Вчера была война. Что будет завтра?

«Наше общество сегодня развращено бескультурьем. И я не знаю, где исцеление», — размышлял в эксклюзивном интервью «АиФ на Дону» человек, которого на Дону вообще-то не требуется представлять: один из самых любимых актёров, обладатель премии «Золотая маска», профессор Ростовского филиала Санкт-Петербургского университета культуры и искусства, народный артист СССР, Почётный гражданин Ростова Михаил БУШНОВ.

Почему для спасения культуры, репертуарного театра уже нужен чуть ли не свой нацпроект? Как не спутать любовь с «пустышкой»? В чём счастье? Можно ли надеяться на появление на Дону в обозримом будущем больших молодых актёрских талантов?.. Об этом — наш разговор.

Но так как встретились мы в преддверии великого праздника, заговорили в первую очередь о другом. Ведь 9 Мая Бушнов наденет свой особый светло-серый пиджак с боевыми наградами. И будет вспоминать женщин-лётчиц, горящих в «кукурузниках», наши огромные потери на Миусском фронте… Его призвали в 42-м 18-летним — рядовым в пехоту. А победу встречал уже в Румынии гвардии сержантом.

— Первое, куда я попал, — Миус-фронт в той части, что проходила у донских сёл Покровское, Куйбышево, — уточняет Михаил Ильич. — Что мне помнится о том периоде больше всего? Количество наших погибших… Высоты занимали немцы. Нас было видно как на ладони. У немцев были длинные гранаты с деревянной ручкой — они скатывали их вниз… И всё равно мы брали эти высоты, потом немцы нас сбрасывали, а мы снова их занимали! Не забуду и наших женщин из авиационного полка, по ночам подлетавших на «кукурузниках» близко к земле, выключавших моторы и практически руками бросавших бомбы. А немцы ловили их прожекторами и начинали поливать из пулемётов. И эти очереди пуль искривлялись, как поток воды. Мы внизу, сидя в окопах, молились: «Господи, Господи, пусть она вырвется из их лап!» А девчонки горели в этих своих деревянных, почти картонных «кукурузниках»…

В 43-м году мы наконец-то прорвали фронт и «покатились» по Украине. Так я оказался у Перекопа — Перекопского вала, построенного на 8-километровом перешейке на севере Крымского полуострова. И на этом рубеже наш 1273-й полк застрял с октября 43-го по апрель 44-го года… То было очень сложное время. Мы спустились под землю — вырыли окопы, землянки, днём нельзя было показать даже краешек фуражки, каски, иначе тебя «снимали» немецкие снайперы. Пищу нам привозили раз в сутки — ночью. А ещё однажды за те 6 месяцев нам устроили баню. Была вырыта яма. Каким-то образом из Каркинитского залива доставили воду, вылили её в яму. И я прекрасно помню ту воду — она была тёмно-коричневой, почти чёрной, но это была вода!..

1 апреля в Крыму повалил снег, — продолжает Михаил Ильич. — Он шёл огромными хлопьями! И за ночь накрыл все наши землянки, окопы, норы, где спали солдаты (каждый рыл себе в глине нору, натаскивал сухой травы и в этом «гнёздышке» спал). Выбраться самостоятельно дивизия не могла, раскапывать нас вызвали резерв. И это был один из тех редких случаев обоюдного благородства на той войне, когда противники, наши и немецкие резервы, раскапывавшие своих соотечественников, стояли в 80 — 100 метрах друг от друга, но никто ни разу не выстрелил…

9 мая 44-го мы взяли Севастополь. Впоследствии не раз слышал выражение «подручные средства». Я знаю, что это такое. Нам надо было переплыть тамошнюю Северную бухту и захватить фашистский плацдарм. Немцы подожгли нефтеналивное судно, нефть разлилась по воде и горела. Нам дали приказ: «Переплыть на подручных средствах». Кто-то плыл на бревне, а лично я переправлялся в гробу: на берегу у немцев осталась мастерская по изготовлению гробов для своих погибших.

— Плацдарм мы захватили. За действия в тот день я и получил орден Красной Звезды, — продолжает Михаил Ильич. — А ещё: именно на войне, выступая в полковой и дивизионной самодеятельности, я понял: моя миссия — удовлетворить ожидание этих сотен солдатских глаз. Там окрепло моё желание стать актёром.

Химеры и реальность

— Михаил Ильич, последнее время вы огорчены: мол, есть нацпроекты по поддержке медицины, аграриев и т.д., принимают программы для малого бизнеса, но нет никакой программы по развитию культуры.

— Да. И как нам быть? Конечно, в первую очередь я имею в виду необходимость спасать феномен — российский репертуарный театр и уникальную актёрскую школу. Ведь великий Станиславский взял всё лучшее, он смотрел, как работают выдающиеся актёры, и на этой базе создал свою систему. Но вопрос шире. Один крупный режиссёр, рассуждая о культуре, недавно сказал: «Первое, что мы посещаем, приезжая на гастроли, — туалеты. И по тому, каковы туалеты, мы судим о культуре в том или ином городе, стране». Правильно ли это? Конечно! Ведь культурный человек проявляется во всём. Мы забросили понятие «культура производства». На гастролях в Европе мы, актёры, видим заводы — красивые, покрашенные в сиреневые, голубые цвета. У нас же если это завод, то ЗАВОД, всё ободранное… Культура — это наши деревни, дороги, театры… Хотя и свет в окошке есть. Были выделены губернатором деньги на ремонт Таганрогского драмтеатра. Поезжайте, взгляните: это теперь не здание — игрушка!

