ВОЙНА ПОД ЗВУКИ ДЖАЗА

Немногие ростовчане знают, что истоки российской джазовой школы берут начало и в наших краях.

Книга Олега ЕРЕМИНА «Джаз на войне» рассказывает не только об истории музыки XX века, но и об особой, патриотиче¬ской направленности джазового и песенного мастерства в годы Великой Отечественной войны. И эти сведения тем более значимы, что их автор сам прошел войну, участвуя в одном из фронтовых оркестров. Джаз-бэнды разъезжали по всем фронтам, играли и пели в блокадном Ленинграде, иногда погибали вместе с солдатами, как джаз-оркестр Юрия Лаврентьева. Но главный итог - песни, написанные подчас в полевых условиях  и ставшие классикой отечественной эстрады: «Синий платочек» композитора Петербургского, «Давай закурим...» Табачникова, «Темная ночь» Богослов¬ского. И кто бы мог знать, что сразу за этим всплеском последует очередная волна репрессий против джазменов, а само слово «джаз-бэнд» будет под запретом...

Книга Олега Еремина будет интересна не только профессионалам, но и всем любителям историй о судьбах людей, прошедших под звуки знаменитых военных мелодий.

МАМА ИГРАЛА ДЛЯ ЛЕНИНА,

а дядя дружил с добрым знакомым Римского папы. Это – факты семейной истории Олега Еремина, известного ростовского музыканта и педагога. В последние годы он проявил себя еще в одном качестве - как автор книг о музыке и музыкантах. Причем стоило ему написать о джазменах и джазе, как на него тут же обиделись другие музыканты: а почему о духовых оркестрах не написал?

Еремин исправился. А нынешней осенью собирается выпустить в свет книгу воспоминаний «По страницам памяти» и рассказать в ней не только о событиях ростовской жизни, к которым был причастен, но и о памятных встречах дорогих и близких ему людей. Подобными лирическими отступлениями каждый был бы рад украсить свою книгу.

Мама Еремина – Елена Сергеевна Миесерова – до революции училась в консерватории в Швейцарии.

- Однажды, - говорит Олег Константинович, - мама (она была пианисткой) и скрипач, тоже студент консерватории, выступали в клубе, где собирались русские эмигранты.

После концерта к ней подошел человек с рыжеватой бородкой, представился и сказал: «Не могли бы вы сыграть «Апассионату» Бетховена?»

Она сыграла. Этим человеком был Ленин, будущий вождь Октябрьской революции.

Возможно, в советские годы благодаря этому эпизоду Елена Сергеевна могла бы сделать хорошую исполнительскую карьеру, но она о нем никому не рассказывала. И более того: в 20-е годы, когда игрой на фортепиано зарабатывать на хлеб ей стало совсем уж непросто, Елена Сергеевна сменила профессию и с тех пор преподавала немецкий язык.

А упомянув доброго знакомого Римского папы – Иоанна Павла Первого, я имела в виду художника Григория Шилтяна. Впрочем, с дядей Олега Еремина, Евгением Миесеровым, он дружил еще до знакомства с понтификом, с гимназических лет.

- Судьба их развела, - продолжает Олег Константинович, - дядя жил здесь, в СССР, Шилтян – за границей, но они переписывались.

Шилтян стал известным художником. Его работами пополнились коллекции многих европейских музеев современного искусства, они украсили стены одного из римских соборов и святыню всех армян – Эчмиадзин, итальянская почта выпустила марку с репродукцией его картины - немногие современные художники удостаиваются подобной чести, - но и тогда Шилтян не забыл друга детства, скромного советского служащего Евгения Миесерова.

- Хотя Шилтян в раннем возрасте уехал за границу и прожил там большую, наполненную яркими событиями жизнь, любовь к родине не угасла в нем до последних его дней, - рассказывает Еремин. – В годы Второй мировой войны он жил на севере Италии и входил в круг людей, которые собирались на квартире дочери Льва Толстого – Татьяны, чтобы послушать сообщения из Лондона о положении дел на Восточном фронте.

Он был горд тем, что именно ему предложили проиллюстрировать «Анну Каренину» в итальянском переводе и сделать эскизы декораций к опере Прокофьева «Война и мир» в постановке Флорентийского музыкального театра.

Когда в 80-х годах в Милане открылась его персональная выставка, он представил на ней и одну из первых своих удачных работ, которую показывал в Ростове еще перед революцией.

Но самой заветной мечтой Шилтяна была выставка на родине. В 83-м году мечта осуществилась: его работы экспонировались в Москве, в музее изобразительных искусств имени Пушкина. А через два года Шилтяна не стало. И его вдова – Елена Абрамовна – часть его творческого наследия передала на родину. Кроме того, она подарила Третьяковской галерее два рисунка Брюллова из личной коллекции Шилтяна.

А в коллекции Еремина – альбомы художника, которые он прислал в Ростов своему другу Миесерову, открытки и та самая итальянская марка с репродукцией его живописного полотна. И теперь это уже больше, чем память о выдающемся художнике.