Вкус вина с острова Хиос

Мы идем по улице, по которой ходили люди в античные времена - в третьем веке до Рождества Христова, 2 300 лет назад… Улица неширокая – по нынешним меркам, но вполне соответствует стандартам своей эпохи: по ней могли свободно, не цепляясь колесами, разъехаться две колесницы.

Сегодня по этой улице ходят студенты–археологи и сотрудники научно-методического центра археологии ПИ Южного федерального университета, которые, собственно говоря, и обнаружили главную улицу известного Елизаветовского городища. «В этом квартале античного мегаполиса жили «крутышки», - рассказывает руководитель экспедиции профессор Виктор Копылов. - В те времена русло Дона пролегало совсем близко, во-о-о-н там был порт. А рядом – элитный квартал, где стояли дома богатых и знатных горожан, «крутых», как говорят сегодня. Сомнений в этом никаких: здесь найдено множество фрагментов дорогой парадной посуды, многочисленные бусины женских украшений, черепки сетчатой керамики от сосудов для благовоний, которые были по карману только богатым горожанкам. А еще – фрагменты амфор, в которых привозили качественное и дорогостоящее вино с греческих островов Фасос, Хиос, Менде, что можно определить по клеймам. Такое вино пили только богатые. Народ попроще потреблял вина других поставщиков: из Гераклеи, Синопа, Херсонеса, где виноделы не были так искусны, как в Греции. А, может, виноград был другой. Но, увы, мы никогда не узнаем вкуса ни того вина, ни другого…».

Драма в дельте

Раскопки Елизаветовского городища в дельте Дона будоражат любопытство профессионалов и фантазию любителей археологии почти сотню лет. После раздела СССР этот узловой памятник скифо-античных времен – один из двух, что остался на территории России другие отошли к Украине.

Ежегодно археологический сезон приносит новые находки, которые все больше дополняют картину короткой – по меркам истории – жизни этого высокоурбанизированного и богатого греческого полиса. В хорошо спланированном полноценном городе был храм, а еще – агора, площадь, где торговали и собирались по праздникам, и – игорный дом, вместилище порока. Даже простым горожанам не была чужда эстетика: дорожку одного из внутренних двориков его безымянный хозяин тщательно выложил осколками битых амфор и пифосов…

Сама же история полиса, имя которого до сих пор не известно ни историкам, ни археологам, полна драматизма. Основали поселение скифы, пришедшие на берега Дона в V –IV веках до новой эры. Можно предположить, что они контролировали все движение вверх по Дону, взимая с купцов дань. Торговые связи скифов были обширны. Среди тех, кто торговал с варварами (так называли скифов за то, что они пили вино, не разбавляя его водой), были и предприимчивые боспорские греки. Можно только гадать, каким именно образом они вытеснили скифов с насиженного места. Скорее, экономикой, чем силой, считают археологи. Но, как бы там ни было, уже в четвертом веке до новой эры скифы покинули городище - богатый город в устье степной реки стал колонией Боспора. При греках он расцвел, превратившись в огромный мощный полис. Но просуществовал до обидного мало – всего лет 30. Как предполагает профессор Копылов, греки, поселившиеся здесь, очень скоро стали экономически независимы от Боспора и отважились на самостоятельную политику, что очень не понравилось в столице Боспора, Понтикапее. За сепаратизм метрополия, как правило, наказывает колонию – таких примеров достаточно и в наше время.

Судя по следам, которые обнаружили археологи, нападение на процветающий город было неожиданным. Горожане были застигнуты врасплох - свидетельств тому масса. Скорее всего, войска Боспора дожидались ночи, чтобы напасть на беспечно спящих земляков. Люди в панике вскакивали с постелей, выбегали на улицу – и падали, сраженные стрелами и ударами мечей. Вот почему в домах все осталось на местах. Вот – изображения глубоко почитаемых греческих богов, по сути - те же иконы, которые не успели спасти.

