Кому достанется индийское наследство?

В 1797 году индийский купец Мартирос Бабаджан завещал нахичеванским армянам торговый квартал в Калькутте. В 1861 и 1913 годах нахичеванцам удалось получить часть наследства деньгами. В советское время этим вопросом никто всерьез не занимался, а надо полагать, проценты за почти сто лет набежали немалые...

В 1861 году в Европу прибыл худой, изможденный кавказец. Звали его Микаел Налбандян. Микаел с готовностью отдавал огромные суммы денег на мировое освободительное движение, субсидируя иллюзорные проекты своих революционно настроенных единомышленников. Откуда у небогатого юноши такие суммы - было загадкой. Ходили слухи, что парень сумел получить большое наследство.

Слухи почти полностью соответствовали действительности. Правда, было маленькое «но». Наследство принадлежало не романтически настроенному фанату-революционеру, а армянской общине города Нахичевань-на-Дону.

Наследство

- В середине XIX века до скромного армянского городка, расположенного в непосредственной близи от Ростова, дошел слух о сказочном наследстве, оставленном нахичеванским армянам богатым индийским купцом Мартиросом Амаданци Бабаджаном, - рассказывает донской краевед Эдуард Чинчян. - Армянин по происхождению, Бабаджан позаботился о далеких соплеменниках, завещав им немалое состояние, в том числе и огромное здание, занимавшее целый квартал в торговом центре Калькутты. Право на использование недвижимости он передал городскому управлению индийского города.

За половинную долю вознаграждения власти должны были позаботиться о сохранении и приумножении армянского имущества.

С момента смерти купца в 1797 году прошло более полувека. За эти годы в Индии скопились огромные суммы, причитающиеся далекой Нахичевани.

В 1861 году донские армяне направили в Индию своего представителя, обязав его разобраться в вопросе и получить причитающиеся им по закону деньги. Посланцем избрали известного армянского публициста и общественного деятеля Михаила Налбандяна.

Британская колониальная администрация и городское управление Калькутты категорически отказывались выплачивать какие-либо деньги. Начались судебные процессы, осложненные языковой проблемой и необходимостью детального изучения финансовых документов.

Стояла ужасная жара. Влажный климат пагубно влиял на и без того слабое здоровье Налбандяна. К концу судебных слушаний обострилась застарелая легочная болезнь, началась лихорадка.

И все же процесс удалось выиграть. Нахичеванскому посланцу вручили первую сумму денег в рупиях, эквивалентную шестидесяти тысячам рублей.

Носорог для жителей Нахичевани

Налбандян сел на корабль, но направился не в Россию, а в Европу, где его ждали не нахичеванцы, а революционеры-единомышленники. Дело в том, что еще по дороге в Индию романтичный Микаел тесно сблизился с представителями общеевропейского освободительного движения, сумевшими за короткий срок заразить его своими идеями.

Революционеры радостно встретили «золотого» человека, в распоряжении которого вдруг оказались крупные суммы денег. Общеевропейское народное восстание - вот куда, по их мнению, должны были пойти народные деньги. Закупка оружия для проживающих в Турции армян, финансовая поддержка гарибальдийцев, - нахичеванские деньги таяли на глазах, но это ничуть не смущало новоиспеченного «карбонария».

Только в июле 1862 года Налбандян вернулся на родину.

- Вы даже не представляете, что здесь было! - рассказывает Чинчян.

- На улицы вышли толпы народа. Нахичеванцы вперемежку с ростовчанами с криками радости встречали народного героя. Вслед за Налбандяном в город въехали несколько подвод с грузом. С быстротой молнии в толпе распространился слух, что в одной из них - живой носорог!

Посланца торжественно проводили до дверей отцовского дома и направили к нему делегацию уважаемых горожан, с целью выяснить подробности, а главное, результат далекого путешествия. Людям не терпелось знать, что и в каком количестве находится в обозе.

Но «народный посланец» не спешил давать объяснения. Он туманно заметил, что в обозе находятся дорогие заморские семена, а пресловутого носорога пришлось на время оставить в московском зоопарке.

- Естественно, - говорит Чинчян, - после такого ответа вокруг индийского обоза поползли нездоровые слухи. Семена семенами, а где же деньги?

Стало ясно, что с индийским наследством что-то не так.

На 14 июля назначали общее городское собрание, на котором Налбандян должен был наконец объясниться с народом и дать полный, подробный отчет о результатах своей миссии.

