Первая любовь Королька

Недавно в Ростове вышла в свет книга «Сергей Корольков. Жизнь и судьба». Её автор — профессор ЮФУ Сергей СМИРНОВ — много лет занимается исследованиями жизни и творчества выдающегося скульптора и художника, нашего талантливого земляка. Во второе, дополненное, издание книги вошли неизвестные ранее факты, в том числе история первой любви и женитьбы Королькова в Ростове. Уникальные фотографии передали ему родственники первой жены скульптора Веры Белоусовой.

Судьба его хранила

Автор горельефов на здании драмтеатра имени Горького и иллюстраций к шолоховскому «Тихому Дону», Сергей Корольков  был личностью загадочной. После того как я издал о нём большую монографию, собирая материалы по крупицам не только в России, но и в Австрии, Германии, США, жизнь неожиданно открыла для меня новые интереснейшие страницы его яркой, неординарной биографии.

Это его в 1926 году заметили ростовские художники А. Мытников, П. Келлер, А. Глуховцев, приехавшие на хутор Шмат в устье Дона на этюды. Юный Корольков, или как его звали на хуторе Королёк, рыбачил там в казачьей артели. Они увидели на берегу его песчаные фигуры и сманили в Ростов, пареньку нужно было учиться. Но когда он приехал, оказалось, учиться-то ему нечему: таков был природный дар юного художника — он всему научился сам. Сергей с его феноменальной зрительной памятью схватывал всё на лету и мог нарисовать портрет человека по памяти, хотя видел его всего один раз, да и то мельком...

Когда весной 1927 года Сергей по замёрзшему Дону пришёл в Ростов, с ним случилась беда: он провалился под лёд, но сумел выбраться на берег. В огромном заледеневшем полушубке, подпоясанный куском рыбацкой сети, он добрался до квартиры одного из ростовских художников, попросил стакан водки и, выпив его, тут же уснул. А наутро встал как ни в чём не бывало.

Над ним взял шефство директор художественной школы Донпрофобра, великолепный педагог А. Чиненов. Сергея приняли сразу на третий курс. Но когда его мальчишеские рисунки показали в Ленинграде, в Академии художеств, признанные мастера сказали и там: нам его учить нечему.

Все средства Корольковых, которые заработал отец, а он принадлежал к большому клану Корольковых-конезаводчиков, хранились в московском банке и пропали после 1917 года. Это было одной из причин отрицательного отношения Сергея к советской власти. (Выдержка его слов из допроса в ОГПУ: «Она лишила меня материального благополучия».)

На курсе с ним учился будущий известный художник Александр Лактионов, а на курс младше — будущий великий скульптор Евгений Вучетич. И была одна девушка — Вера Белоусова. В ней было особое притяжение, миловидность, задор и энергия. И все «три богатыря», упомянутые выше, ухаживали за Верой.

Романтический четырёхугольник

Верочка очень любила рисовать, особенно животных, до этого она работала в зоопарке. Эта любовь и привела её в художественную школу.

Вера дружила с Александром Лактионовым. Он был артистически импозантен, не по возрасту важен, этакий художник-барин... Но когда на курсе появился Корольков, всё стало меняться. Сергей, ему было 24 года, оказался не по возрасту серьёзен, умел отстаивать свои убеждения. Но главное — он поражал всех своим природным талантом, страстной влюблённостью в искусство.

Естественно, среди учеников художественной школы Корольков сразу стал авторитетом. И Вера не могла не обратить на него своего внимания. Не устояла она перед ним.

Вера и Сергей поженились. Не думаю, что свадьба была пышной, а уж богатой тем более. Можно предположить, что Корольков и Белоусова в свадебное путешествие уехали на хутор Шмат. Там в большом двухэтажном доме Посиделовых жила родственница Королькова по линии матери. Вера рассказывала: «Сергей за ночь, как и в ранней молодости, вылепил из песка и глины фигуру рыбака в полный рост. Утром пришли на берег женщины стирать бельё и... ахнули. Давно не баловал их Королёк своими прекрасными изваяниями».

