И В. Болдырев переехал в Петербург. Вернемся, однако, в Новочеркасск начала семи­десятых годов прошлого ве­ка, Иван Болдырев считался уже военным казаком и дол­жен был идти на службу, «в поле». Или — внести в казну военный годовой капи­тал в размере 85 рублей. Денег не было,  но были друзья среди художников и артистов. Собрав нужную сумму,они «откупили» свое­го товарища для новых изо­бретательских трудов и твор­чества. Его увлечением был театр. В Новочеркасске один сезон работал Александр Ленский, имя которого в истории русского театра стоит в ряду с именами В. Давыдо­ва, М. Савиной, П. Стрепетовой, В. Комиссаржевской. Ленский был одним из тех, кто «откупал» Болдырева. Молодой фотограф снимал молодого актера в«Гамлете». Снимал других своих друзей в ролях и в жизни. Нужно ли говорить, на­сколько интересны были бы сегодня эти фотографии, но, к сожалению, они   неизвестны нам. Может быть, безвозвратно теряны, но, хочется думать, — пока не найдены.

    Можно предположить, что знакомство с театром, дружба с актерами немало способство­вали становлению эстетиче­ских взглядов Ивана Болдыре­ва. И в дальнейшем он под­держивал добрые отношения, встречался с Александром Павловичем Ленским, ставшим од ним из корифеев Малого те­атра.

      Вновь обратимся к автобиографическим записям И. В. Бол­дырева, изданным более ста лет назад, в 1883 году. Его воспоминания переносят нас в Петербург.

    «Так как материальное поло­жение не позволяло мне занять­ся исключительно  образова­нием, то я поступил в фото­графию Лоренца в качестве ре­тушера и помощника, и в ча­сы досуга стал посещать шко­лу поощрения  художников. Отдавшись всецело любимому искусству — рисованию, я оставил фотографию, но в ка­никулярное время я уезжал на Дон собирать типы казаков и между этим иногда   снимал фотографии с публики, а по возвращении в Петербург эти типы передавал П. Н. Полено­ву, В. В. Стасову — в Импера­торскую публичную библиоте­ку и Л. Н, Майкову — в этно­графический отдел Император­ского Русского географическо­го общества. В 1874 году я пос­тупил в число вольнослушате­лей Академии    художеств. Вследствие этого войско меня уволило от службы, выпустив в отставку — предоставляя полную свободу для дальнейшего развития.

В Академии я познакомился с художником М. Ф. Каменским, от которого приобрел потом фотографический аппарат, при­везенный им из Флоренции. Аппарат этот   был довольно громоздкий и сложный...»

Небольшой фрагмент воспо­минаний И. В.  Болдырева заставляет обратиться к  ста­рым энциклопедическим сло­варям и справочникам. Ведь автор называет несколько имен, среди которых широко известно лишь имя Владимира Васильевича Стасова. Между тем П. Н. Поленов и Л. Н. Майков, собравшие фотографические карточки «видов и типов из Донской области» работы Ива­на Болдырева, сделали неоце­нимо важное дело: сохранили в архивах редкие светописные изображения из жизни казаче­ства семидесятых годов   минувшего века. Эти снимки до­роги нам сегодня. И еще доро­же, важнее для понимания истории Дона они будут для бу­дущих поколений. Здесь  необходимо отметить, что сам автор фотографий лишь с го­дами, под влиянием окружения в Петербурге и на Дону, стал осознавать важность создан­ной им фотолетописи.

      Итак, два имени из энцикло­педического словаря Брокгауза и Ефрона. Издание 1898 года.

Петр Николаевич Полевой получил образование на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета, где был в даль­нейшем приват- доцентом.   В 1880-х годах издавал «Живописное обозрение». Большим успехом пользовались его «Ис­тория русской литературы в очерках и биографиях» и «Учебная русская хрестома­тия». Многим была знакома книга П. Н. Полевого «Очерки русской истории в памятниках быта». Знал ее и И. В. Болды­рев, живо заинтересовавший­ся коллекционированием пред­метов быта донских казаков.

   Леонид Николаевич Майков, младший брат Аполлона и Ва­лериана   Майковых,  также занимался исследованием исто­рии русской литературы. В 1882 году был назначен помощ­ником директора Публичной библиотеки, позднее   избран академиком, вице-президентом Академии наук. И. В. Болды­рев познакомился с Л. Н. Май­ковым, когда он возглавлял эт­нографическое отделение Рус­скою географического обще­ства и редактировал   сразу несколько изданий, в том чис­ле — пять томов «Записок по отделу этнографии». Несомнен­но влияние ученого на разви­тие, образование Ивана Болды­рева. Всегда жадно тянувшийся к учению, он удивлял зна­комых разносторонностью сво­их увлечений и познаний.

    Примечательно и имя М. Ф. Каменского, брата выдающего­ся скульптора, академика Фе­дора Федоровича Каменского, посещая которого во Флорен­ции, И. Болдырев приобрел большую по тем временам ред­кость — походную фотокамеру. Она умещалась... в   двух сундуках общим весом десять пудов. Что же входило в комп­лект? Сам фотоаппарат на треноге, большой запас кас­сет, принадлежности и реак­тивы, а еще — темная поход­ная комната - палатка, предназначенная для  приготовле­ния стеклянных светочувстви­тельных пластинок непосред­ственно перед съемкой. Пере­делав объектив, Иван Василье­вич поспешил в родные края. Весь световой день путешество­вал он по станицам Цимлян­ской,  Кумшатской, Есауловской. Его интересовало все: лицо, одежда, жилье, станичные сходы, девичьи хороводы. Хотелось как можно полнее представить в   фотографиях весь уклад жизни родного До­на. Осуществлять замыслы помогали не только природная одаренность и знания, получинные в Петербурге. Помо­гал  объектив,  позволяющий изображать большие   группы людей, жанровые сцены резко и отчетливо во всей глубине пространства. Как фотографу, ему   постоянно открывалась важность его  дела — сохранить для истории «образы  и виды Донской области».   В этом убедило его внимание со стороны В. В. Стасова, Л. Н. Майкова, П. Н. Полевого. Помог понять непреходящую ценность документального снимка и альбом   петербургских видов   работы   А. Лоренса, очень скоро ставший большой редкостью. Не давала  покоя и страсть к изобретательству — хотелось усовершенствовать затвор фотоаппарата, придумать прозрачный эластичный заменитель тяжелым и легко бьющимся стеклянным плас­тинкам.

Сколько ценных кадров безвозвратно погибло из-за этих хрупких стеклянных пластин! Он знал это по своему горькому опыту.Снимая на Верхнем Дону, решил собирать в хуто­рах и станицах предметы ис­конного казачьего быта, чтобы составить коллекцию для показа в Петербурге. Эта мысль родилась тоже под влия­нием Стасова. И верно: сколь­ко непритязательных на вид (но поистине уникальных) про­изведений народных мастеров видел он в дни путешествий. Многие, пожалуй, и не встретить вновь. Нет, решено, надо составлять коллекцию. И он принялся за дело с рвением энтузиаста. Глиняную посуду упаковывал в ящики от фото­камеры. В них же тщательно укладывал отснятые негативы. А на обратном пути — беда Возница не удержал повозку на ухабистой крутой дороге. В ящиках оказались черепки и осколки стекла.

Нет, фотографии поистине необходима прозрачная пленка для негативов…