ОДИН ИЗ МИЛЛИОНОВ РАССТРЕЛЯННЫХ

СЕГОДНЯ - ДЕНЬ   ПАМЯТИ   ЖЕРТВ    ПОЛИТИЧЕСКИХ   РЕПРЕССИИ

Большинство памятных дат и праздников, какими сейчас пестрят календари, когда-нибудь забудутся из-за их исторической незначимости. Другие будут даты и праздники у наших, надеюсь, просвещенных потомков. Но одна дата, уверен, будет жить вечно - ведь она прошла через судьбы едва ли не каждой семьи страны (и не только нашей). Это - День памяти жертв полити­ческих репрессий...

Есть небольшая книга Г. Захаровой — «Мариупольская трагедия». Жаль, что донская казачка из хутора Водяновский не живет в родном ей Ростове, что свою страшную книгу написала она о другом городе. Впрочем, судьбы всех наших городов одинаковы... Книга заканчивает­ся «далеко не полным списком безвин­ных жертв тоталитарного коммунистичес­кого режима». В скорбном списке - 300 фамилий несчастных, из которых 200 были простыми рабочими и колхоз­никами. И если 100, относящихся к ин­теллигенции, еще догадывались, что их уничтожают по политическим мотивам - то о чем думали в свои последние мгно­вения жизни 200 простых, таких дале­ких от политики людей? Одно они по­нимали - их уничтожает власть! А власть в стране была коммунистическая. Сле­довательно, 30 октября надо бы назы­вать «Днем памяти жертв тоталитарного коммунистического режима»...

В этот день я помяну и своих род­ных, безвинно уничтоженных. Среди них был и ростовчанин...

В 1885 году в Ростове, в станице Гниловской, в семье потомков запорожских казаков Серенко родился третий сын, названный Федором. Рос он очень лю­бознательным мальчиком. Рано научив­шись читать, «проглотил» все книги в доме и у соседей. Увидев такую тягу к знаниям, родители определили его для получения образования в Ростовское ре­альное училище.

Семнадцатилетним парнем он участво­вал в «разборках» из-за девчат между казаками станицы Гниловской и мастеро­выми Владикавказских мастерских (ныне Ростовский электровозоремонтный завод). Такие «разборки» случались тогда доволь­но часто. Обычно в них участвовали по три-пять «Ромео» с каждой стороны, но иногда участников собиралось намного больше. Для достижения перевеса на по­мощь своим подходили все новые и но­вые силы. В результате в мастерских уже никто не работал, а «сообразительные» из Донкома РСДРП выдвигали какие-нибудь политические требования...

В 1906 году мой родственник с отли­чием заканчивает училище и поступает в Харьковский технологический институт, который также заканчивает с отличием в 1912-м.

Сохранилась фотография, где он - в студенческой форме, среди сестер и бра­та. Снимок был сделан на каникулах, ле­том 1909 года в фотоателье на Большой Садовой. Получив звание инженера, Фе­дор был оставлен при институте аспиран­том и, как тогда было принято для наи­более одаренных, был командирован в Германию для научной работы и усовер­шенствования знаний. Знать бы ему, чем обернется в будущем эта командировка...

После возвращения в 1914 году Фе­дор Серенко - преподаватель родного института. Потом была Первая мировая война - по просьбе армейского руко­водства институт направляет его в Кре­менчуг для работы на заводе артилле­рийских снарядов. После войны он про­должил научную и преподавательскую работу - сначала в Кременчугском же­лезнодорожном техникуме, потом в Одесском  политехническим  институте, затем в горном институте города Сталино (ныне Донецк).

В 1930 году уже профессор, кандидат технических наук, Федор Семенович Серенко распоряжением Наркомата по высшему образованию направляется в Орджоникидзеград (ныне Брянск) для преподавания в новом машиностроитель­ном институте. Впереди его ждали семь лет плодотворной профессорской рабо­ты. Он был заведующим кафедрой точ­ной механики, а затем и проректором института по учебной части. Семь лет научной работы, семь лет счастливой семейной жизни с женой, сыном и доч­кой, ставшей в 1936 году студенткой Ростовского мединститута...

