Недочитанные страницы войны

 Оскар Уайльд говорил, что единственный наш долг перед историей — это постоянно её переписывать. Ростовчанин Андрей КУДРЯКОВ доказал на практике, что ещё один долг перед историей — постоянно её перекапывать и перелопачивать.

·     Вернуть историю

Успешный бизнесмен Ан­д­рей Кудряков в выходной день превращается в археолога, который постепенно, сантиметр за сантиметром, открывает нашу историю.

— Я закончил исторический факультет РГУ, меня всегда манила история, раскопки в том числе, — говорит он. — Началось всё в середине девяностых. Со временем я заинтересовался рекой Миус и боями, что шли при ней в районе п. Куйбышево. По названию оборонительного рубежа «Миус-фронт» мы окрестили и нашу Ростовскую Региональную поис­ко­вую об­щественную ор­ганизацию. За эти годы подняли из-под земли тысячи останков советских и фашистских солдат, оружия, боеприпасов. Там шёл ожесточённый бой, который стал одним из решающих в истории войны. Если бы тогда Красная Армия не прорвала укрепления, не удалось бы отбить у немцев ни Таганрог, ни Донецк, ни выйти к Днепру, а затем и к границам нашей Родины.

— Что Вы делаете с тем, что находите: с останками солдат, боеприпасами, оружием?

— Когда находим солдата, определяем, русский он или немец. Этому способствуют медальоны, жетоны, документы, остатки одежды, награды. Ищем родственников. Многие наши соотечественники хотят забрать останки, чтобы похоронить в родной земле. А вот немцы, чьи родственники пали здесь, приезжают, чтобы почтить память погибшего, но забрать не стремятся.

Остатки оружия, амуниции, предметы быта советских солдат  — такие находки поисковики отдают в военно-исторический музей, в школы, где есть Уголок патриотизма. При раскопках находили даже самолёты, танки.

— Нужен специализированный музей, где молодые люди, для которых вся война заключается в параде на 9 мая, вживую увидели бы те условия, в которых находились солдаты, — говорит Андрей. — Чтобы увидели окопы, укрытые металлическими листами, видели эти громады-танки и понимали, что танк — не просто большая машина с пушкой, а страшное оружие, опасное и мощное. И такой музей уже нами создаётся, он носит название «Донской военно-исторический».

·    «Призрачные» бои

— Когда я нахожу останки, по зубам, по форме черепа и несросшимся ещё черепным пластинам понимаю, что это ещё совсем молодые ребята, многим из которых нет и восемнадцати лет. Это страшно. Пропускаешь через себя судьбу этого человека, становишься внимательным к разного рода мелочам. А вот к снарядам со временем начинаешь относиться как к чему-то обыденному, совершенно забывая о том, что они по-прежнему могут быть опасны. За прошлый год было несколько случаев, когда на старой мине подрывались археологи, занимавшиеся раскопками более 20 лет.

— Не бывает страшно? Всё-таки постоянно приходится держать в руках то, что осталось от мёртвых...

— Стра­­хов медицинского характера нет, потому что всевозможные болезни земля уже убила. Земля — лучший дезинфектор. Это холера или тиф «погибают» через 80-120 лет. А грипп, оспа исчезают довольно быстро.

С мистическими страхами приходится мириться. Часто возникает ощущение, что на тебя кто-то смотрит. Однажды остались на раскопках с ночёвкой. С нами был парень, впервые ночевавший на месте сражения. Развели костёр, сели вокруг него, и так получилось, что поле боя оказалось у нас за спиной. Этот парень то и дело оглядывался по сторонам, а потом говорит: «Я вижу, как там кто-то ходит». Я ему отвечаю: «Конечно, ходит. Это солдаты». Дали ему видеокамеру: «Иди и снимай то, чего боишься».

В итоге он не только сумел захватить силуэты призраков, но и избавился от страха. А бывают места, попадая в которые понимаешь, что копать здесь не стоит. Энергетика такая, что хочется бежать оттуда.

У каждого свой «урожай»…

— Там, где шли бои, сейчас поля, и пока фермеры не снимут урожай, мы не можем работать. Один старик рассказывал, что во время войны был издан приказ о подъёме сельского хозяйства, нужно было экстренно распахивать землю. На полях после сражений лежали трупы, которые не успели похоронить — слишком много их было. И вот по этим телам заставляли проезжать на комбайнах. Люди сходили с ума, не имея возможности ослушаться приказа.

Поставило в тупик найденное нами захоронение казаков, которые воевали на стороне немцев. К кому их отнести, где перезахоранивать? К русским нельзя — они же на стороне фашистов были. К немцам тоже — они ведь русские. Решили сделать для них отдельную могилу, в стороне.

Сначала местные жители не понимали, что мы делаем, зачем тревожим кости мёртвых. Возмущались, конфликтовали. А со временем даже помогать стали. Детей приводят, показывают, чем мы занимаемся. Со многими близко познакомились. Они уже мою машину издалека узнают.

— Изменилось ли отношение к Вам администрации города и жителей после мероприятия по перезахоронению, которое прошло 22 июня?

— Конечно! Сначала эту идею приняли с лёгким недоверием — всё-таки подобное впервые происходило не только в нашей области, но и вообще в стране. Но масштаб Дня памяти получился огромным! Наши коллеги-поисковики признали его чуть ли не самым масштабным в России. Я был удивлён, когда увидел, сколько приехало людей из Ростовской области, из Краснодарского края, Москвы. Похороны прошли по  канонам православной церкви.

Именно вера, по словам Ан­дрея, помогает ему оставаться стойким, не давать страху и отчаянию сломить дух, когда рядом с тобой постоянно находятся кости убитых людей.

— Серьёзную поддержку оказывает лаборатория ФСБ, — рассказывает он. — Недавно нашли останки медсестры. У неё в сумке оказались бинты, медикаменты, некоторые документы и солдатский котелок. Очистили его от земли и видим, по внутреннему краю идёт гравировка, написано что-то. Отвезли котелок на экспертизу в лабораторию и установили, что там были написаны её фамилия и имя.

·    Из мародёров — в археологи

— Вы сталкивались с «чёрными копателями»?

— К сожалению, да. Это мародёры, вандалы, которые раскапывают могилы не для того, чтобы помочь истории, а ради наживы. Ищут медали, золотые зубы, украшения, оружие — словом, то, на чём могут заработать. У них и оборудование есть, и навыки. Очень злит, когда раскапываешь могилу, и видишь перемешанные кости, варварски снятые медальоны, жетоны. Нередко «копателями» становятся жители села, которым нечем заняться. Они отлично знают местность, вот и пользуются тем, что, как говорится, под рукой. Многих нам удаётся перетянуть на свою сторону. Один мужчина после долгих пререканий решил помогать всё-таки нам. Он оказался очень одарённым археологом. Мы использовали металлоискатели, он же был наделён особым чутьём.

— Чем Вы собираетесь заниматься в ближайшее время?

— Готовимся к новому перезахоронению, которое пройдёт 29 августа в Матвеево-Курган­ском районе. А потом я хочу заняться раскопками, относящимися к Гражданской войне.

…Андрей Кудряков рассказал ещё много интересных историй, связанных с поисками. И с каждым годом их будет всё больше и больше, в то время как настоящих свидетелей войны, солдатов, героев, бойцов — всё меньше...