«…Только память всё ещё горькая»

     Было это на Курской дуге. В тот день подразделение младшего лейтенанта Михаила Васильевича Чеснокова держало оборону. Никто не ожидал трёх танков, которые неожиданно проскочили сквозь наши боевые порядки. Произошла внезапная, страшная и короткая схватка. Один из танков Михаил Васильевич уничтожил вместе с тремя бойцами. Тем временем другой вплотную вылез к окопу и принялся свинцом поливать растерявшихся бойцов, но на этот раз помогли соседи. Танк загорелся. Третья вражеская машина была уже на личном боевом счету М.В. Чеснокова. Он не услышал, как за несколько секунд до этого рядом разорвался снаряд и окоп осыпало осколками. Что-то толкнуло его, и тогда он почувствовал, как по ноге потекла струйка крови. Поднявшись на ноги, в трёх-четырёх метрах от себя увидел надвигающуюся стальную громадину. Превозмогая боль, насколько хватило сил, метнул под танк связку гранат. Послышался оглушительный грохот, и наступила тишина…

    Потом были бои под Киевом, лейтенант Чесноков вновь был ранен. И вновь в правое бедро. После возвращения в часть командир полка по-отечески поздравил его и вручил орден Отечественной войны II степени.

    — Служу Советскому Союзу, — отчеканил Чесноков и добавил, — обещаю воевать так, чтобы приблизить час победы.

    Но праздновать Победу среди своих боевых товарищей ему не было суждено. В тяжёлых боях под Будапештом он был ранен в третий раз. И снова в правую ногу. На этот раз пуля раздробила коленную чашечку.

   С победой война для солдата не окончилась. Шагая на костылях по московским улочкам, он всерьёз задумывался о своём невесёлом будущем. Тогда-то ему и повстречался его боевой товарищ Георгий Богданов и позвал жить на свою родину, в Ставропольский край. Решение было принято. И вот уже Михаил Васильевич — учитель физкультуры. Но и тут проблема, прямо скажем, немаловажная: ведь ученикам необходимо не только рассказывать, как выполняется то или иное упражнение, но и показывать. Помехой же в этом деле стал костыль.

    Каждый день он проделывал сложный комплекс упражнений, требовавший неимоверных усилий. И в один прекрасный день наконец случилось то, к чему стремился Михаил Васильевич:

       — Хватит, пора уже и собственными ногами ходить! – и он решительно отбросил палку.

    Прошло совсем немного времени, и Чесноков уже работал на перекладинах, брусьях, бегал и прыгал. Вернулись офицерская выправка и твёрдый шаг. Но и этого ему показалось недостаточно. Ощущалась нехватка знаний. Тогда-то он поступил и успешно окончил Московский государственный институт физической культуры. Так инвалид с раздробленным коленом вернулся в родной педагогический коллектив и ещё много лет преподавал военное дело и физическую культуру.

     Ещё будучи на костылях, Михаил Васильевич познакомился с Шурочкой — преподавателем русского языка и литературы. Настал тот час, когда Александра Павловна Захарова решилась познакомить жениха со своими родителями. Когда молодые вошли в дом, то её отец Павел Андреевич Захаров сидел за столом и читал газету. Он и сам недавно вернулся с фронта, добровольцем пройдя пол-Европы. Когда он увидел вошедшего в дом майора, то несколько опешил. Шура тем временем куда-то вышла, а когда вернулась в дом, то увидела двух обнявшихся фронтовиков. Оба утирали слезы. И тогда Павел Андреевич сказал дочке:

     — Если и вправду любишь, то выходи за него, даже не раздумывая. А нас можешь не знакомить — война познакомила.

    И это была не метафора. Его величество случай свёл их гораздо раньше. В одном из жутких боёв под Сталинградом П.А. Захаров и М.В. Чесноков бок о бок лежали в одном окопе под разрывами снарядов и свист пуль. И вот несколько лет спустя они вновь встретились.

      Обычная житейская история. Таких много. Четверть века как нет в живых самого Михаила Васильевича. Мы сидим на кухне и беседуем с Александрой Павловной, вдовой инвалида Великой Отечественной войны. Беседа то и дело переходит в слёзы — ведь так больно ворошить свою боль. Трудно и чужую пропускать через себя. Да ведь боль эта наша, общая. И тогда подключается дочь солдата — Татьяна — и читает стихи, написанные ею когда-то об отце:

Будь ты проклята, война,

Будь ты проклята!

Вновь весна живёт дождём в городе,

Только память всё ещё горькая…

На могилах от дождя трава мокрая,

Сорок лет война мертва, да не мёртвая.

      … Трудно, как автору, не добавить несколько строк и от себя. Вспоминаю, как на сорокалетие Победы власть, явно не без благих помыслов, торжественным маршем по всем городам и весям страны вывела колонны уцелевших победителей. Незабываемое это было зрелище, тронувшее за душу, наверное, всех.

    Приходилось мне слышать, что тот парад слишком дорого обошёлся многим его участникам, пожилым, больным людям. И невольно возникал вопрос: а нужно ли было проводить такой праздник? Ответ для меня пришёл лишь недавно: нужно! И особенно тем, кто не нюхал военного пороха, но имел возможность общения с теми, кто перенёс за свою жизнь непереносимое. Грустно говорить об этом, но ведь ещё год-другой, и живых свидетелей практически не останется.