Город Ивана Семёнова (к столетию мастера)

"Журналист: — Вы известный мастер многофигурной композиции. Не подсчитывали, хотя бы приблизительно, сколько персонажей вами нарисовано за 50 лет?

Семёнов: — Ну, на такой вопрос ответить чрезвычайно сложно. Одно могу сказать: статистики из «Крокодила» подсчитали, что, если «героев» моих карикатур собрать в одном месте, они составили бы население крупного города. Но как подумаю, сколько понадобилось бы милиционеров и дружинников, чтобы поддерживать порядок в «моем городе», сразу пропадает желание собирать «героев» вместе."

Из интервью газете "Неделя" (1976 г.)

"Однажды пришло в редакцию журнала «Крокодил» сообщение о том, что в одном из наших северных портов за короткий срок сменилось на промышленных судах множество капитанов, старших штурманов, механиков. Текучесть кадров — больной вопрос не только для флота, и редакция решает привлечь к нему внимание общественности, поместив в журнале на эту тему сатирический рисунок. Задание передается художнику. И на страницах «Крокодила» появляется рисунок «По морям, по волнам... нынче здесь, завтра там».

Перед нами два судна — пароход и баржа. Между ними, над водой, в воздухе — моряк, перекидываемый с баржи на пароход, где готовятся его подхватить на растянутую простыню. На палубе под простыней — предусмотрительно положенная подушка: чтобы новый начальник не ушибся. Прежний начальник тем же путем сейчас будет отправлен обратно — его уже тащат за ноги и под мышки, вот-вот раскачают и бросят на баржу, на корме которой надпись «кадры».

Автор этого рисунка, имевшего большой успех и у читателей «Крокодила», и у посетителей выставок, где он был экспонирован, — один из широко известных художников-сатириков нашей страны, народный художник РСФСР Иван Максимович Семенов.

С 1926 года работает Семенов в советской печати, создавая остроумные рисунки и карикатуры, в которых он высмеивает пороки и недостатки, бытующие еще в нашей действительности, обличает и бичует врагов нашей Родины, врагов мира и социализма. Но не одни только отрицательные явления занимают внимание художника; Семенов — замечательный мастер и таких юмористических рисунков, где центральную роль играет положительный образ, — рисунков веселых, жизнерадостных, полных оптимизма. В его произведениях всегда привлекают нас богатство творческой выдумки, лукавый юмор, непринужденная легкость уверенного и точного реалистического рисунка. В ряду советских мастеров сатиры Семенову, художнику яркого и сильного дарования, принадлежит видное место.

Иван Максимович Семенов родился в 1906 году в Ростове-на-Дону. Его отец, по происхождению донской казак, поселился в Ростове, женился там. Работал он сначала грузчиком на железной дороге, потом в государственном банке вахтером.

Жилось Семеновым трудно, в семье было пятеро ребят. Старшему сыну Ивану пришлось бросить учение (он был уже в 6-м классе Коммерческого училища), чтобы своим заработком помогать родителям. На городском базаре весовщики платили ему за то, что он ставил на большие весы тяжелые гири и снимал их. Потом он стал продавать папиросы.

Такая жизнь не радовала. Мальчик мечтал о путешествиях, о подвигах. Географический атлас был исчерчен вдоль и поперек маршрутами увлекательных поездок по всему свету. Но больше всего хотелось почему-то попасть в Южную Америку, на Амазонку. Летом голодного 1921 года вместе с приятелем — таким же мечтателем-подростком — решили пуститься в дорогу. Скопили, сколько могли, денег, раздобыли обрез, патроны, два штыка. Обдумали маршрут: из Баку на пароходе в Персию, затем в Месопотамию — известно ведь, что там, между Тигром и Евфратом, самые плодородные на свете земли; здесь нужно будет посеять припасенные семена арбуза, дыни, зерна гречихи, собрать богатый урожай, двинуться дальше, через Африку, где, быть может, придется охотиться на львов, и через океан — в Бразилию.

Ничего не сказав дома, приятели сели на поезд. Путь до Баку оказался нелегким и занял целый месяц. Деньги скоро кончились, и с приключениями, беспризорничая, то пешком, то «зайцами», голодные и грязные, добрались они, наконец, до бакинского порта. Вечером, в темноте им удалось проникнуть на пароход, который должен был уйти в Персию. Ребята спрятались на полубаке, но утром, когда пароход все еще стоял у причала, путешественников обнаружили. Пришлось возвращаться домой. На обратном пути, около Грозного, нанялись работать на полях. Вернулись в Ростов уже в конце августа, через три месяца после побега.

