«ВУДСТОК»-НА-ДОНУ

У каждого молодёжного движения есть свои корни, тем более, когда это модное, музыкальное направление. Джон Леннон однажды, будучи навеселе, поведал журналистам байку, согласно которой весь этот рок-н-ролл разработали и систематизировали цээрушники для того, чтобы активную часть человечества — молодёжь — посадить на наркоту, разврат и прочие забавы, лишь бы отвлечь их от политики и революции. Джон был весёлым брехуном, а именно такие люди очень часто выдают военные тайны. Как бы там ни было, но эта «зараза» охватила весь мир. Даже наша уникальная Страна Советов не смогла оградить себя от музыкальной интервенции ни радиоглушилками, ни мощной партийной идеологией.

В этом году исполняется 35 лет с того момента, когда в Ростове, на левом берегу, случился первый рок-фестиваль. С очевидцем и соучастником этого «безобразия», ныне почтенным господином, экономистом и бизнесменом Игорем Скрягиным мы пустились по волнам нашей памяти.

— Я не просто вспомнил, но уже кое-кому из друзей позвонил. Есть идея собраться и тряхнуть стариной, сделать такую акцию в одном из концертных залов или в клубе.

— Расскажи, как всё это произошло. Я-то в 1969 году ходил в третий класс и слово «рок» для меня означало злую судьбинушку, в которую я позже и вляпался.

— С 9 по 10 мая 1969 года, на базе отдыха треста «Горгаз» мы с товарищами устроили рок-фестиваль. Естественно, это было навеяно Вудстоком, который произошёл за год до нашего события. Там всё происходило широкомасштабно, на несколько дней со всего мира съехалось несколько миллионов людей. А у нас без всякого шоу-бизнеса, но тоже за два дня — несколько тысяч зрителей. Мы, организаторы фестиваля, боялись, что приедет милиция и разгонит всех. Естественно, никакого официального разрешения у нас не было. Собрали лучшую аппаратуру, какую только по тем временам можно было достать.

Было всего четыре группы. Первыми выступала группа «Малыш и братья». Её лидер — Саша Путилин.

— Александр Николаевич Путилин ныне хорошо известен в музыкальных кругах как гитарист, компьютерщик, создатель музыкальных обучающих программ.

— Я не всё слышал, хотя и был участником, но кажется, у него была инструментальная музыка. По тем временам это было очень неплохо, но у них всё время ломалась аппаратура, что-то глючило. Путилин хотел играть только на своих приборах.

— Путилин же был великим звукоизобретателем. Он делал потрясающие звуковые эффекты. Я помню, за бешеные деньги купил первую свою примочку. Не у самого Путилина, а у какого-то парня. Это был «драйв» и «лэсли» в одной педали. Вскоре она сломалась, впрочем, не до конца, а даже очень в интересном направлении. Во время «соляка» путилинский прибор мог вдруг выдать самопроизвольную пулемётную очередь. Как жаль, что я не смог сохранить этот раритет!

— Вторая группа, в которой играл я, называлась «Корда», (от латинского — струна). Мы были ансамблем из РИНХа. В те времена во всех вузах были свои звёзды рок-н-ролла.

Третья команда — «Неудачники». Там играли очень крепкие гитаристы — Игорь Пеньковский и Саша Квач. Пел Миша Завалишин. Он учился в Грековке, так потом и стал художником.

И самым гвоздём фестиваля была группа «Утренняя роса». Они играли очень чисто, профессионально. По тем временам это являлось редкостью. У нас были лажи и киксы, а у них всё безупречно отрепетировано. Все играли чужую англо-американскую музыку, а они только на русском, и, очевидно, это были песни собственного сочинения. Во всяком случае я их по радио не слышал. У них был групповой вокал, а у всех остальных пел кто-то один. В «Утренней росе» пели три человека: Щербак, Котенёв и Саша Агеев. Саша играл ещё и на гитаре. Учился он на физфаке или мехмате в университете. Там он стал аспирантом, потом кандидатом, сейчас уже наверняка профессор. Соло-гитаристом был французский подданный Бель Мухаммед по кличке, естественно, Беня. Беня по национальности бербер, по цвету кожи — темнее араба. Его родители жили в пригороде Парижа.

