены катафоты, создающие необычный световой эффект при освещении установленной внутри шара ртутной лампы. Ко дню 250-летия города администрация Кировского района собиралась восстановить освещение «Пушкинских шаров», была даже составлена смета на установку третьего шара, но всё впустую. Несмотря на то, что этот вопрос уже неоднократно поднимался, он по-прежнему намеренно игнорируется.

Надеялся, что реконструкция не обойдёт стороной «Пушкинские шары», и в них хотя бы будет сделана подсветка. Однако реальность оказалась гораздо хуже. Если раньше весь архитектурно-скульптурный комплекс, например, лавки в завязке с шарами, органично вписывались в окружающую среду, то сейчас, после реконструкции, шары стали смотреться совершенно оторванными от местности. Сегодня здесь наблюдается полная дисгармония и несоответствие пропорций. Нет ни пластики, ни прежнего духа. К тому же постаменты, на которых возвышались шары, были сильно «притоплены» в землю, что также не лучшим образом сказалось на эстетическом восприятии «Пушкинских шаров».

Представляю, какая сумма была затрачена на так называемое художественное оформление, на все эти болванки и балясины, установленные после реконструкции вокруг шаров. Затраченных денег вполне хватило бы на то, чтобы отлить ещё два шара.

— Ну а  всё ли устраивает в судьбе остальных сотворённых вами бронзовых изваяний?

— Да нет, конечно. Не так давно чёрным лаком были вскрыты памятники Суворову и Ушакову. Сказали, якобы для красоты. Но когда я это увидел, то просто пришёл в ужас. Кому только в голову могла прийти столь убогая мысль, чтобы бронзу покрасить какой-то мастикой! Ведь появление зеленых вкраплений – это естественная жизнь бронзы, которая нисколько не унижает эстетического восприятия памятника, а даже наоборот, придаёт ему благородство, лишний раз говорит, о том, что работа выполнена из долговечных материалов. Ну что теперь об этом говорить. Остаётся только ждать, когда природа со временем сама смоет следы человеческой глупости.

Не радует меня, например, и тот факт, что «Тачанка» сегодня несётся уже в окружении рекламных щитов и, что ещё менее радостно, по соседству с автозаправкой. Периодически страдают уже упомянутые «Пушкинские шары», когда какие-то варвары время от времени портят отдельные композиционные фрагменты. В общем, остаётся только желать, чтобы люди более бережно относились к памятникам и к авторскому замыслу.

— Продолжая тему Пушкинской, проясните, пожалуйста, ситуацию вокруг якобы предполагаемой установки на бульваре памятника Гёте.

— Действительно, такая идея есть. С предложением запечатлеть патриарха европейской поэзии в бронзе ко мне обратилась инициативная группа ростовчан. Я выполнил эту работу, но вопрос об установке памятника, который рассматривается на протяжении вот уже полутора лет, пока ещё не решился. Хотя идею установки памятника Гёте поддерживают многие известные жители нашего города, включая начальника Северо-Кавказского научного центра Юрия Жданова.

Сама композиция — это бронзовая статуя Гёте, установленная на небольшом пьедестале.

Кстати, как сказал Юрий Андреевич, в этой скульптуре немецкий поэт запёчатлён в состоянии творческой медитации. Что касается предполагаемого места прописки памятника, то, скорее всего, им станет площадка перед университетской библиотекой на Пушкинской. Думаю, что студентов такое соседство будет только вдохновлять.

— Идея действительно неплохая. Но чем обусловлено возможное появление памятника  Гёте именно в  Ростове,  почему именно на Пушкинской и, собственно, почему именно Гёте?

— К Ростову личность Гёте действительно никакого отношения не имеет. Впрочем, также как и не имеет отношения личность «невыездного» Пушкина к Германии, Австрии или Индии, где установлены памятники нашему поэту. К тому же Гёте, как никто другой оказал колоссальное влияние на развитие русско-немецких культурных отношений.  Его  великий  гений вдохновлял ещё Пушкина, написавшего сцену из «Фауста» в «гётевском духе», его творчество стало частицей русского литературного наследия в переводах знаменитых русских поэтов. В России Пушкин — это наше всё. В Европе этим «всё» является создатель «Фауста» и «Страданий молодого Вертера». Так почему бы их Гёте не составить на бульваре компанию нашему Пушкину?

Тем более что Пушкинская — это улица большой культуры. И, думаю, образ печального и страстного лирика ещё больше расширил бы значимость бульвара как гуманитарного центра города. Так что я продолжаю надеяться на то, что классик немецкой литературы обретёт пристанище в Ростове.

— Но это только проекты. А какие из ваших последних работ уже увидели свет?

— Одна из таких работ — бюст атаману Платову в Старочеркасске. Ещё одна — конная скульптура, памятник Платову в Новочеркасске, который является едва ли не самой ответственной и сложной из всех ранее созданных мною композиций. Собственно, меня заразили этой идеей ещё за три года назад. Я долго работал над скульптурой, и вот наконец в дни празднования 250-летия Матвея Платова моя работа увидела свет.

Основатель Новочеркасска запёчатлён возвращающимся в город с Отечественной войны 1812 года. Я представил, что в тот момент, при встрече с родственниками погибших, он снял головной убор, каясь перед ними и скорбя о том, что не смог уберечь своих земляков. Причём эта сцена нигде не описана, но представить такую картину вполне реально. Это не идёт вразрез с традициями того времени и характером Матвея Платова.

В конце концов художник имеет право на творческий вымысел. Согласитесь, невозможно себе представить Петра Великого, скачущего в римской тоге по Петербургу. Но Фальконе в своё время представил самодержца именно таким, и именно этот образ стал символом города на Неве. К скульптуре нельзя относиться как к иконографии. Что-то можно упустить, что-то стилизовать в угоду общему впечатлению. Одна из задач художника — не только удивлять, но и находить какие-то новые пластические формы, адекватные времени, или даже те, которые будут вне временного пространства. В то же время, если герой исторический, а не вымышленный персонаж, значит, будь любезен — соблюдай определённые условности.

— Анатолий Андреевич, вы достаточно известный, если не сказать, самый известный ростовский скульптор. Накладывает ли этот факт дополнительный груз ответственности, оставляет ли право на ошибку?

— Известность — это ещё одна грань обязанности, а я стараюсь быть обязательным человеком. У меня есть работа, которая требует полной отдачи и концентрации чувств, энергии, времени. Я не имею права на ошибку, особенно в пластике. Тем более что искусство — самая ревнивая женщина. Оно не терпит фальши.