НЕЮБИЛЕИНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

О ВИЗИТЕ СОЛЖЕНИЦЫНА В РОСТОВ

Грех не вспомнить об Александре Исаевиче Солженицыне в начале декабря, когда на нас надвинулись сразу две солженицынские даты. Во-первых, 10 декабря 1974 года, то есть 27 лет назад, шведский король вручил нашему земляку Нобелевскую премию по литературе. Во-вторых, 11 декабря 1918 года Солженицын родился в Кисловодске. То есть нынче писателю исполнилось 83 года. Конечно, ни 27, ни 83 нельзя считать круглыми датами, но ежели объеди­нить их вместе, получится 110. Есть что отметить!

    И захотелось нам порадовать читателя чем-нибудь этаким, эксклюзивным. Так родилась мысль опубликовать к памятным некруглым датам репортажные воспоминания о пребывании Солженицына на ростовской земле в сентябре 1994 года, когда он вернулся из вермонтского отшельничества на историчес­кую родину. Заранее прощения просим, если впечатления автора заметок носят не совсем юбилейный характер...

ВОДИЛ НАС, АКИ МОИСЕЙ

Писателя встречали чин чином. Горластые казачки визгливо прого­лосили величальную, поднесли Исаичу хлеб-соль и стопарик вод­ки, который он «хлопнул» легко и душевно. «Молодцы! - похва­лила проводница. - Только в Рос­тове и догадались...». В ее голосе сквозило глубокое презрение к не­пролазной тупости городов-лапот­ников. Не обошлось без эксцес­сов. Едва писатель шагнул на пер­рон, как мимо него пулей влетел в вагон встрепанный мужичок по­дозрительной на­ружности. Оказа­лось, впрочем, что тип - не народоволец-бомбист, а ростов­ский джентль­мен, который вознамерился ода­рить супругу пи­сателя Наталью Дмитриевну буке­том и облобызать ей ручку. Супруга вздрогнула, но выстояла.

Во всей рос­товской эпопее можно выделить три ключевых момента. Пер­вый - прогулка Солженицына вместе с много­численной жур­налистской бра­тией по памятным местам, связанным с детством и юностью писателя, проведёнными в Росто­ве. Второй - встреча с препода­вателями вузов и прочей интелли­генцией в Донской публичной биб­лиотеке. Наконец, третий - обще­ние со студентами Ростовского го­сударственного университета в здании на улице Горького.

Самой интересной из этого бу­кета была прогулка. Длилась она часа четыре, и всё это время Александр Исаевич рассказывал о себе, о прошлом города, о вре­менах и нравах. О том, где нахо­дилась Казанская церковь, как ма­ленький Саня гонял в футбол с пацанятами на бывшем кладбище и мяч звонко бился о кресты, что необычайно забавляло юных спортсменов. О школе с огромным усатым швейцаром Лукой Лукичом, который стоял на выходе и одним только видом своим устрашал озорников. О знаменитом «чёрном ЕПО» - магазине единой потреби­тельской кооперации, располагав­шемся там, где сейчас в скверике перед Домом книги на Будённовском проспекте бьёт фонтан...

Побывали мы в доме, где жил до войны писатель - на бывшем Никольском, ныне Халтуринском. Небольшая хижинка во дворе, где и поныне обитают люди. «У нас условия были получше», - за­метил Солженицын. Заметно было, что воспоминания окрыляют Алек­сандра Исаевича, придают ему бодрости и силы. В тогдашние 76 лет подика прогуляйся несколько часов кряду пешком по 35-градусной жаре! Репортёры, бедняги, уже у школы на перекрёстке Горького и Газетного плелись, высунув языки, а Солженицын вспоминал первые опыты преподавания математики... «Второго дня ему не осилить», - подумал я дома, доползая до по­стели. И ошибся.

ПЕРЕД ЛИЦОМ СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ ПОЗВОЛЬТЕ ТОРЖЕСТВЕННО ПОКАЯТЬСЯ!

