Мадам оказалась герром…

Первые кинопоказы в Ростове начинались с конкурентной борьбы

   Во многих современных справочниках вы прочтете, что «синематограф» - это устаревшее название кинематографа. Так прежде называли первые киноаппараты и кинотеатры. С годами одно слово вытеснило  другое.

     В Ростове соревнование этих слов началось еще до первого кинопоказа. А состоялся он 120 лет назад, летом 1896 года.

     Это – одна из тех увлекательных историй, которые можно услышать во время экскурсий «Синематограф в старом Ростове». Их разработал и проводит сотрудник Ростовского областного музея краеведения Александр Пилюгин. Вот что он рассказывает:

    - Первые российские города, в которых было продемонстрировано сенсационное изобретение братьев Люмьер, - это, как известно, Петербург, Москва и Нижний Новгород.

    Чудо-аппараты, показывающие «живые картинки», были представлены в 1896 году на знаменитой Нижегородской промышленной и художественной ярмарке. Известно, что именно там приобрел синематограф (то есть такой киноаппарат) прусский подданный Рихард Штремер. С этой сенсационной парижской новинкой он отправился на юг, в Ростов-на-Дону.

    О начале сеансов синематографа с 25 июля 1896 года в помещении театра Викторова сообщила популярная в те годы газета «Приазовский край».

  Эта новость была способна привести ростовцев в замешательство.  Ведь немногим ранее они узнали из «Приазовского края»  о начале сеансов такой же парижской новинки, только называвшейся кинематографом. Кинематограф обещали установить в Городском саду, в театре Любова.

   Газета не виновата: не она создала эту путаницу. Случилось так, что в Ростов почти одновременно прибыли с одинаковой целью (или, говоря современным языком, с аналогичными бизнес-проектами) два человека, которые обзавелись сулящей большую выгоду диковиной: Штремер и Орлов.

   Орлов назвал киноаппарат кинематографом, Штремер – синематографом. Первый публичный сеанс Штремер и Орлов назначили на одну и ту же дату: четверг, 25 июля.

   Репертуар у обоих кинопрокатчиков, верно, был одинаков. И двух киноустановок для одного города оказалось многовато.

   Штремер не стал дожидаться, что предпочтет публика. Он перехитрил конкурента. Накануне начала сеансов в синематографе устроил предварительный показ для влиятельной публики и журналистов.

   Так синематограф в Ростове одержал победу над кинематографом. По крайней мере, объявлений о дальнейших сеансах кинематографа больше не появилось.

    - Что же за зрелище увидели первые зрители синематографа Штремера?

   - О первом сеансе оперативно проинформировал своих читателей все тот же «Приазовский край». Нельзя сказать, чтобы, описывая это чудо техники, корреспондент захлебывался от восторга. Тон изложения – довольно спокойный. И все же чувствуется, что понравилось. Да и в первых же строках этот сеанс синематографа назван удачным.

   Штремеровский сеанс состоял из показа трех разных сюжетов. Первый сюжет – это скачки в Москве, второй – шествие Высочайших Особ из Успенского собора во время коронационных торжеств, а третий – катание детей на живых козликах.

    Картинки с козликами, по свидетельству корреспондента, вызвали в зале «много смеха».

   …Не прошло и полугода, как Штремер, победитель в борьбе за ростовского зрителя, был низвергнут со своего пьедестала. Открыв один из февральских номеров «Приазовского края», ростовцы увидели очередное объявление, которое, верно, крайне их изумило: «Дирекция синематографа Люмьера обращает внимание почтенной публики на то, что синематограф Люмьера ничего общего не имеет с жалкими подражателями, посетившими город Ростов-на-Дону». То есть, выходит, и с Орловым, и со Штремером…

   Это объявление предвосхищало очередные программы киносеансов, с которыми приехали на Дон новые кинодемонстраторы, позиционировавшие себя истинными представителями братьев Люмьер.

   Их программы были рассчитаны на несколько месяцев. Площадками для проведения киносеансов стали Асмоловский театр на Таганрогском шоссе, летний сад «Палермо», также принадлежавший табачному королю Асмолову, и общедоступный театр Викторова, в стенах которого «жалкий подражатель» Штремер и совершил свой хитрый маневр.

     - Штремер удалился с позором из Ростова или продолжил борьбу с новыми своими конкурентами?