Старый казачий хутор Шмат — заповедный уголок самого нижнего Дона. Лежат две его улицы — Береговая и Степная — на левом берегу реки. Чуть левее напротив — станица Елизаветинская, на острове Перебойном старый лоцманский пост. Именно здесь в августе 1901 года установил А.С. Попов свою приёмную радиостанцию (первую в России). На противоположном же берегу — одинокие домики. Это остров Буравка, рядом остров Змеиный. Здесь ведут раскопки ростовские археологи. Это и есть легендарное пушкинское Лукоморье. Дон здесь достигает ширины полтора километра. Вода в солнечную погоду удивительно синяя. Сохранился рисунок Веры Белоусовой: дом в Шмате затоплен паводком, у столба привязана рыбачья лодка, на помосте девушка. Уж не сама Вера ли?

Здесь на песчаном берегу влюблённые ходили, взявшись за руки, катались на лодке, купались. Строили планы на будущее, как все молодожёны. Но их счастье было недолгим. Их лодка, скорее всего, разбилась на берегах Дона, но совсем не о быт.

Сергей весь был поглощён творчеством. Такова природа подлинного таланта — человек не принадлежит себе, и не он сам управляет талантом, а талант ведёт его по жизни. Он не мог представить себя без карандаша и бумаги, с которыми не расставался с пяти лет. А тут семья, возможные дети... Сергей не был тогда готов к такому повороту. Сказалось ещё и то, что старообрядческая семья Корольковых жила по старым правилам казачьего домостроя. А Вера была комсомольской общественницей, девушкой в «красной косынке». Она шла в ногу с эпохой — выросла в советской школе.

Скорее всего, у них с Верой состоялся не один спор на эти темы, но переделать друг друга они не могли. Вера убежала от Сергея, пряталась у подруг. Он искал её, но не нашёл...

«Я тебя никогда не забуду...»

После окончания художественной школы Вера Белоусова круто изменила свою судьбу. Поступила учиться в Ростовский университет на геофак, стала геологом. Вышла замуж уже за другого своего однокурсника К. Прядкина и уехала с ним на Северный Урал.

Перебравшись в Европу в 1943 году, а затем в Соединённые Штаты, Сергей Корольков никогда не забывал ни Веру, ни Ростов, ни хутор Шмат. В лагере для перемещённых лиц Парше, в Австрии, он показывал своему земляку М. Миллеру рукопись рассказа, в котором описана рыбалка в Шмате. По словам Миллера, это был необычайно колоритный, яркий рассказ.

Позже стало известно, что Корольков написал свою биографию в виде таких очерков и проиллюстрировал её великолепными рисунками. Эта рукопись хранится ныне в США у сына Королькова — Александра Сергеевича.

Да и Вера не забывала Сергея. Их короткая учёба в чиненовской школе — блаженное время юности. Вера не раз получала письма из США, вырезки из эмигрантских газет, в которых рассказывалось о творческих успехах донского мастера. Эти материалы передавали Белоусовой через Луцевич, подругу детства Веры, с которой она училась в одной школе. Луцевич и её муж работали в посольстве СССР в Штатах, и у них была возможность переправлять в Ростов весточки от Королькова.

Последними пришли два сообщения-некролога из казачьей газеты «Родимый край» на смерть Сергея Королькова в 1967 году. И через два года — на кончину его супруги, художницы Е. Корольковой (Верф). С ней Сергей Григорьевич познакомился в Ленинграде на курсах в Академии художеств, там она преподавала. Их объединяло искусство и родство политических взглядов; счастливый брак продолжался более 30 лет. Они прошли рука об руку сквозь огонь, воду и медные трубы. И теперь лежат под одним могильным камнем на казачьем участке Свято-Владимирского кладбища «Казаки — казакам» в Нью-Джерси, под Нью-Йорком. А работы Королькова ждут возвращения на Родину.

На снимках: Сергей Корольков с женой Верой крайние слева; Вера (крайняя слева) с матерью и сестрой, 1926 г.; портрет казака и набросок рисунка жены