Все группы играли гитарную музыку. Только у нас был клавишник, но мы приехали на всё готовое, а органа не оказалось. На нём у нас была вся музыка построена, но не отказываться же из-за этого от выступления. Пришлось просить подыграть гитаристов из других групп. Согласился Бель Мухаммед. А тут ещё нас прокинул наш барабанщик Лёня Липянский — в ту пору красавец-мужчинка с внешностью Марчелло Мастрояни. Он наотрез отказался играть, услышав выступление «Утренней росы».

— Не буду, и вам не советую, — упёрся Лёня.

Пришлось ещё и ударника искать. Детский сад!

«Утренняя роса» играла часами. У них был огромный репертуар. Потом пошли «Неудачники», и следом мы «отметились». Я пел битловскую песню, о чём, конечно, жутко сожалею (смеётся). «Чигис ми эври синг». Знаешь, песня «Энди, ай лав ю»?

До этого фестиваля ничего подобного ещё не случалось. Был, правда, в ту пору продвинутый персонаж — Маруся Тряпошник, частный закройщик, жуткий поклонник битлов и ролингов и известнейший тусовщик по Броду. Он по сути стал первым продюсером. Собрал каких-то ребят на базе ДКС. Они играли в 1962 году, но это не точно, скорее, это городская легенда. Я их даже не слышал. Попасть было невозможно, милиция не пускала. После этого «Вудстока»-на-Дону пошли знаменитые фестивали в ДК «Сельмаш». Толпы людей не вмещались в зал. Конная милиция патрулировала окрестности парка. Это 71-й, 72-й, 73-й годы. Уже комсомол прикладывал руку к организации. Играли очень известные группы: «Дилижанс», «Россияне», но среди всех бриллиантом сверкала группа «Кристалл». В ней играл Виктор Барилов на гитаре, Сергей Егоров — на клавишных. Фамилию певца не помню, но это был великолепный тенор. Он пел эстрадную классику тех времён. «Улетай на крыльях ветра. В край чудесный, край далёкий». И Барилов с мощным сольным запилом. Они были виртуозами. Так играть просто никому не снилось. Сегодня Виктор Барилов — профессор консерватории и практикующий музыкант. Сергей Егоров, кажется, тоже профессор консерватории. Вместе с Путилиным они делают музыку.

Мне уже 54 года, а многие были постарше. Часто вижу ударника Казаряна. Аркаша Заика умер от водки. Пил сильно. Потом закодировался, долго держался, но сорвался и сгорел в одночасье. Часто встречаю Серёжу Лютого — он тогда играл в «Неудачниках». Пеньковского встретил, он меня не узнал.

— Интересно, где сейчас Малёк (Лёша Махонько — легендарный барабанщик семидесятых)?

— Кстати, кажется, это он тогда заменил нашего сломавшегося Лёню, только кличка у него была Пирожок. Он играл в «Утренней росе». Наш клавишник Валера Бенгус окончил консерваторию, потом играл по кабакам.

У нас был басист, а потом и ударник вместо Лёни Липянского — Серёжа Ткаченко. Сейчас это главный бухгалтер фирмы «Регата». Лепянский живёт в США уже много лет. Начинал рабочим, клал паркет. Теперь он уже хозяин своей фирмы. Был ещё Юра Ботников — очень хороший певец. Теперь живёт в Германии.

— Кстати, он сейчас приехал в Ростов погостить.

— Бель Мухаммед уехал в Париж, долго не мог найти работу, теперь работает в компьютерной фирме электронщиком. После учёбы в Совке ему пришлось подтверждать свой диплом и доучиваться ещё три года.

Щербак живёт в Америке уже 20 лет. Котенёв — в Сочи, у него своеобразный бизнес. Он борется с грызунами и тараканами. Женя Хохлов — басист «Утренней росы» — профессор медицины. Пирожок — увы, не помню фамилию, говорят, тоже крупный медик.

— Тогда это точно не Малёк, тот, скорее, по другую сторону медицинских специальностей.

 Тогда мы все регулярно играли на танцах, в столовой РИНХа, где теперь кафе «Академия». Поскольку РИНХ был практически женским институтом, то приглашали на вечера «гусаров» из РАУ.

Когда-то нынешняя Большая Садовая называлась продвинутой молодёжью Бродом. Брод — дитя любовной игры слов. Заморского — сухопутный путь и нашего — бродить. Вот из Брода и вышли эти люди, впоследствии учёные, бизнесмены и музыканты. Многие живы и здоровы. Хотелось бы их собрать вместе. Я хочу обратить внимание на то, что ничто на пустом месте не произрастает. Нынешние музыканты должны об этом помнить.