Гостиничная фарцовка

Я на время отложил рассказ о других способах получения товара фарцовщиками и мотивировал такое решение тем, что, в отличие от контактов со студентами-иностранцами, эти способы сохранились до «победного конца», то есть превращения фарцовки из подпольного бизнеса во вполне легальное занятие. Вот сейчас как раз самое время продолжить рассказ. Чтобы не запутать ни себя, ни вас, уважаемые читатели, каждому каналу получения товара я посвящу отдельную маленькую главу. Такой способ знакомства с информацией будет удобнее, потому что каждый канал, по которому фарцовщик получал товар, со временем претерпевал некоторые изменения в цене товара, объемах партий, а также в отношениях между поставщиками и получателем. Менялось и отношение правоохранительных органов к различным каналам доставки товара. То один, то другой из них удостаивались пристального внимания со стороны органов, которые принято называть компетентными, хотя я и не очень понимаю, в чем эта компетентность заключается. Поэтому, чтобы не метаться по десятилетиям, прослеживая эти изменения, я просто расскажу о них, так сказать, в одном информационном поле.

Самый стабильный, пожалуй, канал поступления товара для фарцовки – это гостиничная обслуга: бармены, официанты, горничные и администраторы. Любой человек, который по роду своей профессии имел возможность общаться с иностранцами, автоматически приобретал привлекательность в глазах фарцовщиков. В этом способе получения товаров было много плюсов, но много было и минусов. Начать имеет смысл с положительных сторон этого канала. Первой можно считать его бесперебойность. То есть поставки, конечно, зависели от того, с какими конкретно иностранцами удавалось выйти на контакт, но все-таки этот способ «бомбить фирму» отличался от других, которые можно охарактеризовать народным выражением «то пусто, то густо». А для любого бизнеса, пусть и подпольного, стабильность является залогом успеха. Еще один плюс (поменьше) получения вещей для последующей продажи именно от гостиничной обслуги состоял в том, что непосредственно фарцовщику не нужно было мучительно напрягаться и пополнять словарный запас сразу нескольких языков. Проблемы с языковым барьером успешно решали поставщики. Кроме того, фарцовщики, которые имели возможность воспользоваться таким каналом поставок, успешно огибали один из самых острых углов этой деятельности – первый контакт с «фирмачом», во время которого вероятность «проколоться» и «засветиться» была самой большой.

К минусам получения товара из рук гостиничной обслуги, несомненно, относилась ограниченность доступа фарцовщиков к этому каналу. Чтобы воспользоваться таким способом добычи фирменных вещей, нужно было для начала заиметь среди знакомых кого-то из персонала гостиницы. И знакомство должно было быть совсем не шапочным, а крепким, и если уж не долговременным, то построенным на каких-то гарантиях и ручательствах доверенных лиц. Такая осторожность среди гостиничных работников была понятна и хорошо объяснима. Присутствие случайных людей в подпольном бизнесе недопустимо. А теперь немного займемся математикой. Рассмотрим ситуацию в Ленинграде. В советские времена в этом городе существовало всего 25 гостиниц (последней появилась «Пулковская»), и только в 7-ми из них останавливались заезжие иностранцы из капиталистических стран. Еще в 6-ти гостиницах селили группы и отдельных постояльцев из соцстран. С ними тоже можно было делать бизнес, но несколько другого рода, о таких «социалистах» я расскажу чуть позже. А все остальные гостиницы представляли собой клоповники для расселения советских граждан, приезжающих в большие города с разными целями. Такие «дома для приезжих» мы даже и рассматривать не будем.

Количество обслуги в каждой гостинице зависело от ее класса и размера, но можно вывести усредненную цифру – около ста человек на одну гостиницу. Теперь умножаем сто человек на 7 гостиниц, в которых селились «капиталисты», и получаем 700 человек. Фарцовкой занималась далеко не вся обслуга, а примерно каждый третий человек (особенно поначалу), поэтому полученную цифру делим на три, и в результате у нас выходит, что на весь город Ленинград с его многомиллионным населением выходило всего 233 поставщика, имеющих возможность «бомбить» иностранцев по месту основной работы. Маловато, как мне кажется. Так же казалось и фарцовщикам, которые жаждали завязать профессиональные отношения с горничными, официантами и барменами. Выходило, как вы понимаете, далеко не у всех.

