ЛЕНИН И ЁЛКИ

Перед входом в парк Горького, прямо на пятачке, обозначающем условный центр города, стоял ветеран. Он смотрел на возводимую перед памятником Ленину новогоднюю ёлку и тихо матерился, сжимая замёрзшие, покрытые возрастной пигментацией, кулаки.

— Чем, отец не доволен?

Старик повернулся на мой голос, в глазах его сквозило отчаяние:

— Смотри, сволочи чего делают, разве можно!

А, что раньше здесь ёлку не устанавливали ? Я, честно говоря, не обращал внимания; дедушка, видимо, тоже. Его, надо понимать, символичность действа сразила. Символ — это всегда ящик с сюрпризом, годами ходишь мимо него, смотришь, как на пустое место, а потом заденешь случайно, и выскочит орущий чёрт на пружинке. В лучшем случае вызовет нервный смех, а в худшем и кондратий может хватить. Я ветеранским взглядом посмотрел на памятник и увидел… 

Ленинские-то скульптуры, если они не являются архитектурным приложением к какому-нибудь зданию всегда окружены фаллической хвоей: здесь перед парком, и на площади имени вождя, и в других городах, и рядом с мавзолеем ели посажены. Ильич же был отцом страны, главным мужчиной государства и, как таковой, символизировал его сексуальную мощь. Потому и рука всё время поднята, потому и ёлки, а не ивы, например. Всё это благотворно действовало на психику советских граждан, они смотрели на устремлённые в небо указатели и вспоминали про ракеты и про то ,что никто чужой к ним не сунется, а если и сунется, так ему сразу насуют. А приезды к ленинским алтарям молодожёнов вообще уходили корнями в древнюю Грецию: там перед первой брачной ночью Приапу поклонялись, у нас — ленинским вечнозелёным деревьям. Встреченный мною дедушка наверняка через подобные церемонии проходил со своей бабулькой (тогда ещё резвушкой-комсомолкой). И жили они потом долго и счастливо, плодились и размножались, и если даже с возрастом утратили сексуальные потребности, всё равно продолжали радостно смотреть на бодрые ели у памятника, зная, что бородатый приапчик в кепке не оставит их деток и внучат своей благодатью. Верили в то, что Ильич — самый сильный и достоинство у него самое большое. Но вот пришёл какой-то Санта Клаус и положил с прибором на своего русского коллегу — можно сказать, опустил его. И борода у чужеземца оказалась длинней, и ёлка. Живые ленинские стволы как-то сразу съёжились и поникли в соревновании с искуственной конструкцией. Старик ветеран это интуитивно почувствовал, потому и матерился.

А вот в американской столице выше «карандаша» — памятника их отцу Вашингтону, — запрещено сооружения возводить, здоровый народ понимает, что к чему, и серьёзно к таким вещам относится. У нас же, похоже, только старички остались носителями здоровой ментальности.

Но ты, батя не отчаивайся, Ильич и не в таких передрягах бывал. Это только Керенский при первой неудаче сразу в женское платье рядился, а у такого матёрого самца, как Вова Ульянов, кроме поднятых рук с ёлками есть ещё и хитрый прищур. Он знает, что Санта попляшет, попоёт на праздники, да и удерёт обратно в Лапландию, а здесь опять будут любовь, комсомол и весна. Прорвёмся, ветеран!