ИСТОРИЯ, КОТОРАЯ ХРАНИЛАСЬ В ТАЙНЕ ПОЧТИ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ

28 ФЕВРАЛЯ 1978 года, после нескольких лет вне­штатного сотрудничества, меня взяли на работу в «Ком­сомолец». Редакция тогда жила в преддверии 8 Марта. Мужчины, закрывшись в ка­бинетах, сочиняли поздрав­ления для прекрасных дам. Художник Валера Мыльников рисовал дружеские шаржи. Все вместе придумывали хохмы и готовились к тради­ционному журналистскому капустнику. И никто не пред­полагал тогда, что главная хохма впереди, причем такая, за которую в то время можно было не только полететь с работы, но и лишиться партийного билета (у кого он был).

А дело было так. Мои первые рабочие дни. Зна­комлюсь с коллективом. Коллектив знакомится со мной. И тут Светлана Гера­симова — заведующая отде­лом рабочей и сельской мо­лодежи и Наталья Герман - зав. отделом культуры реши­ли разыграть заместителя редактора Володю Дядюшенко. А в качестве орудия для этого розыгрыша - ис­пользовать меня. Предпола­галась невинная шутка, ко­торых в молодежной редак­ции было множество.

- Саня, Вовка твоего голо­са не знает, позвони ему, скажи, что из обкома партии инструктор, потребуй справ­ку для доклада Ивана Афана­сьевича Бондаренко (тогда первого секретаря обкома КПСС - А.С.) к Международному женскому дню о дея­тельности наших женщин-журналисток. Скажи, срочно нужно, - напутствовали меня дамы.

-   А если спросит, как фамилия инструктора, кому поднести справку?  Что сказать? - поинтересовался я у журналисток.

-  Да придумай какую-нибудь фамилию. Скажи, что ты инст­руктор Хлебников из отдела пропаганды. Володька пойдет в обком, а там такого нет. Вот посмеемся...

Я исполнил все, как просили, позво­нив Дядюшенко со второго этажа на третий. Володя заме­тался по редакции. Пошел советоваться к редактору Валерию Николаевичу Яковченко. Тот резонно рассудил:

-  Это дело серьезное, с кондачка не решается, надо посоветоваться с общественностью.

В срочном порядке были организованы собрания пер­вичных партийной, комсо­мольской, профсоюзной и журналистской организаций по внесению в справку для обкома КПСС фамилий луч­ших из лучших. Затем на со­вещании «пятиугольника» в составе представителей ад­министрации и руководителей четырех общественных организаций окончательный ва­риант списка наиболее дос­тойных был утвержден, и Вла­димир Стефанович Дядюшенко приступил к выполне­нию задания «обкома партии», подкрепляя каждую фамилию творческими дос­тижениями оной. Инициаторы аферы затаились, опасаясь навлечь на себя гнев коллек­тива.

Когда все было подготов­лено, заместитель редактора отправился в обком.

В бюро пропусков недо­уменно пожали плечами: в списках сотрудников инструк­тор Хлебников не значится.

- Но ведь звонок-то был. - не унимался представитель редакции, - это в доклад Ивану Афа­насьевичу Бондаренко.

Упоминание свя­щенного имени сыг­рало свою роль, и в бюро пропусков вновь стали искать «хлебную» фамилию. Но самой близкой в этом ряду была фа­милия Коржов.

- Может, Коржов? -   высказали   там предположение, чем ввергли Володю в большое сомнение. Но выбирать было не из кого, и он махнул рукой:

- А может, и прав­да Коржов (в правильности фамилии за давностью лет не уверен. -А.С).

После созвонки с Коржовым журнали­сту выписали про­пуск. Но, придя в от­дел пропаганды и агитации, он увидел удивленные лица:

- Да вроде никто из нас в «Комсомолец» не звонил...

- Ну как же не звонили, - не унимался   комсомольский журналист, - я же сам лично с обкомом партии говорил, сказали, что это нужно для доклада Ивану Афанасьевичу.

Там рассудили логично:

- Раз звонили - значит, надо.

И при подготовке доклада включили кусок о достижени­ях славных журналисток «Комсомольца». И потом, когда в ходе торжественного заседания, посвященного 8 Марта, в ряду достижений из­вестных на Дону тружениц заводов, полей и ферм стали называть имена журналисток молодежной газеты, метрес­сы пера из партийных изда­ний недоуменно стали пожи­мать плечами: «Почему хва­лят их, а не нас, чем мы хуже?» И невдомек было им тогда, что те добрые слова о журналистках молодежки хоть и заслуженны, но попали в доклад первого секретаря в результате той невинной шутки, которую придумали наши редакционные дамы. Потом еще почти четверть века организаторы этой не­винной аферы все хранили в тайне. Потому что шутить так с партийным аппаратом было нельзя. И только в 2000 году, на 55-летнем юбилее у Воло­ди Дядюшенко, я рассказал ему об этой истории всю правду. Мы много смеялись, вспоминали тот случай во всех подробностях, шутили, уже не боясь, что суровая рука обкома покарает нас.