Не теряет надежды ветеран

В решении уйти на фронт семнадцатилет­ний Паша Кравченко был твёрд, а свою готов­ность сразиться с фрицами обосновывал таки­ми фактами: больше года добровольцем рыл траншеи, физически окреп, а духовных сил ему не занимать. Павел знал о формировании воен­ного подразделения у Волги, на солёных озёрах, хотел попасть именно туда. Так в конце концов и получилось, он был приписан в пехоту броне­бойщиком. Тяжеловатым показалось орудие лишь вначале, при марш-броске на Ростов. С 6 на 7 февраля освободили Батайск. В Ростове фрицы встретили наших солдат шквальным ог­нём, вынуждая передвигаться ползком и вести огонь неприцельно. Павлу Кравченко вместе с другими бронебойщиками было приказано уб­рать пулемётную точку. К удивлению бойцов они обнаружили «смертника», прикованного к орудию. Теперь им стала понятна остервене­лость фрица. Затем был получен приказ пере­правиться через Темерник, который остался в памяти полноводным и широким. Одежду вы­жимать было некогда, ибо спешили удержаться в первых рядах пехоты, прорываясь сквозь шквал перекрёстного огня. Здесь Пашу Крав­ченко ранило. Благо, рядом находился полевой госпиталь, где бойца подлечили, а вскоре ему удалось догнать своих на Миусс Служивые сол­даты окрестили это поле боя «гибельным мес­том», где на каждом шагу подстерегали мины: донская земля была просто нашпигована ими. Здесь, на Миусе, в очередной раз Павла Крав­ченко ранило, правая рука безжизненно повис­ла, повреждена спина, тяжёлая контузия. В дека­бре 1943 года он оказался в госпитале под Горь­ким. А в 1944 году ему неожиданно вручили на­правление на учёбу в военно-топографическое училище в Ленинграде, которое располагалось на Васильевском острове. Курсанты не только посещали занятия, проходя ускоренный курс обучения, но и привлекались на работы по вос­становлению города на Неве.

Всего два года учёбы в училище, а память на всю жизнь. Затем была инженерная академия, встреча с любимой и служба в спецвойсках. Па­мир, Сибирь, а последним местом дислокации был Семипалатинск Личная судьба Павла Дми­триевича складывалась успешно, геодезистом он был удачливым, был неравнодушен к новиз­не, творчеству, гордился своей причастностью к научному и практическому обновлению но­вейшей космической отрасли. Он не случайно оказался в числе тех первопроходцев, кто гото­вил к запуску первый искусственный спутник Земли в 1957 году. А в 1981 году ему предложи­ли возглавить военную кафедру Грозненского военного института. Здесь его тоже уважали за ум, инженерный опыт, творческий подход к ре­шению больших и малых задач. Студенты це­нили за строгость, требовательность, справед­ливость. Капитала он себе не сколотил, не был этому обучен.

Вдруг в одночасье изменилось всё: в 1993 го­ду он стал беженцем не по своей собственной воле. Рухнули надежды на безбедную, защищен­ную старость. Он оказался не способным со­здать уют самому себе, защитить от бытовых не­взгод жену. Тринадцать лет живут Кравченко в общежитии Ворошиловского района Ростова. Для него мучительно напоминать о себе, ходить по инстанциям, быть просителем унизительно для ветерана. Казалось бы, нет причин для нрав­ственных страданий: его поставили на очередь для получения однокомнатной квартиры. Но никто серьёзно этой проблемой не занимается, чиновники больше уповают на естественную убыль ветеранов и не принимают практических решений.

Пётр Дмитриевич Кравченко, конечно же, обращался во многие районные и городские инстанции, принимают его там доброжела­тельно, предлагая купить квартиру за басно­словную цену, включившись в ипотечные заба­вы. Но откуда у него такая сумма, ему нечего предложить в качестве залога, получить кредит в банке не светит. Не так давно выделялась од­нокомнатная квартира из муниципального фонда, на неё претендовали три человека. По­сле заседания, на котором обсуждался вопрос, кому же её предоставить, чиновник обратился к ветерану: «Вы же понимаете, как важна сейчас забота о детях, мы решили отдать квартиру ма­тери-одиночке». Что мог ответить убелённый сединами бывший офицер?

Ростовчане гордятся своим городом-труже­ником. Многие считают, что здесь более ощу­тима социальная защищённость ветеранов по сравнению с другими городами области. Моё знакомство с Павлом Дмитриевичем Кравчен­ко, человеком-легендой, оказалось радостным, потому что состоялся интересный диалог о формировании духовно богатой творческой личности, о воспитании молодёжи, которой мы вправе гордиться. Не могу не выразить дав­нюю мечту о том, как замечательно было бы созерцать скульптуру у реки Темерник юноши-бронебойщика в память о погибших освободи­телях нашего города.