С самого начала истории фарцовки в СССР гостиничная обслуга оказалась в более выгодном положении, чем все остальные желающие разжиться вещичками у иностранцев. Особенно это касалось горничных и администраторов. Ведь очень часто случалось так, что иностранец, «растроганный» ужасными условиями, в которых живут советские девушки, не имеющие возможность носить модную одежду и пользоваться приличным парфюмом, оставлял горничной в качестве небольшого презента милый пустячок – дешевую кофточку или пузырек с духами. Особенно если горничная была симпатична и молода. Горничные постарше тоже имели свою долю, так как смазливые и молоденькие были вынуждены платить им своеобразную «дань» – за молчание. Старших (и по возрасту, и по должности) горничных в свою очередь обирали администраторы, дежурящие на этажах, ну и так далее. То есть уже существовал прототип системы. Поэтому, как только явление фарцовки получило в Союзе широкое распространение, на должность горничной в отеле тут же появились «тарифные ставки», то есть, чтобы получить место прислуги у иностранцев, нужно было «отстегнуть». Кому же нужно было платить? Естественно, знакомым, способным повлиять на состав обслуживающего персонала. «Со стороны» людей все равно не брали, даже если у них и была возможность заплатить за вход в систему.

Очень быстро подобные «тарифные ставки» появились и на возможность устроиться официантом, барменом и даже уборщиком. Стоимость первого взноса варьировалась в зависимости от должности или от степени близости родства (знакомства) с человеком, уже работающим в гостинице. В каждом городе, в каждой гостинице также были свои тарифные ставки для получения должности, но могу привести один пример.

Гостиница в Москве.

Временной интервал – 70-е годы.

Горничная – 1000 рублей.

Старшая горничная – 1500 рублей.

Администратор по этажу – 2000 рублей.

Официант в гостиничном ресторане – 1500 рублей.

Бармен – 2000 рублей.

Портье – 1000 рублей.

Уборщица – 500 рублей.

Швейцар – 1000 рублей.

У интервьюера, любезно предоставившего мне эту «тарифную сетку», я поинтересовался, а за какой же период времени можно было отбить вложенную сумму и начать получать прибыль? И вот что он мне ответил.

Все зависело непосредственно от человека, вложившего деньги в теплое местечко. Попадались на редкость отвязанные личности, которые стремились вернуть вложенное как можно скорее. Как можно скорее – это примерно за полгода, но для того, чтобы начать получать прибыль так быстро, нужно было молотить, как комбайн на колхозном поле. Такое поведение было весьма опасно, в системе не привечали скороделов – они могли поставить под угрозу всю «команду». Жадные до денег были все, другие в систему просто не попадали, но и об осторожности забывать тоже не рекомендовалось. Могли и по кумполу настучать особо борзым. А в среднем, если человек приходил на такую должность, он рассматривал ее как долговременное вложение капитала, если хотите. Работали на одном месте годами, и если не зарываться, то через годик-полтора уже можно было отбить вложенное и начать зарабатывать.

Разумно, ничего не скажешь. Я, правда, по наивности тут же представил себе что-то вроде сплоченного гостиничного коллектива фарцовщиков, но мой интервьюер тут же меня осадил.

Каждый был сам за себя. Если возникала необходимость «слить» кого-то из коллег, чтобы выгородить себя, никто и на секунду не задумывался. Не было никакой дружбы, боже упаси, вообще от каких-то личных отношений. Не приветствовалось категорически. А как же иначе? Если я про тебя ничего не знаю, то и проболтаться ни о чем не смогу. Так что оттрубил смену – и адью!

