«От всей души благодарю…»
В так называемом «Карманном ежедневнике» Л.Н. Толстого – записной книжке 1907 года №1 под датой «14 апреля» записано: «Мало спал. Писал Детский Круг Чтения много, но плохо. Ходил пешком по засеке… Читал брошюру Задера…
Фамилия Задеры встречается в рукописном наследии писателя еще дважды – среди писем Толстого, написанных им собственноручно 14 апреля 1907 года и на следующий день. Первое из писем адресовано непосредственно Задере, а второе – сыну писателя Льву Львовичу.
Так кто же такой Задера? И какую брошюру читал в тот день Толстой?
Если полистать дореволюционную адресно-справочную книгу «Весь Ростов и Нахичеван н/Д», то в разделе «Алфавитный указатель жителей г. Ростова» мы прочтем: «Задера Григорий Пантелеймонович, Ул. Ященкова, 18. Приемный покой Владикавказской жел. дор. Телефон 13-56». Листая книгу дальше, увидим фамилию Задеры вторично – в списке фельдшеров нашего города.
Значит, ясно: Задера – ростовский фельдшер.
Если же поискать еще и… Впрочем, стоит ли утомлять читателя кропотливыми поисками дополнительных данных о Задере, лучше вкратце изложить сведения, добытые из разных источников, в том числе и из бесед с его младшей дочерью Валерией Григорьевной.
Происхождения Григорий Задера крестьянского. Однако землю не пахал. Девятнадцати лет – это было в 1890 году – получил свидетельство об успешном окончании Харьковской фельдшерской школы и вернулся на родину, в слободу Светова Лучка Купянского уезда, что на Харьковщине, - отрабатывал земскую стипендию, на которую учился. Спустя пять лет стал работать на железнодорожных медицинских пунктах, на станциях Лисичанск, Невинномысская, Сарепта, а в 1901 году переехал в Ростов-на-Дону и здесь обосновался до конца жизни.
Григорий Задера был человеком одаренным и весьма трудолюбивым, причем по характеру своему совершенно нетерпимым к несправедливостям. А их вокруг было не счесть. Вот и стал лекарский помощник посылать сначала из родной слободы, а потом и из других мест, где жил, корреспонденцию за корреспонденцией в газету «Фельдшер», начавшую в 1891 году выходить в Петербурге. Писал Задера о бесправии фельдшеров, их материальном ущемлении, бытовом неустройстве и о преданности служебному долгу, самоотверженности скромных тружеников медицины.
Он был автором не только небольших корреспонденций и заметок, но и, как мы теперь говорим, проблемных статей, очерков, рассказов, даже стихов и печатал их не только в медицинских периодических изданиях, но и в таких журналах и газетах, как «Русское богатство», «Жизнь для всех», «Нива», «Русское слово»…
Позже Задера и сам стал редактором – издателем ежемесячного журнала «Фельдшерская мысль», который выпускал в Ростове в 1913-1915 годах.
Задера – автор ряда книг. Среди них, в частности, - «Медицинские деятели в произведениях А.П. Чехова» и «Медицинские деятели А. П. Чехова в оценке доктора М.А. Штерна». Обе напечатаны в 1905 году. А в следующем году вышла в свет новая работа Задеры «Л. Н. Толстой о медицине и врачах». Речь о ней пойдет ниже.
Таким образом, как видим, Задера не просто фельдшер, но и литератор, публицист, издатель и общественный деятель, ревностный поборник прав фельдшера, попиравшихся в дореволюционной России.
Гигантская фигура Льва Толстого, его художественное и публицистическое творчество привлекали внимание людей самых разных профессий и интересов. В том числе – и пристальное внимание ростовского фельдшера Григория Задеры.
Горячий поклонник Льва Толстого, большой энтузиаст, Задера решил собрать воедино и рассмотреть, проанализировать фрагменты тех художественных произведений Толстого, где среди прочих персонажей есть врачи, а также содержащиеся в публицистических статьях писателя его высказывания о медицине как о науке и о ее деятелях.
К каким же результатам пришел Задера? Каково было отношение Толстого к медицине и врачам? Ответ на этот вопрос не однозначен.