    В воскресенье, 18 сентября, на­чался лёгкий дурдом. Накануне была заявлена встреча писателя с преподавательской общественнос­тью. Писатель объявил, что хо­чет узнать о проблемах, которые волнуют педагогов. Нужный, ко­нечно, разговор.

   Но получился, говоря словами Блока, балаганчик. Преподавателей в зале было явное меньшинство. Хотя кого тут только не было... И Пророк, ведущий беседы лично со Всевышним, и пожилая звонкоголо­сая проповедница идей коммуниз­ма, которая минут десять крыла по­чти матом правительство, президен­та, демократию и отдалённые окра­ины Вселенной. И перепуганный студент-первокурсник, гневно обли­чавший вузовскую молодёжь за то, что она «любит секс и пиво». И уроженец Чалтыря со странной фразой: «Я, канэшно, не пэдагог, но с детства интэрэсуюсь мэдициной и мылыцией!» Иногда зал лежал покатом. Не хватало разве что длинноногих шансонеток с ве­сёлым канканом. Но что меня по­разило: великий писатель земли русской что-то торопливо строчил в блокнот. Общался с народом? Ка­залось, вот-вот из его уст вылетит сакраментальное: «Диктуйте помед­леннее, я записую...».

   Впрочем, сам Солженицын выс­тупил довольно толково, обозначив ряд действительно острых и болез­ненных проблем образования. И всё же под занавес какая-то экзальтированная дамочка далеко «забальзаковского» (если не сказать «забальзамированного») возраста об­рушила на голову писателя лавину истерических молений и требований, которые сводились к одному:

      - Александр Исаевич, научите нас жить, укажите путь!..

    Мрачного вида сосед справа от меня пробурчал. «Если ты, дура, за шестьдесят лет не научилась, теперь уж поздно начинать». Гру­бо, конечно. Но не лишено смысла.

ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ДРУЖНО

     Встреча в университете во втор­ник была значительно менее инте­ресной, хотя 409-я аудитория ло­милась от народа. Стоявшие у вхо­да студенты, не сумев пробиться поближе к телу мэтра, стали громко требовать переноса встре­чи... в парк Горь­кого! Все это вре­мя гость стоял ра­стерянно и молча­ливо. А что тут скажешь? В конце концов буянов угомонили.

     В целом сту­денческие «рапорта» выглядели еще бледнее препода­вательских. Из сказанного запомни­лось лишь пред­ложение назвать университет име­нем Солженицы­на. Бурно хлопали. Впоследствии ог­раничились мемо­риальной доской. И на том мерси. Сам Солженицын говорил долго и образно. К концу запутался в грехах российских госу­дарей - от монархов до членов По­литбюро, в исторических датах и фактах, после чего дал ряд мудрых советов, каждый из которых сводил­ся к сентенции кота Леопольда: «Ре­бята, давайте жить дружно!» Давай­те. Мы и сами хотим. Не получается. И толком никто не научит.

    И лишь одно выступление, на мой взгляд, попало в точку. Скром­ного вида худенькая девушка зада­ла писателю вопрос:

     - Александр Исаевич! Ваша сла­ва связана с повестью «Один день Ивана Денисовича» и «Архипела­гом ГУЛАГ». А сейчас вы занимае­тесь этой темой? Интересуют вас судьбы людей, попавших «за колючку»?

В ответ прозвучало.

- Сейчас, в трудную для России годину, у меня не хватает для это­го времени. Нужно спасать страну!Я понимаю, места не столь отда­ленные - тема важная, да как-то руки не доходят...

Ах, Александр Исаевич... Спа­сение России - задача, безуслов­но, благородная. Но верша судь­бы государств и народов, не худо бы помнить, что в «великие» вы попали исключительно благодаря тем самым «арестантам», до ко­торых у вас сегодня не доходят руки. До сих пор у писателей рос­сийских на представителей «дна» времени хватало. На политику не всегда оставалось - а на «отвер­женных», представьте, находи­лось.