НАСЛЕДСТВО ИЗ КАЛЬКУТТЫ

Публикация «Седьмой столицы» о забытом ростовчанами наследстве в далекой Индии пробудила интерес к теме. В редакцию обратились читатели с рядом откликов, содержание которых сводится к простому вопросу: а можно ли в наши дни дотянуться-добраться до завещанных Нахичевани капиталов?

Дважды на протяжении последних двух столетий — в 1860 и 1913 гг. — индийское наследство пробуждало живейший интерес не только у нахичеванцев (прямых наследников по завещанию Масеха Бабаджана), но и ростовчан, озабоченно сопереживавших городу-соседу. Оба раза полемика, с разбросом высказываемых суждений, полярно разводила общественность в два лагеря. Скептики – а это была большая часть городских обывателей – воспринимали тему как забавную подробность давно минувших дней, за которой нет, и не может быть, за давностью лет, реальной денежной перспективы. Они призывали отбросить пустые иллюзии и заняться делами текущих дней. Энтузиасты, напротив, решительно брали дело в свои руки и считали делом чести двигать его к успеху. Они воспринимали историю с завещанием М. Бабаджана как текущую деловую реальность: где-то там, в далекой Индии, из года в год идет процесс накопления наследственной массы на завещанный капитал.

В наши дни полезно проникнуться логикой аргументов энтузиастов тех давних лет, которые призывали немедленно действовать. Так, в 1860 году команда, сплотившаяся вокруг известного публициста Михаила Налбандяна, взывала проявить уважение к личности завещателя и откликнуться на его христолюбивый порыв, проявить приличествующее уважение к соотечественнику, бескорыстно отдавшему накопленные богатства на обустройство далекого города в России, фактически в неведомые, чужие руки, с единственным условием — разумно тратить их на благо общества.

В 1913 году – во время бурного «развития капитализма в России» – новое поколение нахичеванцев о благородстве завещателя говорило вскользь, упор делая на «уважение к капиталу», и взывало к разуму в отношении имущественных интересов нахичеванцев, упирая на то, что «де-факто» и «де-юре» в далекой Индии имеются активы нахичеванцев. Они призывали к недопущению того, чтобы законными имущественными правами Нахичевани пользовался непонятно кто, в противоречии с волей завещателя.

Оба раза инициативным группам удавалось переломить скепсис обывательского большинства, запускать дело, направлять в Калькутту полномочных представителей, окунаться в судебную процедуру и возвращаться с суммами и валютными ценностями, пополняя городскую казну к общественному благу.

Как же теперь, в наше время, новому поколению запустить процесс в третий раз?

Для начала важно точно воспринимать реалии наших дней и, прежде всего, оставить в стороне «совковый» менталитет и традиционные советско-российские правовые ориентиры. Правовая база данного дела с самого начала выстроена на вековых устоях Британской системы права. Независимая Индия, оставшись в Британском Содружестве, исповедует ее неизменно, свято и истово. Ключевым инструментом этой системы является судебный прецедент при разрешении гражданских дел: однажды вынесенное по делу решение становится законом на все последующие времена.

В нашем случае основное решение Высокого суда Калькутты по делу о нахичеванском наследстве (о нем подробно рассказано в № 4 (23) «7с») было объявлено 21 сентября 1861 года. Именно это решение при втором слушании дела в том же суде было признано прецедентом, и на его базе состоялось решение от 27 февраля 1913 года. В итоге мы имеем в активе двойную силу судебного прецедента.

Далее уясним: за последние два века в нашей наследственной истории не случилось ничего кардинально меняющего в правовом положении лиц и интересов, вовлеченных в фабулу дела. Общественно-политические катаклизмы и революции, случившиеся за истекшие эпохи как в России, так и в Индии, ничего не изменили в расстановке имущественных интересов в данном конкретном наследственном деле.

Конечно, процесс, начнись он сейчас в Калькутте, будет иной, чем тот, который был в предыдущие два раза, но суть останется неизменной: дотошному, перекрестному исследованию суда подвергнутся два ключевых аспекта проблемы:

— юридическая сила полномочий лица, выступающего в качестве наследника по завещанию М. Бабаджана;

— экспертное выявление сумм капитализации наследственной массы за срок, истекший с 1920 года, когда, после установления власти большевиков на Дону, прекратились поступления в пользу Нахичевани.

Вторая проблема, хотя и видится технически усложненной, но решаема по правилам судебных компромиссов, поскольку механизм определения долей в доходах от завещанной недвижимости в тексте завещания прописан предельно ясно и поделен на равных: Нахичевани причитается ровно столько, сколько и Калькутте (в управление которой и перешла недвижимость Бабаджана).

Более уязвимой видится первая из указанных проблем. Но это – при поверхностном взгляде. Глубже глядя, видим: правовые традиции любой страны признают правопреемственность городских образований при их слиянии. Та же Калькутта при жизни Бабаджана была небольшим городским поселением торговцев вокруг форта Вильямс. Теперь — это самоуправляемый мегаполис с 14-миллионным населением, поглотивший в себя десятки окрестных поселений и городов по обеим берегам реки Хугли. В силу того же природно-экономического процесса донской город Нахичевань в 1929 году, на безупречно законном основании, вошел в состав Ростова-на-Дону, принеся с собой в новое городское образование весь массив своего имущества, а с ним вместе и весь состав своих прав и обязательств.

Здесь и следует начинать: тщательно выверить и скомпоновать необходимый и достаточный пакет документации, подтверждающей правопреемственность Ростова по отношению к Нахичевани.

Следует, впрочем, помнить и то, что в завещании М. Бабаджана конкретно указано об обустройстве армянской общественности, о финансировании её благих начинаний. Это этнически ориентированное условие вполне обеспечивается реалиями наших дней. Армяне в современном Ростове гармонично структурированы в общем национальном составе горожан, и финансирование любого из благопристойных проектов неминуемо выльется во всеобщее благо. Найдется место и для многих направлений целевого денежного вспомоществования: образовательные проекты, ныне скудно осуществляющиеся за бюджетный счет (кружки и классы армянского языка в ряде городских школ), объекты истории и архитектуры Нахичевани, нуждающиеся в реставрации, плачевно-брошенное армянское кладбище, незаконченное строительство «Сурб-Хач», и прочее, и прочее.