«Фанагория»

    Эту историю, вернее, легенду о речном буксире с таким экзотическим названием я услышал в Ростове-на-Дону сразу после окончания войны.

    Мы, городские мальчишки с Пушкинской улицы, мотались по разбитым домам в поисках уцелевших патронов и снарядов, не осознавая опасности, выколупывали из них капсюли, высыпали порох для своих рискованных пиротехнических забав. Мы жадно слушали рассказы фронтовиков о войне, самозабвенно играли в неё и искренне сожалели о том, что война закончилась и нам уже не совершить ратных подвигов. В той атмосфере патриотического подъёма и упоения победой нами на ура был воспринят рассказ о героическом рейде экипажа речного буксира при освобождении нашего города от немцев. Согласно людской молве всё произошло так.

     Под натиском наших войск фашисты срочно оставляли город и при этом спешили взорвать Будённовский мост через реку Дон. С высокого правового берега они хорошо простреливали побережье и все подступы к нему. Наши стремились отбить мост целым и несли большие потери, но и немцы мешкали с подрывом зарядов. Суетились их минёры, пытаясь восстановить цепь проводов, посёченных осколками.

   И в этот драматический момент противостояния со стороны Гниловской по вскрытой ото льда ударами авиабомб и снарядов большой водной прогалине к стратегическому объекту на полном ходу приблизился наш буксирный катер.

    Его скорострельная пушка, расположенная на носу, била почти без промаха, подавляя пулемётные и стрелковые гнёзда немцев. От прямого попадания что-то взорвалось под мостом, ещё более усиливая замешательство и панику в стане врага.

    Но вскоре немцы пришли в себя от шока и обрушили всю свою огневую мощь на дерзкое судёнышко. По нему били в упор прямой наводкой, а катерок, словно заговорённый, крутился между взлетающих вверх водяных столбов, клевал носом, оседал на корму, скрывался за опорой моста и вновь появлялся из-за неё, чтобы жалить врагов из своей пушки.

   Героическая горстка речников, презрев смерть, превратила свой катер в плавучую мишень, чтобы отвлечь внимание врагов на себя. Незамедлительно этим воспользовались наши штурмовые группы, которые одним броском оседлали мост и обратили немцев в бегство.

   Долгие годы уцелевший Будённовский мост служил людям, пока его собрат на Ворошиловском спуске не перекинул свои пролёты на левый берег Дона.

     А дерзкий буксир как появился внезапно, так же и исчез в дыму и водном тумане.

   В ту пору я не знал, что загадочно звучащее с каким-то музыкальным переливом слово «Фанагория» есть название греческого поселения в Крыму, по чьей-то воле присвоенное также и героическому буксиру. А потому в моём воображении возникала волшебная страна, где нет и не было войны и разрухи, где всегда тепло, светит солнце и благоухают висячие сады Семирамиды, где хрустальные ручьи сбегают с гор в синее море с белыми пароходами и катерами. Там творятся чудеса, сбываются мечты, исполняются дерзновенные желания.

  С тех пор прошло много лет. Я провожал жену и сына в круиз до Волгограда и обратно… Красавец четырёхпалубный теплоход отчаливал от парапета набережной. Играла весёлая музыка, по громкой связи отрывисто звучали команды капитана, отплывающие и те, кто остался на берегу, что-то кричали друг другу, но толком уже ничего нельзя было понять. Но вот двигатели судна заработали на полную мощность, и корабль легко ушёл вверх по течению, открывая простор реки. И тут в поле моего зрения попал катерок, который, как поплавок, качался на волне, поднятой винтами теплохода. Труба у катера почернела от копоти, бока были помяты так, что краска облупилась и проступила ржавчина. Он натужно тарахтел двигателем и, казалось, стоял на месте.

    Что-то кольнуло меня в грудь. На его борту было написано «Фанагория». Быть того не может!

  Это тихоходное судёнышко никак не соответствовало героическому образу, навеки запечатлённому в моём сознании, как фреска.

   Где же ты, мой героический кораблик из волшебной страны со стремительными линиями торпедного катера, дерзкий и неуязвимый, летящий по глади Дона на страх врагам?

   Очевидно, человеческая память выбирает и бережно хранит яркие героические дела и судьбоносные эпизоды, совершённые на взлёте человеческого духа, на пределе сил и возможностей людей, попавших в экстремальные ситуации. А затем людская молва и собственное воображение так приукрашивают реальные события, что их становится не узнать. Так рождаются мифы и легенды, и, пожалуй, лучше им не встречаться с собственными первоисточниками.

    Но стоп. Неказистый вид героя военных лет вовсе ещё не повод для разочарования и скепсиса. У него оказалась долгая мирная жизнь.

   Днём и ночью, в жару и ненастье катер «Фанагория» исправно нёс свою трудовую вахту. Тянул за собой по Дону баржи с песком и лесом, сельхозпродукцией и углём, выталкивал на фарватер теплоходы и самоходные баржи, а то и срывал их с мели. Менялись команды на его борту, изменялась жизнь вокруг, а буксир со своим экипажем делал обычную каждодневную работу.

   Во всех сферах человеческой деятельности таких рутинных работ море разливанное, а добросовестное их исполнение — обязательное условие порядка и стабильности в обществе. Так что меньше гордыни и чистоплюйства.

   Меня охватило чувство неловкости за минутное замешательство, которое возникло при встрече со старым знакомым. Вроде, я хотел пройти мимо, не признав его.

   Почти с родственной теплотой я поискал его на водной глади. Но где же он? Только был рядом, тарахтел движком, а поди ж ты! Пока я предавался размышлениям, наш пострел уплыл вверх по течению и уже превратился в точку где-то в районе Зелёного острова. Как человек, знающий себе цену, он неспешно и уверенно преодолевал пространство для достижения намеченных целей.

    Счастливого пути тебе, старина боец и трудяга. Твоё служение отечеству на Дону в мирное время также несёт на себе отпечаток геройства. Правда, из-за растянутости во времени и обыденности дел твоих это, к сожалению, ускользает от внимания нас, грешных.

Владимир ЗОЛОТАРЁВ

  «Не обременяй других своими проблемами» —это авторское кредо начертано на обложке новой книжки Владимира Золотарёва. Надо сказать, её содержание вполне соответствует этому. Нет в ней глобальных вопросов и неразрешимых задач, которые автор ставил бы перед человечеством. Хотя, конечно, и вопросы, и задачи такие ему хорошо ведомы. В книжке есть другое: негромкая, обыденная жизнь со всем тем, что ей сопутствует. Человеческое непонимание и стяжательство, желание выглядеть лучше, чем есть на самом деле… Но это с одной стороны. С другой — чуткость души и стремление прийти на помощь, открытость. Одним словом, в рассказах, как в жизни. И, скорее всего, всё не выдумано, а увидено и услышано самим автором. Сказанное вполне традиционно для творчества Владимира Золотарёва. За обыденностью его сюжетов и композиций встают живые человеческие характеры и судьбы, которые в соприкосновении с им подобными в конечном счёте и определяют нравственность поступков и их цену. Причём автор как бы в стороне и без резонёрства: ну свершилось так свершилось. Приговор — дело того, кто будет читать книжку. Накануне Дня Победы редакция «РО» публикует один из таких рассказов. Тема его как раз удачно ложится на события. Впрочем, пусть читатель решит сам.