В 1923 году Семенов стал снова посещать школу. В этой школе был учителем рисования художник Сергей Карпович Гамбарцумов, окончивший Пензенское училище,— в то время одно из лучших провинциальных художественных учебных заведений. Этот человек оказал решающее влияние на дальнейшую судьбу Ивана Максимовича Семенова.

Тяга к рисованию появилась у мальчика еще в 6—7-летнем возрасте. Ему тогда пришлось месяца три лежать в постели — опрокинулся кипящий самовар и жестоко обварил его. Лежать было скучно, от нечего делать он брал лист бумаги, складывал его и вырезал что-то ножницами; разворачивал — получался интересный узор; он его наклеивал на оконное стекло. Увидела мать — попросила сделать рисунки для вышивки. С этого началось. Он то рисовал для матери узоры, то мелом на стене пейзажи, бытовые сценки. В Коммерческом училище делал с товарищами юмористические рисунки, сочинял к ним подписи. На длинных бумажных лентах — обрезки бумаги, которыми оклеивали в банке пачки денег, — он рисовал бесконечные серии занимательных приключений, картинку за картинкой. Когда пришлось торговать папиросами — ярко раскрашивал свой ящик, чтобы привлечь покупателей.

Мать пыталась подыскать учителя, который давал бы Ване частные уроки рисования, но учитель запросил слишком дорого, и от уроков пришлось отказаться.

Только в 1923 году, когда Семенов снова стал школьником, удалось начать учиться рисованию по-настоящему. С. К. Гамбарцумов организовал в школе для наиболее способных своих учеников, помимо обычных уроков, дополнительные занятия по живописи и рисунку. Группа занималась ежедневно по утрам до начала уроков в школе.

Семенов вставал в три часа ночи и шел занимать очередь у пекарни за бубликами, которыми днем торговала мать. Около восьми часов утра его сменял отец, а он отправлялся на занятия в рисовальный класс. Это было нелегко, но сильнее усталости была любовь к искусству.

Гамбарцумов, увлекавшийся русской стариной, давал своим ученикам для композиций исторические темы, и Семенову очень нравилось рисовать сцены из старой русской жизни — с боярами, стрельцами и т. д. На общегородской выставке рисунков школьников работы Семенова были премированы. Когда в Ростове создали пионерскую организацию, Семенов написал для городского клуба пионеров клеевыми красками несколько панно; в знак благодарности его, вышедшего уже к этому времени из пионерского возраста, провозгласили «почетным пионером».

Гамбарцумов был не только хорошим педагогом, но и чутким человеком. Он видел, как трудно живется семье Семеновых, и предложил своему ученику работу, дававшую хоть и небольшой, но регулярный заработок: два раза в месяц оформлять стенную газету в группкоме домашних работниц. Эту работу Семенов продолжал выполнять и после окончания школы.

Кроме рисования, у него было еще одно увлечение — театр. Вскоре после возвращения из своего «путешествия» он принял горячее участие в организации группы любителей драматического искусства из числа сотрудников госбанка, где служил его отец. Семенов с головой ушел в работу самодеятельного театра; он был и режиссером, и актером, и декоратором, и клоуном. Ставили инсценированные рассказы Чехова, сочиняли клоунады. Сами изобретали шумовые эффекты, сами мастерили парики и бороды. Самодеятельный театр под названием «Эльдорадо» просуществовал два года.

Его выступления пользовались успехом, он давал даже выездные представления в рабочих клубах.

В 1925 году Семенов окончил среднюю школу и поступил в медицинский институт. До начала занятий все лето он работал то помощником маляра на ремонте крыш, то землекопом на прокладке газопровода — и все время рисовал, не терял связи с Гамбарцумовым.

В Медицинском институте он проучился одну только зиму. Потом бросил — тяжело было одновременно и зарабатывать и учиться, да и медицина особенно не привлекала — гораздо интереснее было рисовать.

