Подводная жизнь деда Подреза

В 1954 году Жору Подрезова, обувного модельщика с ростовской фабрики имени Микояна, призвали в армию, в морфлот. А через год он попросился в водолазы.

Тяжелый водолаз. И непослушный.

— Сначала меня брать не хотели: я к тому времени уже не раз побывал на «губе», — признается Георгий Васильевич. – Да и худой был слишком, а в водолазы тогда брали только плотных ребят.

Но Подрезов горячо убеждал командира, что именно его, Жору, просто необходимо зачислить в отряд. Убедил.

Новичкам сначала преподали теорию, а потом выдали снаряжение «тяжелых водолазов» – здоровенный медный шлем, водолазные галоши (утяжеленные свинцом ботинки, по пятнадцать килограммов каждый), костюмы и утяжеляющие пластины на ремнях – еще по восемнадцать кило на грудь и на спину. В этом неподъемном обмундировании молодые бойцы учились ходить по подводному грунту.

— Шланг для подачи воздуха расположен прямо на шлеме, наклоняешь голову и стравливаешь воздух, — рассказывает водолаз. – Вскоре голова уже двигается автоматически.

Учебных погружений, когда новички спускались под воду рядом с катером, Подрезову скоро стало недостаточно, и он отходил подальше, на глубину. Где его не раз «вычисляли» по пузырям над водой.

— Кто такой?! Два наряда вне очереди, на камбуз, мыть посуду! – приказывал командир.

Ребят стали учить подводной сварке и резке металла. Нарисуют на железном листе квадрат, дадут подводный электрод и – вперед, вырезай! Электрод длинный, отводить руку приходится далеко, а браться можно только за рукоятку, иначе может убить током.

— Нажжешь дырок — получаешь двойку, – рассказывает Георгий Васильевич. – А я решил: чего там квадрат, я звездочку вырежу! И вырезал, взявшись резиновой перчаткой прямо за электрод. На берегу мичман посмотрел на звездочку, затем на меня и как врежет по уху. Командует: «Раздеть водолаза!» Смотрю, а перчатку-то я в одном месте прижег, и мичман обо всем догадался.

На первой официально разрешенной глубине – 40 метров – Георгию поначалу стало не по себе.

— Думал, а вдруг там осьминоги или огромные хищные рыбы, — рассказывает Подрезов.

А вскоре он столкнулся под водой с тем, что было по-настоящему страшным.

Спасли немногих

В октябре 1955 года в Севастопольской бухте взорвался линкор «Новороссийск». Эта катастрофа считается самой крупной за всю историю советского военного флота.

— Прежде это был итальянский корабль, доставшийся Советскому Союзу после войны. Огромный, четырехпалубный. Взрыв прогремел в носовой части, много людей сразу погибли. Но большинство моряков остались внутри корпуса, — Георгий Васильевич на минуту умолкает. – Линкор опрокинулся вверх днищем. Мы промывали под ним грунт гидромониторами, чтобы поднырнуть и спасти людей. Ничего не получалось. Ситуация осложнялась тем, что корабль был нагружен снарядами. Если бы они рванули, на воздух взлетели бы суда, стоявшие рядом. Мы смогли проникнуть только в машинное отделение. Установили «колодец» – водолазный спуск, такую широкую трубу, выходившую над поверхностью воды. Через нее выводили людей наверх. Невозможно описать, что с ними происходило, когда они видели свет. Спасли немногих. Остальные оставались в отсеках, там сохранялись воздушные подушки. Мы светили фонарями и видели их лица, приникшие к иллюминаторам, они надеялись, что мы сможем их спасти… На пятый день все они погибли.

Глаза моего собеседника краснеют, он смахивает невидимую соринку и продолжает:

— Тяжело это было. А в пятьдесят восьмом мы резали этот линкор на металл – к тому времени его подняли со дна и отбуксировали – и подымали на берег человеческие останки.

За спасение —15 суток

Примерно в это же время Георгий спас первого в своей жизни утопающего. Было это в Грузии.

— Мы стояли в Поти, рядом с берегом. Я был на корме. Вдруг слышу, кричат: человек утонул! Успел надеть кислородный аппарат — и в воду. Никого на судне не предупредил.

Проплыв под водой, Георгий увидел на дне девушку: она сидела на корточках в скрюченной позе. Он крепко обхватил утопленницу.

— Надо было подойти сбоку, – ведь учили нас этому. Но я в тот момент обо всем забыл и обхватил ее спереди, — признается водолаз. И тут девушка судорожно вцепилась в своего спасителя, пережав ему трубку для воздуха. Он попытался освободиться, чтобы захватить ее иначе, но тут изо рта вылетел загубник, через который нужно дышать. Кое-как водолаз выбрался на поверхность и доставил девушку на берег. Командир на судне сказал ему: «Почему самовольно покинул корабль? Обязан был доложить. За нарушение правил – 15 суток!»