    - Судя по всему, он уехал из Ростова еще прежде, чем сюда добрались эти представители братьев Люмьер. Скорее всего, обосновываться в Ростове надолго не входило в его планы. Дальнейшая его биография пестрит переездами из одной части Российской империи в другую. В 1900-м Штремер удивлял «волшебным фонарем» (с его помощью демонстрировали диапозитивы) минчан, через год имя Штремера всплыло в связи с новыми сеансами синематографа в Петербурге, спустя время Штремер раскручивает свои кинопроекты уже  в Москве, Киеве, Риге, Лодзи…

   Дела Штремера явно идут в гору. В разных городах империи он открывает кинозалы и кинотеатры. Его имя становится брендом, превращается в нарицательное.

    В 1971 году вышла в свет книга ростовского краеведа Степана Дмитриевича Швецова «В старом Ростове». В ней утверждается, что первый ростовский кинотеатр жители города называли по имени владелицы электробиографа (это еще одно тогдашнее название кинотеатра) Штриммерши.

   Может, кто-то из старожилов в своем кругу так этот кинотеатр  почему-то  и называл, но  мадам Штриммер в киноистории Ростова не существовало. Это – миф.

   - Мадам оказалась на поверку герром Штремером… Но в остальном верно:  именно Штремер не только устроил в Ростове первый кинопоказ, но и открыл здесь первый кинотеатр?

  - Да, первым ростовским стационарным кинотеатром стал электробиограф (или даже просто – биограф)  Штремера. Он открылся в 1904 году. Первоначально располагался напротив Городского сада, на углу Большой Садовой с Соборным переулком, а после пожара переехал в другое здание на Большой Садовой – в дом Яблокова. Интересно, что когда в 1913 году у этого кинотеатра появились другие владельцы, привычное зрителям название  не поменяли.

    - Теперь, благодаря тому, что первая встреча будущего  пионера российского кино Александра Ханжонкова состоялась в ростовском электробиографе Штремера, это имя увековечено даже на мемориальной доске.

   - Думается, что эта первая встреча – еще один краеведческий миф. Судите сами. Те представители Люмьеров, которые назвали Штремера жалким подражателем, демонстрировали кино уже не только в Ростове, но и в Новочеркасске. Причем в Летнем театре Новочеркасска эти показы организовывал сводный брат Александра Алексеевича Ханжонкова – Сергей Алексеевич Ханжонков.

    Александр в то время учился в Новочеркасском казачьем юнкерском училище. Можно ли представить, чтобы он не побывал на киносеансах, о которых  наверняка говорил весь город, и которые к тому же устраивал его родственник? Электробиографа Штремера в те дни не было и в помине.

    - Имя Ханжонкова после революции долгие годы оставалось в тени. Известно, как сложилась  судьба его старшего современника  и отчасти коллеги Штремера?

     - Достоверных данных о том, дожил ли Штремер до октября 1917 года, мне пока не удалось найти. Упоминания о Штремере имеются в журнале «1914 год». Он был создан для освещения событий Первой мировой войны. В январе 1917-го в этом журнале сообщалось о том, что у владельца кинематографа Штремера был обнаружен даже аэроплан. В поле зрения царских спецслужб Штремер попал как прусский подданный. Он был интернирован, сослан вглубь России. Вероятно, аэроплан был сильным доводом в пользу того, что Штремер мог параллельно с организацией кинопроката заниматься шпионской деятельностью.

- Пострадал безвинно?

   - Этот вопрос требует отдельного изучения. Однозначно можно утверждать лишь то, что человек, первым показавшим в Ростове чудо живых кинокартинок, был незаурядной личностью,  рисковым предпринимателем, талантом в широком смысле. Он – не только один из пионеров российского кинопроката, но и оператор, режиссер документальных лент. Кстати, снимал документальные сюжеты о Ростове.

     В 2005 году белорусский историк Валерий Черепица издал книгу «История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума». В ней сообщается, что  Штремера этот агент пяти разведок «знал лично». Это неудивительно. Разведчики и контрразведчики охотно заводили знакомства среди кинематографистов. Ведь люди, связанные с кино, не вызывая подозрений, перемещались по империи, производили натурные съемки, в том числе и панорамные, имели связи в разных слоях общества - словом, могли быть ценными источниками информации или каналами для ее передачи.

     Возможно, когда-нибудь удастся узнать, был ли Штремер вольно или невольно вовлечен в эту  шпионскую игру, в какой роли?  Но все равно в истории Ростова он останется человеком, устроившим для города первую встречу с Великим Немым.