Реалити-шоу на коммунальной кухне

«Красивый у вас город. Нарядный, ухоженный», — к такому выводу пришла моя подружка из Владимира, прогулявшись по Большой Садовой.

Действительно красивый, но стоит нырнуть в любую подворотню, как открывается совсем другой вид…

В этой, изнаночной, части города, состоящей из грязных подъездов, обшарпанных коммуналок и бедных их обитателей, я провела несколько лет. А недавно вновь решила наведаться к своим бывшим соседям.

Хороший жилец тот, которого нет…

Вот он, знакомый подъезд. Полутёмная заплёванная лестница, перила с облупившейся краской. Всё как прежде, разве что надписей на стенах стало больше да стёкла грязнее.

Знакомая неопределённого цвета дверь с рядом кое-как прилаженных звонков. У нескольких уже обрезаны провода. Значит, съехали соседи — исполнилась наконец их мечта вырваться из общаковского быта.

Звоню: три коротких, один длинный. Из глубины гулкого коридора доносится стук каблучков. И вскоре на пороге появляется Карина.

Карине около пятидесяти. Но чувствует она себя на пятнадцать: неизменный шёлковый халатик, домашние босоножки с розовым пушком, ярко накрашенные губы и тонкая сигарета. Карина — коренная жительница коммуналки, поэтому здесь она ощущает себя полной хозяйкой. У неё есть муж, взрослая дочь и внук. Все четверо живут в двух небольших комнатах.

— Давненько тебя здесь не было! Ну проходи, рассказывай, — благосклонно приглашает она.

Благосклонно, потому что теперь я гостья. А значит, не буду толкаться на общей кухне, занимать ванную, хлопать входной дверью…

«Своё седло носить с собой!»

В то время, когда я обитала в этой коммуналке, со мной через стенку соседствовали трое студентов. Приняв кружку-другую пива, парни отправлялись за приключениями, и вскоре в коридоре слышалось сдавленное хихиканье. Скрипела комнатная дверь, включалась музыка, а через минуту к парням уже стучалась разъярённая Карина. Начинался скандал.

Но самыми злыми врагами Карины была семья мигрантов. Сколько жило в их маленькой комнатке, сосчитать было невозможно. На кухне то и дело появлялись новые лица, а на дверях ванной — выведенные размашистым почерком Карины гневные письмена: «Гостям мыться запрещено! Пользуясь туалетом, своё седло носить с собой! Лампочки покупать строго по графику!»

Мигранты на письменные обращения не реагировали. Карина вешала замок на двери ванной, снимала с плиты ручки, ругалась, доказывала, но все её старания были напрасны.

— До сих пор воюю, — вздохнула она и указала на висящий на ржавом гвозде график дежурств.

Таинственный обитатель

У психиатров есть такая поговорка: «Коммуналка — это диагноз». И эта шутка недалека от истины, ведь на общаковских кухнях каждый день разыгрывается собственное реалити-шоу. Разве что за героями этого действа не следят видеокамеры. Но к чему они, если все соседи и так знают, какое ты носишь бельё, что ешь на завтрак и кто остаётся у тебя ночевать.

И мы тоже знали, в каком настроении Карина вернулась с работы, из-за чего она поскандалила с мужем, сдали ли студенты сессию, чем я угощала своих вчерашних гостей.

Единственным таинственным человеком для нас был Владимир. В коммуналке он появлялся не чаще раза в месяц. Одни говорили, будто он путешественник, другие — бизнесмен, а квартиру прикупил для встреч. И действительно, время от времени по длинному коридору коммуналки вслед за Владимиром проходила очередная молодая гостья. Карине, конечно, это не нравилось, но беспокоить сурового соседа она не решалась.

Чтобы всё как у людей

Те же психиатры считают, что долгое проживание в коммуналке развивает у человека необычайную живучесть, цепкую память, болезненную изощрённость ума, склочность. У некоторых и вовсе «едет крыша».

По соседству с нашей общей квартирой располагалась коммуналка, где десятилетиями жили одни и те же соседи. Вот там было всё — от скандалов из-за открытой форточки до метаний ножей за право стоять у плиты. Жила в этой квартире и полусумасшедшая бабуля, которая страдала манией преследования.

— Жива она, — рассказывала мне Карина. — Всё так же прибегает жаловаться: то ей кажется, что кто-то мышьяк в суп подсыпал, то прослушивающее устройство в замок вмонтировал, теперь насмотрелась телевизора — ищет скрытые камеры. Участкового уже задолбала своими заявлениями…

Карина ещё долго рассказывала, кто развёлся, кто сошёлся, кто подрался. С нескрываемой завистью вспомнила о съехавших соседях.

— Я всё жду расселения, а тут ещё этот кризис, — посетовала она. — Может, так до старости буду здесь с ума сходить. Ты думаешь, я от природы такая зловредная? Нет. Это всё от общего жилья. Нервы не выдерживают. Хочется ведь, чтоб всё как у людей!

P.S.

Поблагодарив бывшую соседку за чай, я зашла расспросить про коммунальное житьё-бытьё местного участкового.

— Коммуналки всё те же, что и тридцать лет назад. И работы у нас не меньше, — пожаловался Олег Антонов. — Что раньше, что сейчас, вызовы в основном на «барабашки» или соседские склоки.

«Барабашками» участковые называют заявления, в которых пострадавшие жалуются на слежку, подсматривающие и подслушивающие устройства, попытки отравления, воровство кастрюль и тайные знаки…

— Недавно вот вызов был. Жилец установил себе дорогую бронированную дверь, сигнализацию, а потом обнаружил пропажу 25 тысяч рублей. Причём замки целые. В качестве доказательства пребывания в квартире преступника показывал царапины на кастрюлях, которых, по его мнению, раньше не было…

Самое сложное, по словам Олега Владимировича, — это разрешать конфликты между соседями. Здесь участковый уже не милиционер, а психолог.

— Кстати, было как-то коллективное заявление. Соседи жаловались на парня, который ворует у них еду. Пока разбирал дело, выяснилось, что среди подписавшихся была и сожительница этого парня… А вообще за двенадцать лет работы с коммуналками я столько насмотрелся, что уже ничему не удивляюсь. И, знаете, пришёл к выводу: Булгаков был прав. Квартирный вопрос может испортить даже самого добропорядочного гражданина…

«АИФ»-КОММЕНТАРИЙ

Большой «бред малого размаха»

— В советские времена в учебниках по психиатрии появилась новая группа заболеваний — инволюционные бредовые расстройства. Это переживания, связанные с «бредом малого размаха» — житейским бредом, и наблюдаются они зачастую у пожилых людей, — рассказал доцент кафедры психиатрии и наркологии РГМУ врач-психиатр высшей категории Алексей Перехов. — В основу житейского бреда легли взаимоотношения больных с соседями. Жалобы на попытки отравления, подслушивание, подсматривание и др. — зачастую проявления этого заболевания. Такие больные во всех своих бедах винят соседей. Откуда это взялось? Из наших коммуналок. Ведь житьё у всех на виду вредно для психики. С расселением коммунальных квартир снизилось и количество таких заболеваний. Но, тем не менее, они не исчезли. Больные, проживающие в отдельных квартирах, теперь подозревают соседей по лестничной клетке, подъезду, дому…