Однако в ночь с 13 на 14 июля в дом отца Михаила въехали жандармы. По указу Сенатской следственной комиссии Налбандян был арестован как подстрекатель беспорядков в России. Все его имущество, ценные бумаги и еще не распакованный груз конфисковали, а самого мятежника препроводили в Петропавловскую крепость.

Индийская гостиница

Ошеломленные нахичеванцы пытались хоть что-то узнать от отца Микаела, но старик Лазарь не мог дать вразумительного ответа: события последних дней лишили его рассудка.

Отсидев в Петропавловке три года, Налбандян умер в ссылке от чахотки.

После его смерти нахичеванцы попытались выяснить: куда и в каком количестве ушли их деньги?

- Три года, - рассказывает Чинчян, - над этим делом трудился крупнейший в России следователь по экономическим преступлениям, действительный тайный советник генерал Михаил Катакази. Однако все поиски оказались тщетны: не было в живых главного героя, его отчетов и объяснений. От индийского наследства удалось отыскать только облигации займа Итальянской республики, которые Налбандян приобрел для гарибальдийцев. На эти средства донские армяне построили гостиницу, носящую и сегодня имя «Московская». Доходы от нее шли на благоустройство Нахичевани.

...Полвека спустя нахичеванцы снарядили новую экспедицию в Калькутту. Во главе ее стоял доктор биологии Бедельян.

Миссия нового посланца завершилась успешно. Состоявшийся в Индии суд постановил выплатить нахичеванцам все причитающиеся им деньги. Более того, вплоть до революции проценты исправно поступали на счет Русско-Азиатского банка в Ростове. Как правило, они шли на обучение юношей из бедных армянских семей и на решение других городских нужд. После революции банки денационализировали. Большевики отказались платить по старым долгам. Связь с внешним миром прервалась на долгие годы. Естественно, все поступления на счета армянской общины прекратились.

И все же наследство до сих пор существует. Где-то в далекой Индии крутятся деньжата, по праву принадлежавшие ростовскому сообществу нахичеванских армян.

Деньги должны пойти на строительство культурного центра

Рассказывает директор музея Сурб-Хач Светлана Хачикян:

- В силу служебных обязанностей мне часто приходится сталкиваться с армянами-эмигрантами, приехавшими в Ростов совсем недавно. Так вот, по поступающим от них сведениям, калькуттское наследство, завещанное нахичеванской общине, уже много лет получает Армения, не имея на то никаких законных оснований. Повторяю, что это не проверенные данные, а только слухи. Тридцать лет назад, когда я только пришла работать в Сурб-Хач, были предприняты новые попытки вернуть наследство. Обратились в инюрколлегию и получили информацию, что деньги есть. Но их получению тогда воспрепятствовали советские чиновники: «Индия - дружественная нам страна, мы ей помогаем и нечего мелочиться». Нужна масштабная личность, способная поднять и решить этот вопрос. Но такой личности я, к сожалению, не вижу. А если этим деньгам все же суждено вернуться на нахичеванскую землю, то они должны попасть не в общину, а пойти на конкретные дела, такие, как строительство музея и армянского культурного центра. Кстати, именно такая благотворительная направленность и была указана в завещании.

20 тысяч фунтов за наследство

- Будучи председателем армянской общины, я пытался поднять данный вопрос, - рассказал Крикор Хурдаян. - Обращался к католикосу всех армян Вазгену Первому. Его преподобие, в свою очередь, обратился в международную коллегию адвокатов и предложил двадцать тысяч фунтов за возвращение ростовским армянам причитающегося им наследства. Но все попытки решить этот вопрос оказались тщетны.

Надо отбросить совковый менталитет

- Во все времена существовали скептики и энтузиасты, - считает Эдуард Чинчян. - Дважды, в 1861 и 1913 году, последние побеждали и получали наследство.

Думаю, что прежде всего нужно отбросить «совковый» менталитет и принять во внимание тот факт, что правовая база данного дела выстроена на вековых традициях Британской системы права. Независимая Индия, оставшись в Британском Содружестве, свято чтит его устои. Ключевым инструментом этой системы является судебный прецедент при разрешении гражданских дел: однажды вынесенное по делу решение становится законом на все последующие времена. В нашем случае основное решение Высокого суда Калькутты было объявлено 21 сентября 1861 года. Оно было признано прецедентом, на его базе был вынесен вердикт от 27 февраля 1913 года. В итоге мы имеем в активе двойную силу судебного прецедента. Проблема в другом: кто сегодня займется этим вопросом? Пока желающих нет. А жаль.