РОСТОВСКИЙ ЦЕНТРАЛ

Хотя от нее и не зарекаются, но тюрьма – именно то место, куда любой нормальный человек меньше всего стремится попасть. Однако нашему корреспонденту удалось не только попасть туда, но и выйти оттуда по своей воле.

Следственный изолятор на Кировском... Это одно из первых подразделений российской пенитенциарной системы и едва ли не самое старое каменное здание в Ростове, построенное еще в конце XVIII века, при Екатерине II. Форма учреждения, первоначально - Тюремного замка на площади Острожной, совсем как в той песне, представляет собой букву Е.

Несмотря на то, что существует принципиальная разница, СИЗО как называли раньше, так и продолжают называть тюрьмой. Люди же «бывалые» кличут Ростовским централом. Отсюда лежит путь заключенных в другие колонии и зоны, осуществляется пересылка по всей России и в страны ближнего зарубежья. Ежедневно через кировское СИЗО проходят – прибывают и убывают – от двадцати до тридцати человек.

После введения нового УПК наполняемость изолятора резко упала. И если в былые времена здесь содержалось до четырех с половиной тысяч подследственных, то теперь, при лимите в 945 человек, – тысячи полторы. По крайней мере, каждый заключенный имеет свое лежачее место и спать по очереди не приходится.

Кстати, товарно-денежные отношения пришли и сюда. При наличии материальных средств на счету заключенного в изолятор можно заказать даже курочку-гриль. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Не возбраняется вызов врача-специалиста, если «местный» почему-то не устраивает. Обычно подсудимые «заказывают» стоматологов.

Накопитель

Во дворе изолятора расположены хозяйственные пристройки, там же – своя пекарня. Работают в пищеблоке осужденные на небольшие сроки, до пяти лет. Через небольшой чистый дворик, вверху огороженный колючей проволокой, мы попадаем в накопитель. Он расположен в подвальном этаже тюремного здания.

Встречают нас сотрудники учреждения, еле сдерживающие на привязи злобных собачек (четвероногие служат для устрашения заключенных и безопасности конвоиров). Сюда в автозаке доставляют спецконтингент и проводят с ним первичные мероприятия – медосмотр, сбор анализов, фотографируют в профиль и фас. Здесь же заключенные моются, пока их вещи «прожариваются» в специальной камере.

Мужской этаж

Через десяток решеток-дверей попадаем на первый этаж. Пока открывается одна дверь, другая уже должна быть закрыта – предосторожность на случай побега. И все равно заключенные сбегали, последний раз это случилось в 1989 году. Тогда двое заключенных взяли женщин-инспекторов в заложники, одну из них ранили ножом. Эту сцену Корецкий описал в своем «Антикиллере», для остроты добавив пикантную подробность – беременность заложницы.

На этом этаже находятся мужские камеры. В каждой – от десяти до двадцати постояльцев. Кровати в два ряда, график дежурств на стене, радио. Еще лет 20 назад основная часть спецконтингента СИЗО попадала сюда за бродяжничество, тунеядство и изнасилования. Приоритеты поменялись: теперь это кражи, наркотики и убийства. Львиная доля преступлений совершена заключенными в наркотическом или алкогольном опьянении. Многих здесь продолжает «ломать», они учатся жить без наркотиков.

Камеры общие, но людей, воевавших в Чеченской республике, и самих чеченцев начальство расселяет по разным помещениям. Тяжело себе представить, чем закончилось бы пребывание на соседних койках Буданова и находившегося в то же время в изоляторе знаменитого чеченского командира по прозвищу Тракторист. Отдельно заселяют и милиционеров. Сегодня в изоляторе содержится шестьдесят бывших сотрудников правоохранительных органов.

Обязательный атрибут камеры – иконка. Недалеко находится и молельная комната. Обустраивали ее сами заключенные: красили стены, рисовали иконы и картины на библейские сюжеты. Художников здесь много, в тюрьме и на зоне обычно и просыпаются дремлющие таланты. Да так бурно, что персонал только удивляется: «Что ж вы на воле этим деньги не зарабатывали?». Каждое воскресение в импровизированную тюремную церквушку приходит батюшка. Не все, но несколько десятков из числа заключенных посещают службу. На этом же этаже содержатся подростки. Сейчас их 32 человека. Основные преступления – кражи, грабежи, угоны машин.

Гордость изолятора – конференц-зал, связанный напрямую с областным судом. Здесь в режиме реального времени слушаются кассационные жалобы, проводятся судебные заседания. Такие залы существуют только в нескольких регионах  страны. Новшество немного облегчает жизнь конвоирам (которых традиционно не хватает) и позволяет не тратить лишний раз бензин на перевозку подсудимых.

Женские камеры

Наряду с подсудимыми-мужчинами в изоляторе находятся и женщины. В настоящее время их сто семь. Отличить дамскую камеру легко даже на глаз – там более уютно: на столе скатерть, иллюстрированные женские журналы, туалет стыдливо прикрыт занавесочкой. И в изоляторе женщины остаются собой. Потрясение ждало при знакомстве с их статьями. Такие очаровательные, милые, на первый взгляд, девушки и женщины судимы за убийства, нанесение тяжких повреждений, разбой. Даже пожилая на вид, далеко за 60, бабуся – «божий одуванчик» судима по части 1 статьи 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью».

«В авторитете» здесь крупная, уверенная в себе женщина. С чувством собственного достоинства рассказывает: она – генеральный директор крупной компании по продаже зерна; ее судят за мошенничество, но она, конечно,   невиновата и скоро окажется на свободе. Из рук не выпускает книгу. Читаю название – это Уголовный кодекс. Судя по всему, чтит его, прямо как Остап Бендер.

Свадьбы за решеткой

Случаются в изоляторе и свои маленькие праздники. Так, несколько раз в месяц кто-нибудь из заключенных расписывается. В СИЗО это можно сделать несколько быстрее, чем на воле, в течение 10–15 дней. После свадьбы первой брачной ночи не будет, но пятнадцать минут молодожены поговорить смогут. Для чего новобрачные совершают таинство в таких малоподходящих условиях, тоже ясно: без статуса жены или мужа не дадут длительного свидания с осужденным, после того как тот окажется на зоне.

И рожают здесь довольно часто – 2–3 раза в месяц. Малыша можно отдать родственникам, но многие используют невинных детей в своих целях. Так, одна мамаша специально таскала ребенка с собой на суд, доводила его до невозможного состояния, когда он заходился в плаче, надеясь таким образом воздействовать на присяжных. 

Другая мамочка недавно родила ВИЧ-инфицированного малыша. Отпустить под подписку о невыезде ее нельзя,  она судима за торговлю наркотиками. ВИЧ-инфицированных и туберкулезных здесь хватает, некоторые только в СИЗО узнали о том, что больны. Содержатся они в отдельном блоке, но меня туда не пустили: боятся. Один сотрудник изолятора таким образом заразился туберкулезом и умер.

В последнее время в местной прессе прошел ряд критических статей об изоляторе. Начальство уверено, что публикации носят заказной характер и кому-то просто не выгоден установившийся в СИЗО порядок. Хотя, конечно, до идеальных условий пока далеко. Но строится новое здание, которое позволит осужденным вздохнуть немного свободней, здесь будет даже зал ожидания для родственников.