«Существует мнение, в особенности среди врачей, что Толстой отвергал многое, что все признают для человечества необходимым, отрицает науку вообще и медицину в частности. Но это не так. Толстой не отрицает необходимости и пользы науки и ее деятелей». Таким категорическим заявлением Задера начал свою книгу. Но тут же, несколькими строками ниже, написал: «Но такую науку и такую медицину, какая существует в наше время… Толстой осуждает безусловно». В чем же дело? А в том, что блага науки, блага медицины «составляют достояние лишь ничтожной части человечества», в то время, как «наука должна иметь своей целью пользу и благо всех людей, а не привилегированного меньшинства».
Поэтому высказывания Толстого о деятелях науки, о медицинах нередко довольно резки, а врачи в художественных его произведениях в большинстве показаны людьми недалекими, но самоуверенными, вполне достойными того явного налета авторской иронии, которую, несомненно, должен чувствовать читатель.
Когда человека одолевает болезнь, когда он умирает, «в это время, - писал Задера, - является на сцену медицина, врачи постукивают, выслушивают, ставят диагноз, прописывают лекарства, тянут с больного деньги, обзывают друг друга «шарлатанами», и в то же время выдерживают тон людей, «обладающих полной истиной», «непогрешимых». Безнравственность подобной ситуации очевидна, и ничего, кроме отрицания, это не могло вызывать у великого моралиста, каким был Лев Толстой.
«Если бы научная медицина, - читаем далее в книге Задеры, - была основана прежде всего на началах нравственного отношения к больному, она могла бы – и весьма легко – проникнуть в народную среду». Однако медицина оставалась «наукой для богатых людей», и такую науку, такую медицину Толстой, естественно, отрицал.
«Вылеченное от дифтерита одно дитя из тех детей, которые без дифтерита нормально мрут в России в количестве 50 процентов, и в количестве 80 процентов в воспитательных домах, не может убедить людей в благотворности науки», - решительно утверждал Толстой.
«Строй нашей жизни таков – продолжает цитировать Толстого автор книги, - что не только дети, но большинство людей от дурной пищи, непосильной вредной работы, дурных жилищ, одежды, от нужды не доживают половины тех лет, которые они должны бы жить; строй жизни таков, что детские болезни, сифилис, чахотка, алкоголизм захватывают все больше и больше людей».
И еще одна цитата, приведенная Задерой в заключительной части книги, цитата из статьи Толстого «О назначении науки и искусства»: «Главное бедствие народа, от которого происходят и распространяются и не излечиваются болезни, - это недостаточность средств для жизни».
Разумеется, в книге Задеры нашли отражение и присущие великому писателю утопические взгляды на преобразование мира, его мнение о решающем значении религиозно-нравственного начала в деле изменения существующего порядка вещей. Толстой считал, что науке следовало бы «распространять между людьми правильные религиозные, нравственные и общественные понятия, вследствие которых сами собой уничтожались бы все эти бедствия».
Работа Задеры «Л. Н. Толстой о медицине и о врачах» сразу получила довольно широкое распространение, ибо была напечатана в петербургском «Литературно-медицинском журнале» и одновременно отдельной книжкой в издании этого же журнала.
Врачебная печать встретила его брошюру яростными нападками. Автора обвиняли в искажении, даже в умышленном извращении взглядов Толстого на медицину. Тогда Задере ничего не оставалось, как только послать свою книжку на суд самого Толстого. К книжке он приложил следующее письмо:
«Лев Николаевич.
Написанная мною брошюра: «Л. Н. Толстой о медицине и врачах» вызвала взрыв негодования в среде врачей. Во всех врачебно-бытовых журналах они настойчиво обвиняют меня в «извращении» ваших идей. Преклоняясь, перед нравственной высотой вашего учения, я весьма дорожил тем, чтобы правильно понять и изложить Ваши мысли, насколько они относятся к медицине и врачам. И мне очень хотелось бы знать от Вас, извратил я Ваши идеи или нет. Будьте добры, Лев Николаевич, - если позволит Вам время, написать мне об этом несколько слов.
Искренно и глубоко уважающий Вас
Гр. Задера».