— И всё же понятие «культура» — ничто без облика человека, общества. Вы вот жалуетесь, что зритель меняется, он испорчен…

— В действительности я люблю донского театрального зрителя: он очень благодарный. Но если говорить о российском зрителе вообще, об обществе… У меня иногда бывают свободные дни и я остаюсь один на один с телевизором. На нашем ТВ — масса дискуссионных передач, встречаются многие люди. Приходят представители высших интеллектуальных кругов. И никто никому не даёт договорить! НИКТО! За редким исключением. Мы сегодня развращены бескультурьем. После некоторых таких обсуждений человеку надо прийти домой, посмотреть в зеркало и извиниться перед собой. Я уже не говорю об ужасных сюжетах. 10 человек избивали и насиловали девушку, а через пару дней говорят ей: мол, прости, мы были сильно пьяны.

А вообще мне кажется, понятие «культура» очень близко к понятию «совесть». Гитлер говорил подчинённым: «Я освобождаю вас от химеры, называемой совестью». Сейчас на слуху дела коррупционеров, матёрых взяточников — эти люди тоже давно перешагнули ту самую химеру.

«Бог дал мне профессию»

— Пару месяцев назад вы мне отказали в интервью, сославшись на то, что подавлены из-за простоя — был отменён спектакль с вашим участием, да и самих этих спектаклей уже не так много, как вам хотелось бы. Получается, главное для вас — работа? В ней и есть смысл жизни человека, счастье?

— Какой сложный вопрос. (Долго молчит). Безусловно, жизнь нас постоянно ограничивает — болезнями, бедами, возрастом. Годы проходят, ты меньше начинаешь играть. (В прошлом году Михаил Бушнов отметил 85-летие. — Авт.). И с этим надо смириться. Хотя смиряться не хочется. Нет, счастье складывается из многого. Профессиональное счастье — если ты состоялся в профессии и можешь что-то дать людям, что-то сделать для них. Счастьем я считаю уже то, что Бог вот так вдруг дал мне мою профессию, ведь мои родители не имели никакого отношения к театру. Я из очень небогатого казачьего рода, отец был бухгалтером. И театральное дело в моей семье на мне и замкнётся: один мой сын — юрист, второй — ас в «начинке» автомобилей. Счастье — это и хорошие отношения с близкими. Несчастье — когда теряешь близких, когда с ними что-то случается.

— Кто-то возразит: вы забыли важный компонент — любовь!

— Отвечу так. За годы жизни я пришёл к неверию во множество любовей, стал бояться ошибочно принять что-то иное за любовь. Но при этом ценю красоту женщины и считаю: чтобы женщина расцвела, надо обращать внимание на то, к примеру, что ей идёт блузка. Даже выходя из троллейбуса, могу сказать попутчице: «У вас очень красивые глаза!» И вижу, как она вспыхивает и благодарна мне за это нормальное мужское отношение.

«Без молодой поросли театру нельзя»

— 35 лет вы являетесь секретарём Союза театральных деятелей России, возглавляете его ростовское отделение. Между тем во многих творческих союзах раскол. Уже заговорили о том, целесообразны ли вообще такие союзы, чем на деле они помогают тем же актёрам.

— Творческие союзы нужны — это однозначно. Российский Союз театральных деятелей возник 130 лет назад как общество вспомоществования актёрам. Дело в том, что в нашем союзе преимущественно актёры, режиссёров меньше. А актёры работают в коллективах. Продукт нашего труда — спектакль, это общее дело. Проблемы же зачастую возникают там, где объединены люди, по роду своей профессии индивидуалисты, — писатели, режиссёры. А индивидуальные претензии — это опасная штука. Станиславский говорил, что надо «любить искусство в себе больше, чем себя в искусстве». И если действовать в этом ключе, всё с союзами будет в порядке.

А если говорить о материальной помощи со стороны нашего, Ростовского отделения СТД, то всё, что оно имеет, — членские взносы. Этими деньгами мы помогаем при протезировании зубов, каком-то серьёзном лечении, при погребении. Нам приносят квитанцию. И, если наших средств не хватает, просим помощи в общероссийском союзе.

Для чего ещё нужен СТД? В 90-х годах мы отстояли новочеркасский театр, который местные власти собирались закрыть: дескать, нерентабелен. Сейчас работаем над тем, чтобы у Таганрогского Молодёжного театра появилось своё помещение, и добьёмся этого!

— Михаил Ильич, среди ваших учеников Александр Кайдановский, худрук театра имени Горького Николай Сорокин, десятки других имён. А можно ли в ближайшее время ждать появления каких-то новых актёрских звёздочек?

— Ну, во-первых, без молодой поросли театру нельзя. А у «поросли» есть период становления. Что касается совсем «зелёных» ребят, то сейчас в нашем Театре драмы имени Горького идут репетиции премьерного спектакля «Ромео и Джульетта». Ставит его болгарский режиссёр. И в роли Джульетты выйдет молоденькая девочка, в прошлом году окончившая наш филиал университета культуры. Да что она, даже среди первокурсников, с которыми я занимаюсь, есть интересные личности! Так что главное — чтобы не урезали набор на бюджетные места, о чём, увы, поговаривают.