Весной 1926 в Англии забастовали горняки; в их поддержку 3 мая была объявлена всеобщая забастовка английских рабочих. Но лейбористские лидеры тред-юнионов предали бастующих, пошли на соглашение с предпринимателями. События в Англии были в центре внимания советской общественности; на страницах газет ежедневно появлялись политические рисунки на темы, связанные с забастовкой. Семенову тоже захотелось нарисовать карикатуру на международную тему. С. К. Гамбарцумов поощрял: «Сделай рисунок, отнеси в «Молот». Семенов нарисовал, как «социалисты его величества» Макдональд, Томас, Гендерсон тащат гроб, в который заколочена всеобщая забастовка (это явствует из таблички с надписью); сзади шествует со свечой английский король. Карикатура называлась «Сотрудничество классов». В редакции «Молота» рисунок понравился, и на следующий день, 27 мая 1926 года он появился в газете.

Вскоре после первой карикатуры была напечатана вторая, потом третья, и Семенов стал постоянным сотрудником «Молота». Работа карикатуриста стала его профессией. Она была его любимым занятием, и в ней он нашел свое настоящее призвание.

У Семенова были все данные, чтобы стать хорошим художником газеты, художником-журналистом. Беспокойная юность дала ему богатый запас впечатлений, обострила восприимчивость, научила быстро ориентироваться в жизненной обстановке, принимать самостоятельные решения, воспитала чувство ответственности. Природа наделила его чувством юмора, способностью образного мышления. Годы, когда он рос, когда начало складываться его мировоззрение, были насыщены политическими событиями; он был свидетелем революции, гражданской войны, хозяйничания интервентов и белогвардейцев на Дону, свидетелем победы и утверждения Советской власти. И когда на его глазах развертывалась ожесточенная борьба классов, для него не было сомнения, на чьей стороне правда, в каком лагере должен быть он сам.

Работая в газете, Семенов становился активным участником борьбы с враждебными социализму силами. В годы, когда начиналась самостоятельная творческая деятельность художника, эта борьба достигла высокого накала.

Газета «Молот» — орган северокавказских краевых и ростовских городских организаций— уделяла, естественно, большое внимание местным темам. Широко освещалась на страницах газеты жизнь города Ростова. Семенов, помимо карикатур на политические темы, делал множество рисунков к заметкам местных корреспондентов, иллюстрировал периодически появлявшуюся в газете подборку «Молотом по голове» с сатирическими стишками, рисовал юмористические картинки из городского быта — «Ростов на экране». Кроме того, в газете работали еще несколько художников. Наиболее опытным и умелым среди них был Э. Аусберг, с которым у Семенова завязались прочные дружеские отношения.

Как уже говорилось, больше всего удавались Семенову рисунки на бытовые темы, и именно такие, в которых он мог проявить свое пристрастие к изображению сцен с большим количеством персонажей. Первая такая многофигурная композиция появилась в «Молоте» через две недели после прихода Семенова в газету: на двух рисунках со стихами «Тихого дяди» под общим заголовком «Субботнее» были изображены трамвай и лодка, переполненные людьми. Особенно забавен первый рисунок: площадка трамвая, доверху забитая кучей беспорядочно перемешанных пассажиров, и целое семейство, пристроившееся сзади, — верхом на буфере муж, на плечах у него жена, у нее на плечах сын с раскрытым зонтиком, а к буферу привязана собачонка. Вслед за этой карикатурой можно было уже часто встретить на страницах «Молота» веселые картинки, заполненные оживленной массой действующих лиц. В этих рисунках, изобиловавших смешными деталями, уже угадывались отличительные черты художественного дара молодого карикатуриста — его неудержимая фантазия, чувство юмора, умение скомпоновать множество человеческих фигур в самых неожиданных позах и ракурсах.

В Ростове Семенов работал до осени 1932 года. Много времени посвящал он спорту, играл в сборной футбольной команде Северо-кавказского края, успешно занимался и легкой атлетикой — в течение двух лет был чемпионом края по прыжкам в высоту. Интерес к спорту сохранился на всю жизнь, и до сих пор художник с особой охотой берется за рисунки на спортивные темы.

Молодой карикатурист, тесно связанный с газетой, заметно рос политически. Это сказывалось на содержании его рисунков. В годы коллективизации и обострения классовой борьбы в деревне основной темой карикатур Семенова становится разоблачение кулаков и кулацких приспешников. Сюжеты для этих карикатур он находил в письмах селькоров, получаемых редакцией, не раз и сам выезжал в станицы вместе с сотрудниками «Молота».

