И. В. Болдыревым — изобретателем и фотографом — заинтересовался Дмитрии Иванович Менделеев.
В автобиографических записках Болдырева есть строки:
«Привезенные мною типы казаков обратили внимание известного химика Д. И. Менделеева, пожелавшего познакомиться со мной».
А в книге «Летопись жизни и деятельности Д. И Менделеева» значится, что 5 марта 1878 года ученый подписал заявление в совет Русского технического общества об организации нового, пятого отдела — отдела фотографии и ее применения. Вместе с ним свои подписи поставили профессор Петербургского университета Н П. Вагнер, художник И. И. Шишкин, фотографы С. и Л. Вевицкие, И. В Болдырев и другие — всего 31 подпись
Это было значительное событие культурной, научной, общественной жизни. И участие в нем Ивана Васильевича Болдырева примечательно. Фотография — первая из муз, рожденных техническим прогрессом — получила представительство в Русском техническом обществе, членами которого были многие крупнейшие ученые и инженеры Именно под эгидой пятого, фотографического отдела РТО было проведено успешное испытание уникального объектива конструкции И. В. Болдырева.
И все же жизнь Болдырева омрачалась неверием и недоброжелательством официальных лиц. Даже после того, как его объектив выдержал экзамен, они не торопились признавать изобретение русского умельца. Разгорелись споры о том, не повторяет ли Болдырев путь, уже пройденный известным фотографом из Нижнего Новгорода А.О. Карелиным — в его жанровых снимках, сделанных раньше, тоже ощущается глубина пространства. Но суть снимков Карелина не в применении нового объектива, а в умелой организации мизансцен. Карелин создает свои жанровые композиции в павильоне, ему позируют натурщики и члены семьи. К чести старого мастера, он публично признает на одной из выставок, что изобретение, метод Болдырева оригинальны и никак не повторяют его, Карелина, методы.
Не поддаваясь унынию, Болдырев нашел силы вплотную приступить к новой крупной работе — изготовлению «смоловидной» пленки для замены стеклянных негативов. Около года трудился изобретатель в своей домашней лаборатории, вновь шел через сотни опытов и ошибок. И вновь знакомые строки:
«Труд мой не пропал даром. Я приготовил такую пленку, которая не боится ни сырости, ни высокой температуры, и, положенная в воду на сутки, она нисколько не изменяется, — остается такою же прозрачною и эластичною».
Экспертизой пленки занимались ученые, лично Дмитрий Иванович Менделеев. Отзывы были положительными.
«Теперь оставалось бы только пользоваться изобретением смоловидной пленки для практического применения ее в широких размерах и сохранить честь изобретения за Россией…» Но опять — глухая стена официального молчания. Точнее — неприятия.
Болдырев экспонировал объектив, образцы пленок и сделанные с их помощью фотографии на Всероссийской выставке в Москве в 1882 году. Фотографии намеренно не были отретушированы, чтобы зрители и эксперты могли достоверно убедиться в высоком качестве пленочных негативов, с которых были отпечатаны.
Результаты оказались обескураживающими.
За фотографии — бронзовая медаль. О пленке — лишь добрые отзывы некоторых коллег. Объектив не замечен. Зато журнал «Фотограф» всерьез обсуждает, можно ли Болдырева именовать фотографом-любителем, или точнее будет... «фотографом-путешественником».
Изобретению «смоловидной» пленки И. В. Болдырев почти целиком посвятил вторую из названных уже автобиографических книжек. В ней он показал себя глубоко эрудированным человеком, хорошо знающим историю светописи, ее химические основы. Это позволяет предполагать, что опыты по созданию пленки велись им вполне целенаправленно и планомерно.
Увлекала Болдырева-изобретателя «возможность передать фотографически не только дневную, но и ночную деятельность человека». Иными словами — съемка в условиях недостаточной освещенности. Несколько наивны, но по своему глубоки и серьезны его намерения «снять спящего ребенка, красиво разбросавшегося в кроватке, или сцену в театре во время игры, иллюминацию, пожар, ночлег войск (в военное время), пещеры, внутренний вид шахт при разработке каменного угля...»
Многое удалось сделать Ивану Васильевичу Болдыреву. Многое так и осталось в планах. К сожалению, его имя оказалось обойденным даже в фотографических справочниках тех лет. Так, «Исторический перечень открытий в фотографии», составленный в начале нашего века А. Лавровым, содержит сведения о многих (даже не очень крупных ) открытиях за рубежом, но в нем ни слова не сказано о замечательных идеях отечественного изобретателя.
