Дед Мороз как символ Советской власти

    Многие не поверят, но один из самых любимых в народе праздников – Новый год –совсем еще молодой и по возрасту является ровесником детища Клары Цеткин - Международного дня солидарности женщин 8 Марта.

С незапамятных времен в Ростове отмеча­ли приход Рождества. Начиная с 25 декабря по старому стилю на две недели вся деловая жизнь города практически замирала. Несмотря на обилие жаждущих купить какой-нибудь рож­дественский подарок, в этот период закрывались и многие магазины. Зато оставшие­ся старались вовсю. По воспоминаниям очевидцев, витрины торговых учреж­дений напоминали окна в сказоч­ный мир. Роскошные замки и занесенные снегом избушки из миндаля, горы колбас и окороков, невероятные по своей красоте рождественские подарки – все это ошарашивало, манило, сводило с ума горожан, отвыкших от та­кого изобилия за время Филипповского поста.

На время Рождества Большая Садовая преображалась и начинала отвечать своему названию, потому что практически у каждого дома устанавливалась собственная елка. А вот единой, централь­ной елки до революции в Ростове не было. На роль главной елки претендовала зеленая кра­савица в зимнем помещении Коммерческого клуба. На благотворительные рожде­ственские балы, которые там проводились, собирался выс­ший свет общества. Попасть туда было неве­роятно сложно и почетно.

 Большой популярностью пользовались и балы у адвокатов, проходившие в Коммерческом клубе или в Клубе приказчиков. Немалые средства, собранные на этих благотворительных мероприятиях, шли в основном на лече­ние и обучение детей из малоимущих семей. По сравнению с первыми двумя елка в городском саду была более демократичной, входной билет туда стоил всего 5 копеек.Однако на эти деньги можно было хорошо пообедать. В парке играл духовой оркестр, действовал каток, публику веселили ряженые.

    Настоящие народные гуляния разворачивались на катках, заливавшихся в районе же­лезнодорожного вокзала для «черного люда». Рядом с традиционной елкой строились снеж­ные крепости и горки, располагались карусели, устраивались целые представления.

     Что касается собственно Нового года, то особым праздником его не считали и продол­жали гуляний скорее уже по инерции. К тому времени елки начинали осыпаться, да и сладкие подарки заканчивались. Пожалуй, наиболее привлекательным моментом 31 декабря был приходящийся на это число день святого Василия. В ночь на 1 января по улицам бродили ряженые, стучали в окна и напевали «щедровки» примерно такого содержания: «Щедрик-ведрик, дай вареник!». Святой Василий помимо всего прочего считался покрови­телем ремесленников, поэтому 1 и 2 января в Ростовской ремесленной управе отмечался, как теперь принято говорить, профессиональный праздник мастеровых

    Традиция рождественских елок оборвалась после революции. В пылу борьбы с религией данный праздник объявили буржуазно-церковным пережитком и запретили. Впрочем, это не мешало людям продолжать его отмечать. В музее краеведения хранится сатирический журнал 20-х годов, высмеивающий обжирающихся за праздничным рождественским столом нэпманов. В пику им показана идеологически правильная молодежь, встречающая Новый год в клубе под… марш Буденного. В 1935 году, когда праздник вновь разрешили, он сильно изменился. Елка из рождественской стала новогодней, основные торжества передвинулись на ночь 31 декабря. В праздничном обряде появилась новая фигура, ранее практически не известная – Дед Мороз с мешком подарков и Снегурочкой в придачу, а елочная звезда потеряла один из шести своих лучей, превратившись в пятиконечную.