Совершенствовалась и графическая техника Семенова. Линейный контурный рисунок без светотеневой штриховки стал обогащаться черными заливками, приобретал большую контрастность. Молодой художник старался разнообразить графический язык, чтобы сделать карикатуры живее, выразительнее. Его рисунки стали печататься не только в газете «Молот», но и в местном журнале.

Весной 1931 года Семенов послал карикатуру на международную тему в Москву, в редакцию «Крокодила». В одном из апрельских номеров журнала она была напечатана под названием «Подготовка к весенней посевной кампании в Европе». Тема карикатуры — подготовка вооруженного нападения на СССР. Для ее образного решения Семенов воспользовался хорошо знакомым ему по газетной работе арсеналом понятий и терминов, связанных с посевной кампанией на селе. В многофигурном рисунке с большим количеством надписей изображены и «Паневропейское «метеорологическое» бюро» — Бриан, автор плана пан-Европы, зорко наблюдает за политической погодой в СССР; и «Обработка «почвы» — желтые газетчики обрабатывают общественное мнение, распространяя клевету на Советский Союз; и «Ремонт «сельскохозяйственных» орудий» — пушек; и «Подготовка «тягловой силы» — подкуп белофинских ландскнехтов, и т. д. Рисунок занимал всю последнюю полосу журнала. Только через год с лишним после этого первого выступления в столичном журнале Семенов решился переехать в Москву, чтобы там попытать свои силы. Обратиться сразу в редакцию какого-нибудь журнала или газеты у него не хватило смелости. Он начал работать в Сельхозгизе — перерисовывал на штрих технические иллюстрации. Однако привыкшему к живой газетной работе молодому художнику это вскоре наскучило. Он пошел в «Комсомольскую правду».

Первый же рисунок, предложенный Семеновым, был напечатан 5 декабря 1932 года. Это была сатирическая иллюстрация к корреспонденции выездной редакции «Комсомольской правды» о бездельниках-пустозвонах, по вине которых на Кубани плохо идут хлебозаготовки и подготовка к весеннему севу: «Наше дело петушиное: откукарекали, а там хоть и не рассветай». На следующий день в газете появилась новая карикатура Семенова — он «с ходу» включился в горячий ритм редакционной работы.

Каждый номер боевой молодежной газеты выходил в то время с большим количеством иллюстраций, карикатур. В «Комсомольской правде» работал дружный коллектив молодых одаренных художников — Н. Аввакумов, В. Васильев, Евган, Б. Пророков, М. Мазрухо, Л. Сойфертис. Став постоянным сотрудником газеты и участником коллектива, Семенов оказался в кругу творчески активных, ищущих и пытливых товарищей по искусству.

В 1933 году Семенов был принят в московский Союз советских художников, участвовал на выставке «Художники РСФСР за 15 лет». С 1936 года, продолжая работать для «Комсомольской правды», он начал регулярно делать карикатуры и для «Крокодила». Его рисунки печатались также в «Пионерской правде», в журналах «30 дней», «Смена» и других.

Количество рисунков Семенова, напечатанных в газетах и журналах за годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне, огромно. Тематика их очень разнообразна, различны они, естественно, и по характеру образного решения и по технике исполнения. За время работы в столичной печати бок о бок с передовыми художниками-сатириками (в «Крокодиле» постоянно сотрудничали в 1930-х годах М. Черемных, Л. Бродаты, Н. Радлов, Б. Ефимов, К. Ротов, Кукрыниксы, Ю. Ганф, А. Каневский и другие) мастерство Семенова крепло, тверже и увереннее становилась рука, воспитывался художественный вкус, обогащался и жизненный опыт. Но были в его творческой индивидуальности такие черты, — причем черты важные, определяющие, — которые за все эти годы существенных изменений не претерпели.

То, что Семенов хочет сказать зрителю, он всегда умеет изобразить понятно и доходчиво. Его рисункам свойственна какая-то хорошая легкость, ясно и отчетливо отражается в них мысль художника, и, как правило, это мысль, пронизанная веселым юмором. Сатирические рисунки Семенова проникнуты оптимизмом советского человека, который, видя недостатки в окружающей его жизни, сознает свое право и свою обязанность высмеять эти недостатки с позиций и во имя положительного общественного идеала.