Примечательны строки И. В. Болдырева:
«Заканчивая свою брошюру, написанную не с целью, чтобы огласить передряги, пережитые мною, нет, я уже выбился на дорогу, а с целью познакомить публику с тем, как бывает трудно осуществить какое-либо изобретение и усовершенствование, даже очень полезное, когда не имеешь средств. На обширной матушке-Руси немало пропало бесследно весьма полезных изобретений вследствие того, что люди, обладающие средствами. верят в авторитетность, а не в труд бедняка, который много хорошего придумывает, и тем дают заглохнуть полезному изобретению самоучек-практиков...»
Немало обид и невзгод пришлось претерпеть этому талантливому человеку. И все же на жизненном пути Ивана Васильевича Болдырева встречались люди внимательные, чуткие, щедрые душой. С благодарностью рассказывает он о таких людях в своих записках.
Объясняя достоинства созданной им «смоловидной пленки», изобретатель признается, что и сам «не сразу убедился в полной пригодности приготовленной... пленки для замены ею стекла в фотографии...» Убедили Болдырева продолжительные испытания, а «кроме того, — пишет он, — меня еще тверже убедили в этом вполне одобрительные отзывы таких компетентных лиц, как члены Ученой комиссии педагогического музея Военно-учебных заведений, профессор химии Д. И. Менделеев и другие, пред которыми пленка была демонстрирована мною...»
Большая роль в жизни и творчестве И. В. Болдырева принадлежит Владимиру ВасильевичуСтасову.
На тернистом пути изобретателя - самоучки к Болдыреву нередко приходил успех. И он старался делить его с теми, кто помогал, кто был рядом.
Вот строки из автобиографических записок:
«В осуществлении успеха я много обязан Н. В. Верещагину. По окончании Всероссийской выставки в Москве мне пришлось случайно познакомиться с ним. Он принял во мне живое участие, отрекомендовал меня г.г. Львову, Орлову и Лепешкину.
Н. В. Верещагин, Н. Д. Львов, а в особенности С. В. Лепешкин помогли мне в деньгах и тем дали возможность привести в исполнение мои изобретения».
Непросто сегодня отыскать сведения обо всех упомянутых Болдыревым людях. Обратимся лишь к имени Н. В. Верещагина.
Николай Васильевич — старший брат выдающегося русского живописца В. В. Верещагина — агроном, организатор первых в России артельных сыроварен. Он был знаком с Д. И. Менделеевым, многими деятелями культуры. Из переписки В. В. Верещагина ясно, что Николай Васильевич по мере сил помогал брату в трудные для художника дни. Но вот, оказывается, принимал живое участие и в судьбе постороннего — талантливого фотографа и изобретателя из донских казаков Ивана Болдырева.
Есть в книгах Болдырева добрые строки в адрес коллег — изобретателей и фотографов. Он упоминает имя известного конструктора в области фотографии Л. В. Варнерке (В. Малаховского), замечательного мастера светописи из Нижнего Новгорода А. О. Карелина и его ученика С Г. Соловьева.
Определенное участие в творческой судьбе И. В. Болдырева принимал выдающийся фотограф Сергей Львович Левицкий (двоюродный брат А. И. Герцена).
Интересны связи Ивана Васильевича Болдырева с Доном, с подвижниками донской культуры.
Живя в Петербурге, он вновь и вновь приезжал в родные края и в каждый приезд пополнял свою обширную коллекцию снимков донского казачества. По воспоминаниям старейших фотографов И. Н. Панова и Д. Ю. Подвала, Иван Васильевич Болдырев был знаком со многими радетелями образования, просвещения на Дону. С уважением называл имя Михаила Христофоровича Сенюткина — человека высокой культуры, редактора первой казачьей газеты «Донские войсковые ведомости».
Болдырев был среди тех, кто жертвовал свои деньги на нужды первых учебных заведений и «Общества распространения полезных книг в области Войска Донского».
Иван Васильевич Болдырев умер в 1898 году, сорока восьми лет от роду.
..Прошли годы. В ленинградской Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, в донских музеях, хранятся, экспонируются фотографии И. В. Болдырева. Воспроизводятся в книгах и журналах. Изучаются историками, краеведами. К сожалению, изучаются недостаточно, мало, хотя заслуживают особого, пристального внимания. И публикуются нередко анонимно, без указания автора.
Многиефотографии Болдырева утеряны, не найдены, как не найдена схема его знаменитого объектива.
Но живет в истории светописи имя талантливого изобретателя. И впереди, быть может, нас еще ждут находки, связанные с богатым творческим наследием Ивана Васильевича Болдырева.
Н а снимках: Казачий баркас. В поле. Казаки, возвращающиеся с ярмарки.
Репродукция из альбома И. В. Болдырева.
|