26 октября 1937 года профессор Ф.С. Серенко был арестован органами НКВД. Спустя 65 лет я, его внучатый племянник, читаю страшное уголовное дело № 19639...

Очевидно, кто-то из когда-то обижен­ных профессором сделал донос. Что только не вменялось в вину Серенко! «Оказалось», что образование он полу­чил в Германии, что женат на дочери князя (девичья фамилия жены - Шуйс­кая), что служил в белой армии, что принимал в институт детей кулаков, что притеснял студентов-комсомольцев и студентов-коммунистов, что он немецкий шпион, что он враг советской власти, что преподает в институте фашизм, что является агентом германской разведки...

Первый допрос состоялся 27 октября, на нем Ф.С. Серенко отверг все предъ­явленные ему обвинения. Далее шесть месяцев и два дня в «деле» нет ни од­ного нового документа. И только 29 ап­реля 1938 года на имя руководства УНКВД по Орловской области (Орджо­никидзеград тогда был в составе Ор­ловской области) заключенный Ф.С. Се­ренко пишет «заявление». Страшно чи­тать этот полный ужаса документ, напи­санный дрожащей рукой физически и морально измученного человека (вглядитесь в его последние прижизненные фотогра­фии из «дела»!).

Полгода издевательств в застенках НКВД сдела­ли свое дело. Он уже «го­тов дать чистосердечное признание о своей шпи­онской деятельности и просит дать время для восстановления всех дета­лей этой деятельности».

Допросы после «заяв­ления» проходили с 5 по 25 мая 1938 года. Про­токолы допросов уже пестрят признани­ями во всех смертных грехах. Как апо­феоз искусства мучителей - «перечень данных, переданных германской развед­ке». Это данные о состоянии рудников Донбасса, о комплектации шахт специа­листами, о состоянии оборудования, о выполнении планов... На большее у па­лачей не хватило фантазии. И это ин­криминировалось профессору, который давно не работал в Донбассе, да и его институт с горной промышленностью ничего общего не имел! Затем появи­лось «Обвинительное заключение», в ко­тором все вышеописанное было повто­рено с добавлением - «вещественных доказательств по делу нет». Обвинение было предъявлено по ст. 58 п.п. 6, 8, 11 - что означало расстрел.

После ознакомления с «Заключением» несчастный написал просьбу «дать воз­можность искупить вину и работать там, где он принесет пользу Родине своими знаниями».

17 октября 1938 года в 10 часов 30 минут состоялось закрытое судеб­ное заседание выездной сессии военной коллегии Верховного Суда СССР. В 10 часов 45 минут (то есть через 15 минут!) заседание закрылось. Приго­вор: расстрелять! Он был приведен в исполнение немедленно...

Серенко так мечтал жить и работать в родном Ростове! Даже в момент аре­ста при обыске у него был изъят (и приложен к делу) использованный же­лезнодорожный билет до Ростова...

Так уничтожались люди и народы. Па­лачам было абсолютно безразлично, кем были несчастные - рабочие ли, колхоз­ники, казаки, военные, служащие, ученые или кто другой, их пол и национальность. Даже своих подельников они не щадили. Власти нужен был только террор.

Когда-то вождь большевиков сказал - пусть 90 процентов народа погибнет, лишь бы 10 дожили до мировой рево­люции. И все было сделано для дости­жения этой жуткой цели.

Миллионы детей нашей Родины с пу­левыми отверстиями в затылках лежат на необъятных просторах страны. Вспом­ним о них, уважаемые читатели, в этот вечный День памяти!

Профессор Федор Семенович Серенко реабилитирован посмертно 23 июля 2002 года в связи с отсутствием в его деле состава преступления.