Тлетворное влияние формализма и эстетства, от которого в 1920-е и в начале 1930-х годов не смогли уберечься некоторые талантливые советские графики, не задело Семенова. Среди сотен его рисунков не найти ни одного продиктованного желанием блеснуть ухищрениями графической техники, удивить необычной и вычурной композицией.

Семенов почти никогда не пользуется условным языком символических образов. Он не прибегает к такому изображению человека или предмета, которое служит лишь условным обозначением того или иного понятия. В его карикатурах действуют обыкновенные люди, но действуют они в такой юмористически заостренной ситуации, поставлены художником в такие взаимоотношения, которые позволяют ему с наибольшей убедительностью раскрыть идею рисунка.

Из советских карикатуристов ближе всех Семенову по методам образной интерпретации темы Константин Ротов — замечательный мастер юмористического рисунка. Кстати сказать, К. Ротов и Б. Антоновский были с первых лет творческой деятельности Семенова его любимыми художниками). Юмор Семенова, пожалуй, более добродушен, улыбчив, чем у Ротова; сказывается это, в частности, и на характеристике персонажей, особенно в рисунках на бытовые темы. Но в чем Ротов и Семенов несомненно близки — это редкая способность юмористического изображения массовых сцен. Как только Семенов находит тему, которая допускает возможность изобразительного решения в многофигурной композиции, он разворачивает настоящий калейдоскоп человеческих фигур, принимающих участие в самых неожиданных и причудливых событиях и сценах. Нужно было, например, высмеять чиновнически-бюрократическое отношение некоторых комсомольских работников к организации отдыха молодежи, и Семенов нарисовал для «Комсомольской правды» (1936) большую карикатуру «Отдохнем от такого веселья». Здесь на лесной полянке, где собралась молодежь, все регламентировано| все по-казенному организовано: «группа слушателей певчих птиц» окружила дерево — на сучке сидит на привязи унылая пташка; другая группа выстроилась в очередь перед цветком ландыша, над которым висит табличка «Нюхают только погасившие задолженность»; у стола с вывеской «Здесь принимаются комсомольские взносы» играет оркестр, но кроме одиноко сидящего за столом парня нет никого; на берегу речки группа купальщиков и надпись «Прочитавший Пушкина ныряет первым»; неподалеку на узком пятачке сгрудились удильщики — им так тесно, что лески переплетаются; еще одна группа марширует под стягом «Активно проведем сбор грибов в противогазах под гармошку»; в центре полянки свалка — это «Кружок любителей бабочек» устремился за добычей. И еще много смешных подробностей можно разглядеть на этом бесспорно поучительном рисунке.

Среди довоенных рисунков Семенова карикатур на международные темы было сравнительно немного. В числе наиболее удачных можно назвать «На восток» (1935). По плакатному лаконично и доходчиво решена здесь художником тема, сформулированная в эпиграфе, помещенном над карикатурой: «Фашизм и война нераздельны. Стремясь вызвать новую войну, фашизм сам готовит себе гибель». Злобно ощерившийся фашист стоит на краю пропасти и, подняв «ад головой обеими руками тяжелый снаряд с надписью «Война», готов его метнуть. Но от снаряда тянется цепь, прикованная другим концом к ноге фашиста; как только этот снаряд-война будет выпущен из рук, он неминуемо увлечет за собой в пропасть того, кто его метнул. В отличие от большинства рисунков Семенова, линейно-контурных, исполненных пером, этот сделан литографским карандашом, сильными, сочными штрихами. По манере он напоминает рисунки Фреда Эллиса — прогрессивного американского художника, работавшего в то время в Москве. Хорошо владея карандашной техникой, Семенов прибегал к ней, правда, нечасто, и в более поздних произведениях; но в основном он работал пером. Если в его карикатурах, сделанных для «Крокодила», появлялся цвет, то лишь как подкраска штрихового рисунка. Живописных задач художник примерно до конца 1930-х годов перед собой не ставил и не решал.

Характерная особенность многих карикатур Семенова — обилие надписей: это и объяснительные надписи на отдельных предметах (например, «Война» на снаряде), и слова, произносимые тем или иным персонажем (на традиционных «пузырях», выходящих изо рта говорящего). Ранние произведения художника часто бывали перегружены такими надписями: Семенову, как видно, иногда не хватало одних только изобразительных средств, чтобы с исчерпывающей ясностью выразить свой замысел. Но в лучших его работах, таких, например, как карикатура «Отдохнем от такого веселья», о которой речь шла выше, текст и изображе¬ние органически связаны, друг другу помогают, и комический эффект достигается как раз удачным сочетанием слова и зрительного образа.

