ТЕАТР ОДНОГО АКТЁРА

За его плечами – больше 30 художественных картин, столько же спектаклей и неповторимые, запоминающиеся роли, одна из которых – Родион Раскольников – стала визитной карточкой и открыла России глубину и многогранность его творческой натуры. Сегодня Георгий Тараторкин не только ведущий актёр театра им. Моссовета, но и президент «Золотой маски» с десятилетним стажем. Он душой болеет за театр, потому что театр для него – всё, и «сохранить единое театральное пространство России» – дело жизненной важности. Аналогов «Маске» в России не было, да и будет ли? Сомневаюсь. Несколько сотен театров, более семидесяти городов России за эти годы представили свои творения во всех видах театрального искусства: в опере, балете, мюзикле, драме, театре кукол, современном танце... И, несмотря на проделанную колоссальную работу, «Маска» не стоит на месте: постоянно развивается, эволюционирует, дарит истинному ценителю театра незабываемые мгновения.

— Всё взаимосвязано. Тем более, когда речь идёт о таком сложном крупном организме, как театр. Этот организм соткан из обнажённых человеческих душ, нервов, чувств, и эти же обнажённые чувства, нервы, острое сознание просыпается у зрителя в постоянных встречах со спектаклем, — ответственность за подобное детище должна быть. Одна из основных неотъемлемых составляющих жизни театрального организма любого театра по всей России – это возможность не только увидеть кого-то, но и себя показать. Театр – это ремесло. Поэтому одно из наших намерений – воспитать подлинных зрителей, не тех, которые идут на приехавшую мега-звезду, попсу за сумасшедшие деньги, чтобы потом сказать: «Я был, а ты не был», — а истинных ценителей театра вовлечь в это ремесло. Дать почувствовать, что работа актёра – это большой труд, что в творческих муках, в борьбе с самим собой рождается высокое эстетическое чувство. Наша задача — сохранить единое театральное пространство России. Многие шли на разрыв, а мы пытались сберечь и дать зрителю то лучшее, что театральное искусство России рождает за конкретное время. С этим намерением создавался фестиваль «Золотая маска». Когда родился, мечталось о том, чтобы не только показать спектакли Москве, но и всей России…

Георгий Георгиевич не нуждается в вопросах со стороны: он сам себе их ставит и отвечает тут же, спокойно, иногда с внезапными эмоциональными всплесками, но не сумбурно, не затемняя смыслы, не переигрывая. Хотя порой кажется, что он играет, и все замерли в ожидании: одни – скандальных заявлений, другие – откровений художника, третьи – просто ждут чего-то… Театр одного актёра. И это недалеко от истины — отвечая на вопрос: «Что есть главное сегодня в театре, то, что нельзя ни в коем случае утратить? Что настоящее? Что нужно сохранять?» – Тараторкин не лукавит.

— Знаете, в театре, как в жизни вообще, нужно учитывать, складываются или не складываются отношения между людьми, и всё же ничего нет дороже индивидуальности. Меня иногда тревожит ощущение, что мы утрачиваем способность и мужество защищать свою самоценность. Мы отреклись от многого в момент очевидной необходимости каких-то изменений в нашей жизни. В ушедшем веке произошло чудо в области театра, чудо это произошло в России – родился индивидуальный театр. Я счастлив, что имею возможность на протяжении стольких лет быть связанным творческими, человеческими, сознательными, сердечными узами с судьбой Гамлета, Раскольникова, Ивана Карамазова, Николая Ставрогина, Александра Блока. Я не знаю, кто мощнее, чем они, создавал меня после рождения мамой и папой. Я благодарен всем, кто встретился мне на жизненном пути, но я знаю мощь, сотворённую Родионом, Иваном, Николаем, Александром… Сейчас доказательство тому всё, что отражает фестиваль «Золотая маска» — разнообразные художественные направления, художественные языки, постоянный поиск… Чем разнообразнее, тем богаче будет палитра, потому что лицо театра – это лицо, а не рожа. А что может быть богаче подлинного человеческого лица, сохранившего следы подлинно прожитых лет? Вот, вглядитесь. Хотя бы на себя в зеркало. Глаз не оторвать! Мне не кажется, я убеждён, мы не должны отрекаться от самих себя в угоду тому, чтоб быть на кого-то похожими. Ну, не интересен человек, на кого-то похожий! Не надо расставаться с тайной, ведомой только нам, не надо во главу угла ставить желание кому-то подражать. Амплитуда правды, чистоты и искренности может быть безграничной. Хранить нацию в себе, не переставать быть интересным самому себе, удивляться самому себе, тогда театр интересен и удивителен для всех. То, чем я занимаюсь, может, сделает меня когда-нибудь актёром. Изначальная зачаточная моя вера в себя. Без неё невозможно жить...

Можно было бы бесконечно цитировать великого артиста, задавать вопросы и тут же находить ответы, ведь мало что осталось неозвученным – только само собой очевидное. Например, почему ростовские театры так и не удостоились ни одной «Золотой маски». Видимо, на наших провинциальных подмостках пока ещё нет той самой «неповторимой индивидуальности», своего «лица», богатой палитры, разнообразия… Что ж, всё впереди. Впереди приезд номинантов и лауреатов «Золотой маски». Вопрос Тараторкину: «Кто же из приезжающих в Ростов театров ваш любимчик?» – банален. Они все любимые, они все его дети. Комментируя, правда, артист посетовал:

— Самый любимый театр не приедет. Тот, в котором я играю. Но Женя Гришковец – это интереснейшее явление последних лет театральной жизни: замечательное сочетание подлинного авторства, поскольку он и автор, и исполнитель, и режиссёр. Как мне представляется, это подлинная культура, культура природная и культура просвещенская, при этом замечательная самоирония… «Царя» я, к сожалению, не видел. «Невский» видел – замечательно. С театром Et Cetera сами разбирайтесь. Это интересно. «Кислород» — очень неожиданный спектакль, очень изобретательный. Ну, «Провинциальные» — это понятно. С Женей всё ясно. Обо всех сказал? Зачем комментировать само собой очевидное? Многое из того, что за последнее время появилось в театральном движении, вселяет надежды, сообщает новейшие возможности театрального языка, содержания, которое иногда считывается через формы…

Много слов и эмоций, спокойных и взахлёб, но то, что понятно без слов, как ни странно, оказалось на поверхности: артист – это звучит гордо.