Вот – шкатулка с драгоценностями, принадлежавшая хозяйке дома, а рядом – меч её мужа, который тот не успел пустить в ход... Многие горожане погибли под обвалившимися крышами пылающих жилищ. Уцелевшие бежали в ужасе и панике, бросив дома, имущество и даже тела павших – лишь бы подальше от кровавого побоища и пепелища, в которое превратил разгневанный Боспор процветавшую колонию. Долго пировали вороны, степные лисы и одичавшие собаки - человеческие кости, погрызенные зубами животных, здесь регулярно находят палеозоологи. «Мы уверены, что уцелевшие греки перебрались на другой берег реки. И там, на высоком берегу Мертвого Донца, основали известный всем Танаис. Это было весьма скромное поселение – в сравнении с разрушенным полисом», - считает профессор Копылов.

Вода из скифского колодца

Нынешний сезон удачен для археологов. Изменив технологию раскопок, они добрались до уникальной находки – скифского колодца. Археологи считают, что им пользовались вплоть до 70-х годов IV века до новой эры.

Это первая находка такого рода, которая дала наконец ответ на вопрос, где же скифы брали воду. Колодец обложен привычным для глаза желтым известняком – именно из такого камня практичные окрестные жители традиционно выкладывали – и выкладывают сараи, заборы и основания фундаментов своих домов, разбирая останки строений, заложенных задолго до Рождества Христова. …Расчищая скифский колодец, археологи не только добрались до воды, но и обнаружили в нем множество черепков тех амфор и сосудов, с которыми ходили за водой жители городища. Самая удивительная находка – чудом уцелевший боспорский кувшинчик, датируемый IV веком до новой эры. Кто нечаянно утопил его в колодце: ребенок, посланный за водой, неловкая девушка или заговорившаяся с соседками женщина? А, может, пьяный грек, пришедший к колодцу за водой, чтобы разбавить дешевое вино из Гераклеи (известно, что греки – в отличие от скифов - пили вино, разбавленное водой)? Почему из Гераклеи? Да потому, что если бы он был богат, то пил бы качественное вино острова Менде, а к колодцу за водой послал бы слугу…

С каждым днем вода в колодце все прибывает и прибывает. Чтобы продолжать работу, археологам приходится сначала вычерпывать ее вполне современным оцинкованным ведром. Профессор запрещает студентам и научным сотрудникам пить воду из обнаруженного колодца. А вот обмакнуть палец и лизнуть – пожалуйста. На вид она мутная, а на деле – просто очень холодная пресная вода, в которую так хочется опустить руки, когда температура на раскопе – явно выше 40 и не спасает даже колониальный шлем, который мне вручили археологи перед тем, как идти на раскоп. Видно, опасались, что без привычки корреспондента может хватить солнечный удар…

Что жарили в печи?

Вторая уникальная находка – печь. Есть основания полагать, что не кухонная, а – металлургическая. Множество бронзовых и железных вещиц, обнаруженных на городище: женские колечки и подвески, наконечники стрел, рыболовные крючки – прежде принимали за предметы, привезенные из других мест. С обнаружением печи вопрос ставится иначе: располагался ли здесь еще и «военно-промышленный комплекс», где изготовлялось оружие? В пользу такой версии говорят многочисленные кусочки железного и бронзового шлака, которые можно подобрать на раскопе тут и там, - явные следы металлургического производства.

Окончательного ответа на вопрос мы так и не дождались. Расчистку топочной камеры археологи начали как раз перед нашим отъездом. Что же жарили в печи? То ли осетров, позвонки которых обнаружили рядом, то ли крючки, на которые ловили эту самую рыбу…

Не исключено, что сенсацией станет еще одна находка нынешнего сезона – кобяковский сосуд. Кобяковскую культуру принесли в приазовские степи предки современных вайнахов и осетин еще в XI –VIII веках до новой эры. Но с восьмого века до Рождества Христова исчезают все их следы в степях Дона. Ушли ли они сами, или их вытеснили в предгорья Кавказа более сильные и агрессивные пришельцы? Ответа на вопрос пока нет. Зато будут новые археологические сезоны, а значит, новые находки и открытия, на которые так богато Елизаветовское городище.