Если крепость святого Димитрия Ростовского явилась "пер­вой рассадницей знаний среди местных обывателей, так как в ней была открыта первая на территории нынешнего Ростова школа", то монастырь Сурб Хач был «наиболее значительным культурно-просветительным центром армянской колонии на Дону, местом паломничества армян юга России». А в праздники, особенно такие, как Вардавар (праздник воды), шли сюда не только армяне, но и все жители округи.

     Продолжая свое путешествие на рубежах XVIII и XIX веков, интересуясь состоянием культуры на донских берегах, мы не можем миновать монастыря Сурб Хач (Святой Крест). О значе­нии школы, открытой при нем, мы уже говорили в предыдущем выпуске. Теперь же вспомним монастырь как произведение архитектуры (ведь это, вернее, монастырская церковь - един­ственный сохранившийся памятник XVIII века на территории нынешнего Ростова).

А в 1797 году мы видим на хорошо спланированной, огоро­женной каменной стеной площадке целый комплекс зданий монастыря Сурб Хач.

     В центре ее - церковь. Здание кирпичное на каменном фун­даменте, прямоугольное, в плане несколько расширенное в сред­ней части, с выступающей на востоке полуциркульной алтарной апсидой. Центр храма увенчивает покоящийся на пристенных устоях купол, непропорционально большой по отношению к ниж­нему объему... Расположенные перед южным и северным вхо­дами четырехколонные портики - один из наиболее вырази­тельных элементов композиции здания... Барабан купола про­резан часто расположенными парными окнами с плоскими пи­лястрами между ними. Стены церкви украшены снятыми с ар­мянских церквей Крыма 13-ю хачкарами (каменными крестами с мелко орнаментированной резьбой. - Б.А.), датированными XV - первой четвертью XVIII века... Привлекает особое внима­ние деревянная дверь XI века, принадлежавшая одной из цер­квей Ани, древней столицы Армении. Она также украшена мел­ким резным орнаментом. В XIII столетии дверь была вывезена в крымский монастырь Сурб Хач, а пять столетий спустя - в одноименный монастырь на Дону. (См. О.Х. Халпахчьян, «Архитектура Нахичевани-на-Дону», Ереван, 1988 г.)

    Рядом с церковью длинный корпус (в 37 комнат!), называе­мый архиерейским домом; в нем размещаются покои настояте­ля, школа, библиотека. До недавнего времени здесь же была и типография.

     И хотя сейчас мы не сможем познакомиться с работой этой первой на Дону типографии (в 1795 году ее перевели в Астра­хань), вспомнить добрым словом ее выдающуюся роль в рас­пространении печатного слова у нас просто обязаны.

     У типографии недолгая, но весьма значительная история.

    Начнем с того, что некоторые исследователи, говоря о зарож­дении печатного дела в Новороссии, считают первой типографией на Юге типографию в городе Кременчуге, где в 1791 году увиде­ли свет церковные «Каноны» (на 34 страницах), утверждают, что в Сурб Хаче первая книга вышла в 1793 году. Это неверно. Не­опровержимо доказано, что уже в 1790 году типография Сурб Хача выпустила первые книги, и за шесть лет ее существования на Дону перечень изданий достигает двадцати наименований.

    И здесь организатором и руководителем этого замечательного дела выступает Иосиф Аргутинский. Преодолев большие трудности, он добился перевода армянской типографии Халдаряна из Петербурга на Дон. Типография была основана в Лондоне, но в ней там выпустили всего одну книгу, посвященную армянскому вероисповеданию, и затем решили перебраться в столицу Рос­сии, где Аргутинский и установил тесные связи с ее хозяином, помогая в выборе книг для издания. Но еще в 1783 году он пи­сал Халдаряну. «Типография твоя очень необходима Нахичевани».