Письмо Задеры датировано 2 апреля 1907 года. А 14 апреля Лев Николаевич прочел его брошюру (об этом он и сделал в своем дневнике запись, о которой было сказано в начале данной статьи) и написал ответ автору. Время позволило. Но не только в этом дело. Видимо, Толстой и сам заинтересовался брошюрой. А кроме того, надо было ответить не только автору, приславшему книжку, но и собственному сыну – Льву Львовичу, который тоже прислал отцу ту же книжку по просьбе известного ученого физиолога И. Р. Тарханова и тоже просил высказать свое мнение о ней.
Вот письмо, направленное Л. Толстым в Ростов Задере:
«Григорий Пантелеймонович.
Я прочел вашу статью: «Толстой о Медицине и Врачах» и благодарю вас за вполне точное выражение моих мыслей и чувств о современной науке вообще и о медицине в частности.
Особенно же порадовало меня в вашей статье выраженное вами сочувственное согласие с теми религиозно-нравственными основами, из которых само собой вытекает – и не может быть иначе – то отношение к современной науке и медицине, которое так верно выражено в вашей статье.
От всей души благодарю вас,
Лев Толстой.
14 апреля 1907».
Как рад, как счастлив был Григорий Пантелеймонович, получив письмо Толстого, нетрудно себе представить. Предмет законной гордости, оно, заключенное в рамку под стекло, всегда находилось на видном месте в квартире Задеры до самой его смерти.
На следующий день, 15 апреля, Толстой ответил и сыну, жившему тогда в Петербурге:
«Получил я, Лева, твою записочку о Задера и его брошюру и прочел ее. Пожалуйста, передай Тарханову, что мысли мои о современной науке и медицине выражены в ней совершенно точно и что я подписываюсь подо всем, что в ней написано, кроме неподобающей мне хвалы. Я написал ее автору».
Обрадованный письмом Толстого Задера, стремясь поскорее дать отпор своим критикам, немедленно отправил это письмо в редакцию газеты «Фельдшер», в которой сотрудничал с первых ее номеров. 1 мая 1907 года газета напечатала толстовское письмо с острополемической редакционной припиской.
Задера еще не раз выступал в печати со статьями на эту же тему. Так, августовский номер «Литературно-медицинского журнала» за 1908 год открывался его статьей»Л. Н. Толстой и медицина». В декабрьском номере 1914 года издававшегося им самим в Ростове-на-Дону журнала «Фельдшерская мысль» Задера напечатал «Предисловие и послесловие ко 2-му изданию книжки «Л. Н. Толстой о медицине и врачах». Здесь он поместил тексты своего письма к Л. Н. Толстому и его ответного, причем толстовское письмо было дано еще и в факсимильном воспроизведении. А само 2-е издание брошюры «Л. Н. Толстой о медицине и врачах» вышло в Ростове-на-Дону в 1915 году и тоже с факсимиле письма Толстого.
Материал для данной статьи был собран и изложен на бумаге. Казалось бы, нужно ставить заключительную точку. Но параллельно шла и поисковая работа. В результате в самый последний момент посчастливилось выяснить новые обстоятельства, мимо которых пройти нельзя. Оказывается, Задера в 1907 году обратился к Толстому с письмом не впервые. До этого он писал ему еще дважды. В первый раз в 1900 году, когда жил и работал в Сарепте. В июне того года он запросил у Толстого разрешение сделать перевод на украинский язык некоторых из «народно – популярных», как он выразился, произведений писателя, помещенных в незадолго перед тем вышедшем из печати томе собрания сочинений Толстого. Прочитав письмо, Толстой пометил на конверте: «Ответить – все можно».
Полный энергии и замыслов, Задера спустя два года снова писал Толстому, уже из Ростова. В этом письме, датированном 3 ноября 1902 года, автор с жаром доказывал необходимость фельдшеров в России, рассказывал об их труде и быте. Писал, что для поднятия интереса общества к фельдшерам задумал издать посвященный им литературный сборник. Обращался к Толстому с просьбой оказать содействие свершению задуманного выражением своего мнения по этому вопросу.
Сведений об ответе Толстого на это письмо нет. Замысел неутомимого фельдшера-литератора не был осуществлен. Таковы контакты ростовского фельдшера Григория Задеры с великим писателем Львом Толстым.