В 1938 году в статье, посвященной выставке московских мастеров советской сатиры, Д. С. Моор писал о группе молодых ее участников, в числе которых был и Семенов: «Каждый из выставившихся молодых художников достаточно индивидуален, хотя каждый из них не вполне свободен от подражательности. Каждый из них ищет своих путей, и, если восстановить развитие каждого, увидишь большой и сложный путь учебы и совершенствования. Когда вспоминаешь эти молодые лица, горящие глаза, горячие речи, радостно становится на душе. Когда видишь их работы, радость не уменьшается...» Но, вместе с тем, Моор высказал по адресу каждого из молодых карикатуристов — Пророкова, Семенова, Сойфертиса и других — свои критические замечания. «Хочется сказать Семенову, — писал Моор, — чтобы он упорнее искал своих путей, больше бы рисовал жизнь, подмечал бы без подсказки, а сам по себе, характеры, движения, детали... Чтобы он не безответственно выгибал фигуры: «так, мол, смешней», а ставил бы их в рисунке, этой фигуре свойственном (добивался бы точного линейного силуэта фигуры), что¬бы более тщательно проследил и обобщил линии современного человека, на современной улице, в современном движении».

Дальнейший рост художника во многом зависел от того, в какой мере ему удастся преодолеть эти недостатки. В рисунках, созданных им за два-три года перед войной, можно уже проследить появление новых качеств. Все заметнее становилось плодотворное влияние, которое оказывали на Семенова и творчество лучших мастеров сатиры, работавших в «Крокодиле», и общий подъем советского графического искусства, особенно наглядным проявлением которого были, например, книжные иллюстрации Д. Шмаринова, Кукрыниксов, Е. Кибрика и других.

Ограниченный скупыми возможностями полиграфического воспроизведения (иллюстрации в «Крокодиле» тогда печатались максимум в две краски), Семенов все же начинает решать и тональные задачи, используя наряду с пером и тушью карандаш, черную акварель, иногда — вторую краску для фона или для подцветки отдельных частей рисунка.

Осенью 1941 года командир запаса художник Иван Максимович Семенов был призван в ряды защитников Родины и направлен в редакцию центральной военно-морской газеты «Красный флот». В качестве военного корреспондента он побывал на Черном море, на Балтике, в Заполярье — на больших кораблях и катерах-охотниках, у подводников Северного флота и полярных летчиков далекой Вайенги. Он участвовал в боевых операциях флота, в прорыве блокады Ленинграда, в освобождении Орешка и Шлиссельбурга, в боях за Нарву. На страницах газеты печатались его зарисовки с натуры — портреты отличившихся в сражениях командиров и матросов, картины суровых будней всегда готового к бою советского флота, виды городов, отвоеванных у врага. В этих рисунках читатели газеты находили непосредственное, правдивое отражение повседневной жизни военных моряков, в них чувствовалось живое дыхание фронта, и этим они были ценны и интересны. Для самого художника напряженная работа, требовавшая оперативности, зоркости глаза, выразительной точности свободного рисунка, была отличной школой мастерства.

Продолжалась в годы войны работа Семенова и в области карикатуры. Политическая сатира, которая всегда была сильнейшим оружием в агитационной и пропагандистской работе партии, выполняла в военное время особенно важную роль. Разоблачая и высмеивая в своих рисунках Гитлера и его свору, наши художники-сатирики укрепляли уверенность советского народа в победе над захватчиками. Хвастливая демагогия нацистских руководителей, трусливое пресмыкательство предателей-квислингов перед хозяевами-фашистами, беспощадная хищническая эксплуатация гитлеровцами своих «союзников», наконец, разгром военной машины фашизма Советской Армией и развал под ее ударами карточного домика «третьей империи», — все это представляло благодарнейший материал для сатирических рисунков и плакатов, пользовавшихся огромной популярностью и на фронте и в тылу.

Творческая изобретательность и юмор Семенова проявились в полной мере в его карикатурах военного времени. Как обычно, богатством остроумных деталей отличались его многофигурные композиции. Во многих работах — и это особенно важно — стала более выразительной психологическая характеристика персонажей. Достаточно взглянуть, например, на изображенного художником гитлеровца, которого захватил в плен красноармеец-повар («Страху натерпелся», 1941), или на перетрусивших норвежских квислинговцев, почуявших близкое поражение гитлеризма и в панике стаскивающих с себя предательские черные рубашки («Своя рубашка ближе к телу!», 1943).

