Времена не выбирают...

Николай Федорович Винников не дожил до сегодняшнего дня, не дописал эту книгу... Он трагически погиб в ДТП...

Это был настоящий человек и настоящий полковник, кристально чистый и честный. После службы в милиции он десять лет был директором Ростовского представительства газеты «Аргументы и факты». Незадолго до трагедии вышла его первая книга «Парадоксы донской истории». Эта - вторая. Она называется «Оперативный уполномоченный». Сегодня мы публикуем небольшую главу о людях, с которыми работал Николай Федорович и которых он любил.

Эта книга не выдумана автором. В ней нет лихо закрученных сюжетов, описания погонь и поединков хорошего опера с плохим бандитом. Она не похожа на нынешние детективы, не имеющие никакого отношения к жизни.

Это рассказы о том, что было в Ростове в конце прошлого века. Впрочем, не совсем о том, что было. Она о том, что и как было на самом деле. Эта книга о том, что прежде авторитетами называли не жуликов, а по-настоящему авторитетных профессионалов сыска. А слово «мент» в бессильной злобе цедили уголовники, когда их брали авторитетные сыщики.

Эта книга - дань памяти тем, кто работал в гарнизоне Ростовской милиции в семидесятые и другие годы. Тем, кто не дожил до сегодняшнего дня, и живым ветеранам ростовского розыска.­

А если кто-то не найдет себя на ее страницах, пусть простит меня. Автор ведь тоже человек. Хоть и бывший милиционер. Впрочем, говорят, бывших милиционеров не бывает.

***

Оцифрованные фотографии тех лет можно вызвать на монитор компьютера. И тогда оживут знакомые лица. И на тебя смотрят их глаза. Аккуратные прически. Строгие костюмы отечественного, иногда поль­ского производства. Только не видно, что под пиджаком на широком офицерском ремне оперативная кобура. Вес снаряженного пистолета, словно символ ответственности, ощущается через годы. Государство доверяет им, солдатам империи, защищать жизнь своих подданных. И если так сложились бы обстоятельства, каждый из ста ростовских оперов имел бы право применить оружие. Тогда это случалось крайне редко. Огласки информация о применении оружия, как правило, не получала. Это была сугубо служебная информация.

На одной из фотографий у Толи Лапшина несколько расстроенный вид. За два дня до того, как был сделан снимок, он стрелял в убегавшего насильника. Тот уже взобрался на забор. Пуля, посланная сыщиком, остановила убегавшего. Навсегда. В те дни Толя ждал заключения по материалам проверки.

 Общей фотографии оперативного состава Ростова семидесятых не существует. Так и не надо. Мы знали друг друга в лицо.

Сто человек на стремительно растущий Ростов-на-Дону. Сто оперативных уполномоченных уголовного розыска из шести районных отделов внутренних дел и городской милиции.

Седьмого, Советского района еще не было. Но старший оперуполномоченный Павел Святцев уже фактически исполнял функции целого райотдела, разместившись в обычной квартире обычного дома в самом начале будущего района. Не было и восьмого - Ворошиловского района. Но они будут. И мы будем там работать, став уже старшими офицерами, руководителями подразделений Ростовской милиции.

На сохранившихся снимках все молоды и улыбаются. Всякие неприятности и болезни еще не коснулись многих. Хитринка и мудрость в глазах Гриши Арутюнова - сына нахичеванского сапожника. Нарочито строгий взгляд Дмитрия Головатенко. Он был мастером розыгрышей. И малознакомым людям представлялся как полковник Кумженский.

 Леня Козинский - тяжкое проклятие ростовских карманников. Он и сам иногда в кругу друзей демонстрировал свои таланты. Здороваясь с человеком, он мог легко, а главное незаметно для того расстегнуть и снять часы. Мог перемещать предметы из карманов собеседника к себе. Само собой разумеется, знал не только все хитрости воров, но и изобретал не менее хитрые ходы для разоблачения воровских «чудес».

 Павел Прокофьев и Павел Пилипенко, знавшие жизнь ростовского дна, как никто другой, но оставшиеся доброжелательными и веселыми. Много лет назад какой-то жулик, повествуя о своих похождениях, сказал:

 - И тут я смотрю, идут. Ну, я сразу понял - из уголовки.

 - А почему понял?

 - Ну, понимаешь, в общем, они такие прикинутые, в костюмах, при галстуках.

Ростовские сыщики были элегантны, насколько то было возможно в советских условиях. Шили, перешивали, укладываясь в сто сорок рублей должностного оклада и при этом выглядели как визитная карточка службы уголовного розыска. Никто не жаловался на малую зарплату, и, упаси Бог, ни у кого в мыслях не было оправдывать неправедные действия малым жалованьем.

Редкие, весьма редкие нарушения назывались просто и ясно - предательство.

А когда требовалось переодеться в соответствии с ситуацией, делали это виртуозно и профессионально. Да так, что никакой карманник ни за что не мог подумать, что мужик с авоськой, видно, впервые попавший в город, давно дожидается, когда появится интересующий его «объект». При необходимости обращались в театр, где могли помочь с гримом и париками. Тон в умении одеваться и вести себя задавали начальник городского розыска Владимир Кучеренко, его заместитель Владимир Архангельский, их немногочисленные сотрудники Николай Денисов, Виталий Орлов­ский, Саша Антипов.

В совершенстве зная блатную феню, сыщики в общении между собой говорили на хорошем русском языке.

 Встречи с актерами театра, художественным руководителем в котором в те годы работал знаменитый Юрий Еремин, общение с писателями, художниками, позволяли ростовским сыщикам быть на уровне, обеспечивавшем уважительное к ним отношение. В одежде и поведении ростовских оперативных уполномоченных был особый лоск. Естественно, внешний вид и нормальная речь не давались вместе с удостоверением. Они становились следствием обучения, желания подражать старшим. Подполковник Кучеренко уважительно обращался к младшим лейтенантам на вы. И никто не слышал от него нецензурной брани, которая, по расхожему мнению, помогает в преодолении трудностей. Служебные проблемы предпочитали преодолевать с помощью профессионализма и здравого смысла.

- Здесь надо работать головой, - говорил Кучеренко. Конечно, много приходилось вытаптывать ногами, работая на закрепленной территории, идти по следу подозреваемого, отправляться в дальние командировки. И поговорка «Сыщика ноги кормят» тоже была. А вот распускать руки, работая с задержанным, унижать человека, в каком бы качестве он ни оказался, запрещалось. Рукопри­кладство не только не приветствовалось, но и каралось.

Да, мы верно служили империи, защищая ее подданных от воров и убийц. Но мы не становились солдафонами, ибо были современниками Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, Александра Галича и Юрия Визбора. Мы слушали эти песни и пели сами, как могли, под гитару.