Пока Подрезов собирался на «губу», на причал въехала черная «Чайка». Из нее вышел вовсе не адмирал, как подумали на корабле, а человек в гражданской одежде; поднялся по трапу и вошел к командиру. Через минуту туда позвали Георгия. Мужчина крепко обнял его, снял с руки часы и сказал:

— Возьми, они золотые. Ты сегодня мою дочку спас…

— Спасибо, не надо, — отказался Подрезов. – Вы лучше попросите, чтобы меня на 15 суток не сажали.

Подрезова не посадили: человек, оказавшийся директором крупного лимонно-мандаринового хозяйства, уговорил командира. А через пару дней он вернулся туда с женой и отпросил Георгия в увольнительную.

— Сначала мы поехали в больницу проведать девушку, — продолжает рассказ Георгий Васильевич. – Ей, когда на берегу рот размыкали, здорово повредили зубы: это нередко бывает, тонущие очень сильно стискивают челюсти. Симпатичная девушка, с красивыми длинными волосами. Она была студенткой тбилисского мединститута.

Потом родители девушки привезли Георгия к себе домой. А там уже стояли накрытые столы. Многочисленные родственники принялись обнимать парня и произносить тост за тостом. Длилось это целых три дня, с настоящим грузинским размахом.

— Мы затем переписывались, а потом, когда я уехал на Дальний Восток, потеряли друг друга, — говорит Георгий Васильевич.

«Дед» – потрясающий!

В каких только водах не работал потом Подрезов: Днепр, Клязьма, Урал, Иртыш, озеро Балхаш, горные озера в Армении. Нырял зимой в Тихий океан, когда надо было освобождать винт корабля от намотавшегося троса или рыбацких сетей. А там один только слой льда метров 5-6! А однажды чуть было не погиб – здесь, в родном Дону.

Когда демонтировали старый железнодорожный мост через Дон, надо было резать его подводные части. Воздух водолазам тогда подавали по шлангу с берега вручную: женщины качали его помпой. В тот день Подрезов работал один, без страхующего. Неожиданно 20-тонный фрагмент моста сполз и придавил его галошу. Водолазные галоши длинные, и упавшая махина, сплющив металл в носке башмака, не задела ногу, но водолаз оказался в ловушке. Попытался срезать башмак – ничего не получилось. Он сообщил на берег через переговорное устройство, что его придавило. Но прийти к нему на помощь было просто некому: водолазов – по пальцам пересчитать, и те в разъездах.

— Микрофон вскоре промок и перестал работать. Я дергал за веревку и чувствовал – мне отвечают. Женщины, сменяя друг друга, качали воздух, а я думал: вдруг поршень заест, аппарат-то старенький. В какой-то момент пришла мысль: все, конец мне.

На 16-метровой глубине, в темноте, в неудобной позе он провел девятнадцать часов подряд. Когда на следующий день прибывший из командировки водолаз помог ему освободиться, Георгий, шагнув на землю, решил – все, хватит! Потом пришел в себя, отдохнул и снова вернулся к подводной работе.

— На Буденновском был старый гужевой мост, мы под водой срезали опоры. Каждое утро, в десять часов, в одном и том же месте из воды выпрыгивал сом – молодой, килограмм шестидесяти. По нему можно было часы сверять. Однажды напарник говорит: Жора, пойди посмотри, откуда он прыгает, — вспоминает Подрезов.

На глубине Георгий Васильевич обнаружил затонувший понтон. Влез в люк (понтон – он как коробка, туда ведет ход). Повел рукой, и вдруг вода вокруг зашевелилась, забурлила, и кто-то как ударит по шлему, – чуть голова не отлетела! Оказалось, там было сомовье гнездо, и гигантские рыбины стали атаковать водолаза. Едва спасся.

Сейчас Георгию Васильевичу за семьдесят, но он в хорошей физической форме, продолжает работать на 3-й спасательной станции. Его жизнь богата удивительными историями: как-то раз возле Батуми они с товарищами нашли затонувшую шхуну, где сохранились кувшины с вином еще царских времен; однажды ему пришлось доставать из донской воды тело американца – судя по всему — шпиона, которого окружили сотрудники госбезопасности и он сиганул с Ворошиловского моста. А один раз он разыскал девочку, которую все считали утонувшей: она бродила по роще.

— Про нашего «деда» можно целую книгу написать, — говорили мне молодые водолазы на спасательной станции: так ласково и уважительно они называют Подрезова. – Дед Подрез – он потрясающий.