К этому времени были изданы как религиозные книги - Еван­гелие, проповеди, молитвенники, чтения из Библии, так и свет­ские - краткая история царствования Петра I на армянском и русском языках, «Букварь», «Книга, содержащая Ключ позна­ния». Для нас последнее издание, пожалуй, особо интересно. Как сообщает В.Б. Бархударян, автор «Ключа познания» Клеопатра Сарафян, дочь известного деятеля армянского освободительного движения, создала своеобразное пособие по изучению русского языка. В нем сперва приводится армянское слово, потом дается его транскрипция русскими буквами и только после этого приводится соответствующее русское слово А «Словарь» Погоса Таврикеци увидел свет уже в Новой Нахичевани, как и «Плач» Степаноса Орбеляна, и многие произведения мировой классики, различные календари с историко-географическими сведениями. В 1792 году Иосиф Аргутинский издает здесь «Краткую книжку, называемую Врата милосердия», где излагает «факты проявления заботы в отношении местных армян со сто­роны русской армии и должностных лиц после победы Суворова над турецкой армией и в ходе организованного переселения армян». (См. В.Б. Бархударян, «История армянской колонии Но­вая Нахичевань», 1996 г.)

     Известно, что Иосиф Аргутинский связывал освобождение Ар­мении от чужеземного ига исключительно с Россией и делал все, что было в его силах, для укрепления связей двух народов. На Дону для этого складывались весьма благоприятные условия.

...Но вернемся на площадку у церкви Сурб Хача. Нам повез­ло: сейчас здесь разгар лета, жара. И праздник воды - Вардавар - всем по душе. Водой из родника Чорхах обрызгивают всех подряд - старого и малого, знакомого и незнакомого. Парни показывают свое искусство и ловкость в верховой езде. Разгорается задорная борьба между силачами. Неизменный интерес вызывают состязания певцов, каждый желающий может выступить с остроумными импровизированными песнями - загадками. И что примечательно - на празднике мы видим не только армян: здесь русские и греки, украинцы и персы, словом, весь пестрый люд Приазовья.

    А если мы перенесемся в своем путешествии на пустырь между крепостью и форштадтами - поближе к Дону, попадем на ярмарки (самые известные из них проводятся дважды в год - весной и осенью), то станем свидетелями общих праздников уже на «русской» территории.

...Над ярмарочной площадью - слитный гул: визжат зурны, бьют барабаны, ревут трубы, надрывно плачут карусельные органы, орут с подмостков балаганов «рыжие», кричат, предлагая свой товар, квасники, пряничники. Стреляет «газовый» квас, скрипят карусели, ржут лошади. Где-то поют песни, в другом месте хлопают в ладоши, поощряя плясунов. Люди пьют водку и квас, лакомятся мороженым, поплевывают семечками... (См. С. Швецов, «В старом Ростове», Ростиздат, 1971 г.)

    Колоритная картинка, не правда ли? И хотя описание автор относит к несколько более позднему времени, многие исконные приметы народного праздника найдены точно.

     Но праздники - радость, яркие пятна в длинной череде монотонных будней. Духовные пастыри пристально следили за соблюдением церковных канонов.

    Выше мы показали картинку праздника в один из пасхальных дней, после разговления, когда - у каждого по-своему, по достатку - но «в принципе полагалось съесть и выпить столько, сколько в обычное время не пилось и не елось за целую неде­лю». А ведь до этого был великий пост, когда предписывалось семь недель «строго воздерживаться в пище. Воздерживаться в веселии. Укрощать плоть и заботиться о душе».

      Воскресные церковные службы были для многих самыми яркими впечатлениями в повседневной жизни.

Сошлюсь опять на С. Швецова: «От забот возвышенных рос­товца, конечно, отвращали дела мирские. Одних - жажда нажи­вы. Других - добыча дневного пропитания. Хотя именно этим последним, сирой божьей скотинке, адресовались церковные поучения: «Не служите момоне неправедному!..»

    Но пост все-таки был пост. Даже в Ростове. Тихо, скучнова­то, серо. Разве что кулачки по воскресеньям. Все надежды - на дни после великого поста...»

Но об этих днях мы уже рассказывали. Так и замыкался круговой цикл будней и праздников. В обыденности складыва­лись своеобразный быт и обычаи нового города.