НЕЛЕТНАЯ ПОГОДА - ЭТО СКАЗКА!

Небо над Миллерово затянули тучи. Нелетная погода и день, и другой, и третий... Начальник аэропорта - Петр Лебеденко скомандовал летчикам: "Отдыхайте!", а сам задумался: чем бы заняться? Курить? Надоело. В шахматы сыграть? Надоело. Пропустить рюмку-другую? Надоело и это.

А тут вдруг нахлынули воспоминания, как в детстве дрались с пацанами на турецком валу в Азове, изображая отважных казаков и коварных турок.

Воспоминания разбудили, раззадорили фантазию, и неожиданно начальник аэропорта, будто кто ему нашептал, сочинил сказку. Потом вторую, третью.

Эти сказки без надежды на успех повез в Ростов, в издательство. Там прочли и сказали, что сказки издадут, только маловато их. Надо бы еще написать.

И Петр Лебеденко с таким видом, будто сочинять сказки - привычное его занятие, сказал: "Пожалуйста". И в самом деле вскоре написал еще. Так появились знаменитые "Сказки Тихого Дона", которые время спустя издательство "Детская литература" переиздало тиражом в полмиллиона экземпляров!

Хозяйство начальника Миллеровского аэропорта состояло из 6-7 двух-, трехместных самолетов, которые осуществляли, главным образом, санитарные и почтовые перевозки. А начальник не только командовал летчиками и механиками, но и сам летал на одной из таких машин. Шолохов нередко звонил Лебеденко, чтобы тот его "подвез".

В один из таких полетов Лебеденко отважился показать Шолохову свои сказки, а на следующий раз услышал: "Не бросай писать. Что-то в тебе есть".

Правда, вторую книгу Лебеденко - "На дальнем лимане", на ура принятую и издательством, и читателями, Шолохов не одобрил. Петр Васильевич на то не обиделся. Напротив, по сей день считает, что в тот день Шолохов дал ему путевку в Литературу, посоветовав: "Напиши роман о летчиках. Лучше самого летчика книгу о них никто не напишет".

Петр Лебеденко написал четыре романа о летчиках и множество других книг (некоторые из них были экранизированы и инсценированы). Многие годы он был председателем Ростовского отделения Союза писателей, а к его боевым наградам в мирное время прибавился орден Ленина - за труд писательский.

КАК НЕ ПОВЕРИТЬ В СУДЬБУ?

- Как-то раз, - вспоминает Петр Васильевич, - обо мне готовили телепередачу, и девушка-журналистка, зная, что много лет я был в партии, спросила с ухмылочкой:

"А вы в судьбу верите?".

- А как же не верить в судьбу? - говорит теперь уже мне Лебеденко. - Бывало, прилетал с тыла летчик - хороший, опытный, совершавший виртуозные фигуры пилотажа. Но два-три вылета, и - сбивали его немцы. Он – не виноват. Судьба.

А я более 700 вылетов совершил, и лишь раз был ранен, причем так удачно, что благополучно долетел до своих.

Летчиков нашей эскадрильи называли ночниками. Ночами мы летали к партизанам, в глубокий тыл противника. И вот сколько раз случалось, что присылают шифровку с условным знаком, летчик на него ориентируется, а за это время предатель сдает партизанскую группу, и приземляется самолет прямехонько к фрицам.

Страшно много погибло друзей моих боевых. А меня судьба берегла. Как в нее не поверить?

Лебеденко о боевых летчиках написал романы, а сам стал героем двух документальных книг о Великой Отечественной.

В одной из них рассказывается, как летчик Лебеденко вез питание и снаряды нашим солдатам, которым был дан приказ не пропустить к морю немецкую отборную дивизию "Эдельвейс". Вдруг он увидел, что "эдельвейсы" продвигаются по перевалу, а наши готовятся отступать. Причем - зря: неправильно, видно, доложила разведка: Не так много "эдельвейсов", чтоб уклоняться от боя.

Дальше было, как в кино: Лебеденко посадил свой самолет на такую площадку, что трудно было представить, как на нее можно было сесть и тем более, как с нее потом взлететь, выпрыгнул из кабины и закричал: "Ни шагу назад, все - за мной!".

И, как пишут документалисты, перевал был спасен.

В другой раз Лебеденко летел по направлению к Туапсе, самолет еле-еле пробивался между гор. Внизу - железная дорога, а по ней движется длинный состав - не меньше 25 одних теплушек, да еще цистерны... Бойцы радостно машут летчику.