В 1946 году старший лейтенант Семенов был демобилизован. Работая преимущественно для «Крокодила» — редкий номер теперь выходил без его карикатур, — он продолжает рисовать и для «Комсомольской правды». Его политические карикатуры стали появляться также на страницах «Правды». Семенов иллюстрирует книги — для взрослых и для детей, делает серии занимательных рисунков для детских диафильмов. Изобразительный язык Семенова заметно обогащается; больших успехов добивается художник в изображении природы, хорошо нарисованный пейзаж становится органической составной частью многих его композиций. Все более важную роль в арсенале его художественных средств играет цвет.

Когда «Крокодил» стал печататься в несколько красок и появилась возможность передавать в репродукции разнообразие и богатство цветовых оттенков оригинала, Семенов, правильно оценив значение живописных качеств журнального рисунка, показал себя мастером, который владеет незаурядным колористическим даром. Об этом говорят и акварельные рисунки, сделанные в живописной манере с передачей тонких переходов цвета, рефлексов, и такие композиции, где цвет решается более локально, декоративно. И даже при самой яркой, контрастной расцветке отдельных частей рисунка Семенов старается так сгармонировать краски, чтобы сохранить единство цветового тона, художественную цельность всей композиции.

Немало помогли творческому росту художника его поездки на металлургические и машиностроительные заводы Днепропетровска, Липецка, Свердловска, в колхозы Узбекистана. Результатом его поездки на строительство Цимлянского гидроузла в августе 1951 года была напечатанная потом в журнале «Огонек» серия станковых рисунков, дававшая наглядное представление о грандиозном размахе стройки.

Прием различной колористической трактовки отдельных частей композиции применен Семеновым и в одном из лучших его рисунков — «Спасайся, кто может: копиисты идут!» («Крокодил», 1953, № 2). На выставках, где экспонировался этот лист, около него постоянно толпились зрители, подолгу со смехом рассматривали его, находя все новые и новые забавные подробности. Этот рисунок был нацелен против «художественных» артелей, которые занимались изготовлением халтурных копий, искажающих произведения великих русских мастеров живописи. Перед нами один из залов Третьяковской галереи и знакомые с детства персонажи любимых картин. Но все они в смятении. Струсили мишки из шишкинского «Утра в сосновом лесу» — два опасливо прячутся за упавшим стволом, один испуганно лезет на сосну, а еще один медвежонок в панике скачет через раму вон из картины. На висящем рядом полотне мы узнаем улицу, по которой везли боярыню Морозову, но улица пуста, только вдали на ней виден юродивый — потеряв посох, он стремительно убегает...

Не только изобилие творческих находок, выразительность каждого образа, взятого из популярных картин — одновременно и знакомого и преображенного, — не только умение, с которым скомпонован весь этот сложнейший рисунок, но и художественная трактовка фигур копиистов свидетельствуют о большом даровании, мастерстве, богатой фантазии и остроте юмора Семенова. Перед художником стояла нелегкая задача. Казалось бы, поскольку появление копиистов в залах галереи произвело столь ошеломительный эффект, их характеристика должна быть особенно яркой. Но, с другой стороны, в таком случае они могли бы приобрести первенствующее значение, а вся происходящая в галерее фантасмагория, в которой, по существу, и заключается соль карикатуры, отошла бы на второй план. Кроме того, нельзя было, конечно, изображать персонажей картин и «живых людей» одинаковой техникой; хотя эти персонажи и действуют на рисунке Семенова, как живые люди (а, может быть, именно поэтому), создавалась бы путаница, затрудняющая восприятие карикатуры. И Семенов нашел правильное решение — он выделил фигуры копиистов цветом. Он сделал их многокрасочными, а все остальное — музейный зал и то, что в нем происходит, — почти монохромным. При этом он проявил замечательное чувство художественной меры, как бы зрительно уравновесив статичность ярких фигур с бурной динамикой одноцветных так, что красочные фигуры копиистов нисколько не мешают зрителю сосредоточить внимание прежде всего на том, что составляет сюжетную основу карикатуры, — на изображении паники в галерее.