«Крестик спасал мне жизнь»

    Орденов Боевого Красного Знамени (в Великую Отечественную высшей после ордена Победы награды) у лётчика-истребителя, полковника в отставке, ростовчанина Сергея ЯСАНИСА четыре.

   — А вообще у него военных наград столько — места нет на кителе, — с гордостью сообщает супруга Нина Петровна. И вдвоём они вешают на ручку скромного платяного шкафа парадный синий китель Сергея Ульяновича, к которому прикреплены ещё и ордена Красной Звезды, Богдана Хмельницкого, Александра Невского, медали, полученные за оборону Сталинграда, Кавказа, освобождение Праги, Киева, Украины и т.д. В 43-м году лётчику Ясанису за выполнение особо трудного разведывательного задания (ради которого за 1 день, несмотря на огонь немецких зениток, он 5 раз летал за линию фронта, вышел победителем из нескольких воздушных боёв) была передана личная благодарность Жукова. Трижды Ясаниса представляли к званию Героя СССР. — Я начал войну в 42-м, 20-летним мальчишкой, после Батайского авиационного училища, — вспоминает Сергей Ульянович. — А закончил даже не 9-го, а 17 мая под чешским городом Аламоутс. Хорошо помню тот день, потому что как раз 17-го погиб самый молодой, 18-летний, лётчик нашего полка. Просился у командира: «Дайте мне хоть раз слетать, война-то кончилась». Самолёт подбила немецкая зенитка, он упал в Альпах, его так и не нашли…

Четырёхкратное чудо

    В толстой, как книга, лётной книжке ростовского лётчика значатся 493 сделанных в Великую Отечественную боевых вылета. — Большая часть из них — 333 приходится на воздушную разведку, — поясняет он. — Выглядела она так: надо было очень низко, на высоте 50 метров, пролететь над территорией противника и сфотографировать расположение войск, техники. Причём, чтобы фотография получилась, лететь надо, «не шелохнувшись», не совершая противозенитных манёвров. Летишь, а в твою сторону снаряды летят, приближаются… В какой-то момент нервы не выдерживают — разворачиваешься. А если плёнку проявят и выяснится, что она смазанная или ты не доснял, летишь опять… — Порой я возвращался в самолёте, в котором было штук по 20 пулевых пробоин, — признаётся ветеран. Несколько раз он был тяжело ранен, дважды выпрыгивал с парашютом из горящего самолёта… Однажды его и вовсе спасла целая череда счастливых обстоятельств: фашистские «мессершмитты» увидели нашего выпрыгнувшего с парашютом лётчика. — Ну, думаю, сейчас очередь по мне — и всё, — вспоминает фронтовик. — Но в этот момент появились наши истребители, которые и отвлекли немцев. Раненный в ноги, он при приземлении парашюта мог их ещё и переломать, но ветер удачно опустил его на крону дерева, которая самортизировала приземление. Когда его везли в санитарной машине в госпиталь, в небе снова появились «мессершмитты», водитель остановил машину, он и санитарка выскочили. Машину прошило несколько очередей. Но лежащего на носилках лётчика… ни одна пуля не задела. И т.д.

Небо не отпускает

     — Я всегда боролся за жизнь. Не опускал рук. Но всё же считаю, что пережил ту войну просто потому, что был везунчиком, — говорит фронтовик. А может, добавляет он, потому что в детстве был крещён, что весь 45-й пролетал с крестиком, который сунула ему в нагрудный карман пожилая полячка… Впрочем, небо так и не отпускает 85-летнего лётчика: 40 с лишним лет он отдал авиации, специально купил 6 соток дачи близ Ростовского военного аэродрома. А в своё 60-летие настоял, чтобы ему разрешили… прыгнуть с парашютом.