В 1923 г. в Ростове была открыта художественная мастерская. В ней начал свою деятельность художник-самоучка Сергей Корольков, позже прославившийся как выдающийся скульптор современности. Выходец из казачьего сословия, он проявил свой дар в раннем детстве.

В 1928 г. ростовский центральный клуб рабочей молодежи устроил выставку работ художников-самоучек, где впервые С. Корольков выставил свои карандашные рисунки, которые были и по содержанию, и по исполнению настолько интересны, что через два месяца ростовская картинная галерея устроила в своих стенах специальную выставку работ С. Королькова.

Тогда же краевая печать отметила его работы и привлекла к нему дополнительное внимание широкой общественности. Работы художника показали наркому просвещения А.В. Луначарскому, М.А. Шолохову, который доверил ему иллюстрации к еще незаконченному роману «Тихий Дон». Сергей Корольков некоторое время работал иллюстратором в газете «Большевистская смена» (так тогда называлась наша газета).

Художник в начале 30-х годов переезжает в Москву, где работает во ВХУТЕМАСе. Но архитекторы В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх, которым было поручено строительство нового здания театра в Ростове, привлекают одаренного художника к работе над скульптурным оформлением фасада будущего театра. Так, в 1935-1936 гг. Корольков создал два монументальных горельефа, посвященных гражданской войне: «Гибель Вандеи» и «Железный поток». Здание ростовской драмы признано одним из шедевров русского конструктивизма. А в 1935 г. в газетах писали: «...скульптор Корольков своей лепкой вновь показал всему миру, что в Советском Союзе любой самоучка может проявлять свою мудрость». Но в то же время все складывалось не так благополучно. Существует даже легенда о том, что споры о скульптурных изваяниях на театре заходили так далеко, что однажды вынудили художника взять... лопату и отбить одну из скульптур (приглядевшись, и сегодня можно видеть там небольшое пустое пространство).

Дальше судьба С. Королькова сложилась трагично. Он был вынужден эмигрировать в США. В нашей же стране на имя художника было наложено вето, и его фамилию было запрещено даже произносить. Мемориальная доска, оповещающая о художнике, создавшем уникальные горельефы, появилась на здании театра только через 65 лет!..