Поезд уже подходил к тоннелю, когда Лебеденко с высоты своего полета заметил, то рельсы на выходе из тоннеля разрушены. Он принялся одной рукой махать бойцам (штурвал на таком участке отпускать нельзя): назад, туда нельзя, а солдаты не понимают, думают - приветствует их летчик, и сами машут ему пуще прежнего.

Что делать? Решил летчик, знать судьба его такая: погибнуть в этом ущелье, спасая состав. Бросил штурвал, сложил руки крестом.

Поняли его мгновенно. Поезд так затормозил, что крышки с цистерн попадали. Все спаслись. И Лебеденко судьба сохранила, а командование наградило его орденом Красной Звезды.

НА ДОН СМОТРЕЛИ ИЗ ЕГО ОКНА

Из окон квартиры Лебеденко ростовской набережной любовались известнейшие люди своего времени (ныне пейзаж подпорчен бетонными сооружениями): Высоцкий, Тарапунька и Штепсель, английский писатель Джеймс Олдридж и многие другие.

Я предположила, что Высоцкий стал гостем Лебеденко во время гастролей театра на Таганке в Ростове, но - нет.

Оказывается, как рассказали мне Петр Васильевич и его супруга Маргарита Ивановна, в числе их хороших друзей был первый секретарь Шахтинского горкома партии Юрий Семенович Казанцев.

Чета Казанцевых любила классическую музыку, и в доброй компании могла ночь напролет исполнять арии и дуэты из опер. Но классикой их любовь к искусству не ограничивалась. Казанцевы были большими поклонниками Владимира Высоцкого.

Юрий Семенович приглашал Высоцкого отдохнуть на свою служебную дачу в Мелеховке. Однажды, когда дела не позволили Казанцеву встретить Высоцкого в Ростове и сразу отвезти на дачу, он попросил Лебеденко принять, накормить артиста, прилетевшего в Ростов утренним рейсом.

Вечером все друзья собрались на даче Казанцева. Высоцкий весь вечер пел, и все удивлялись, до чего живой его голос не похож на магнитофонные записи: там - хрип, а здесь - глубокий, энергичный, завораживающий звук.

С Тарапунькой и Штепселем Петр Васильевич подружился во время поездки в Японию.

- Япония - непостижимая для нас страна, - говорит Петр Васильевич. - Шли мы как-то раз со Штепселем по улице, видим - японцы уселись и чего-то ждут. Мы поинтересовались - чего? Нам объяснили, что с крыши высотного дома на противоположной стороне сейчас бросится человек, решивший покончить с собой.

Он - шарах. Спектакль завершен. Японцы спокойно поднялись и пошли дальше по своим делам.

...Обменного фонда туристам всегда не хватало, и однажды Тарапунька сказал ответственному за обслуживание нашей группы: "Я сегодня обедать вместе со всеми не могу. Прошу выдать на обед наличными".

На следующий день у половины группы нашлись веские основания для того, чтобы обедать самостоятельно, получив наличные.

Когда же наступило время отправляться в Находку на теплоходе, Штепсель с серьезнейшей физиономией сообщил: "Я не могу плыть теплоходом. У меня - морская болезнь. Дайте нам с Тарапунькой вместо билетов наличные, мы до Находки доберемся вплавь...".

...Джеймс Олдридж в гостях у Лебеденко был с супругой. Судя по всему, у выдающегося писателя и супруга была женщиной незаурядной. Незаурядной была уже ее внешность, заставляющая вспомнить изображения на стенах древних египетских пирамид. Вероятно, она владела несколькими языками - во всяком случае, неплохо говорила по-русски и к тому же водила не только автомобиль, но и самолет.

- А вы не водите самолет? - спросила я у супруги Петра Лебеденко.

- Автомобиль водить бы могла, - рассмеялась Маргарита Ивановна. - Да разве он меня допускал?

- Я же летчик, - вздохнул Петр Васильевич. - Разве я мог позволить, чтобы мою машину кто-нибудь обогнал?!

Слушая рассказы Петра Лебеденко о его знаменитых друзьях и знакомых, мне было жаль, что существуют они лишь в устной версии...

- Ну, вот завершу роман "Изгои» о том, как живут россияне, оказавшиеся на чужбине, может, и за мемуары примусь, - сказал Лебеденко.

...А сказок о Тихом Доне (над их загадкой бились филологи, пытаясь обнаружить, к каким фольклорным истокам припадал автор, coчиняя эти необычные, единственные в своем роде произведения) Петр Васильевич больше не писал. Выдохнул их, как песню. А у песен не бывает продолжения.

Жаль только, что ныне их в продаже не встретишь: в последний раз "Сказки Тихого Дона" издавались пять  лет назад. В честь 80-летия Петра Лебеденко.