Попавший с помощью первого взноса в систему будущий фарцовщик тут же оказывался по рукам и по ногам связанным строгими правилами добычи товара. Самодеятельность не только не поощрялась, но и строго каралась. Каждый винтик гостиничного механизма должен был крутиться без сбоев – именно эта четкость деятельности и обеспечивала бесперебойные поставки. На практике это означало, что каждый человек из обслуги имел свою, узкую специализацию товара, а также способов обмена или покупки и ни в коем случае не отступал от заданных рамок. Специфика гостиничной фарцовки (не путать с «окологостинничной»!) состояла в том, что иностранцы, которых «бомбила» обслуга, не были случайными людьми. Как правило, иностранец, с которым вступал в контакт фарцовщик, уже знал о порядках, бытующих в советских гостиницах, был предупрежден кем-то из своих знакомых, уже побывавших в Союзе ранее. Поэтому если заморский гость был не против совершить сделку с советскими фарцовщиками, он запасался товаром заранее – еще до прибытия в СССР. Кроме того, въезжая в страну, такой «турист» уже держал в голове, что именно он хочет получить от предполагаемой сделки: проститутку в номер (которых официально в природе не существовало), несколько бутылок хорошего спиртного или икру. В 80-х годах, когда гостиничная фарца уже прилично «отвязалась», многие иностранцы и просто рассчитывали наварить на сделке денег. Так что когда такой «подкованный» в советских нравах иностранец заселялся в гостиницу, он уже неплохо представлял себе, к кому нужно обратиться, чтобы получить искомое.

Самое время перейти к рассказу, кто икаким способом в гостиничной обслуге «бомбил фирмачей», но прежде чем я это сделаю, нужно обязательно уточнить один момент. Ни один из тех людей, кто рассказывал мне о своем прошлом как фарцовщика, и в том числе те, кто занимался фарцовкой именно в гостиницах, не утверждали, что каждый советский человек, работавший в гостинице, где проживали иностранцы, занимался фарцовкой. Действительно, как можно так смело обобщать. Вот только как же быть с одним соображением, которое логично напрашивается после знакомства с процессом трудоустройства в такие «злачные места»: если человек не собирался фарцевать и вообще зарабатывать «левым» способом, то зачем бы ему платить за рабочее место такие внушительные суммы?

Горничные

Женщины, непосредственно прибиравшиеся в номерах, обычно специализировались на недорогих шмотках и парфюме. Кофточки, колготки, сумочки, юбки, брюки. Самой крупной вещью, которую они могли «принять», были костюмы. Верхняя одежда считалась «тяжелой артиллерией» и была в ведении старших горничных или даже администраторов по этажу. Что же мог получить в обмен на шмотки иностранец от горничной? С какими просьбами постояльцы обращались именно к ним? Список выйдет очень коротким: спиртное и дорогие сувениры (помните, я уже приводил один такой список ранее?). В 70-х и в начале 80-х годов горничные категорически не имели дела с валютой – система это запрещала. Спать за шмотки с иностранцами горничные также не могли, за это можно было в два счета вылететь с работы. Во-первых, для этого существовали специальные женщины, так что за «нарушение конвенции» могли и «фасад попортить», а во-вторых, коллеги по цеху (горничные) тоже за такую самодеятельность проучили бы, чтобы неповадно было свои порядки насаждать.

Вот по поводу «сдачи» вещей, то есть продажи полученного товара советским гражданам за родные «деревянные», правила разнились в зависимости от того, какой год стоял на дворе и от класса гостиницы. В 70-х годах горничные не «сдавали» товар самостоятельно, а отдавали его перекупщикам, но уже в середине 80-х многие женщины обросли собственной клиентурой и прекрасно обходились без посредников. В гостиницах же класса «люкс» и в вольных 80-х горничные продолжали сдавать шмотки другим фарцовщикам, но на это были определенные основания. Курирующие хорошие гостиницы гэбисты не приветствовали криминальных контактов своих «поднадзорных» во «внешнем» мире. Одно дело – то, что происходит внутри системы: там все на глазах, и совсем другое – когда кто-то начинает «светиться» со своей противоправной деятельностью на глазах у смежников – работников МВД. Кому нужны осложнения?

В том случае, если к горничной обращался иностранец, которому нужно было «слить» крупную или дорогую вещь, она должна была направить его к старшей горничной или к дежурному администратору, а лучше всего – взять под белы ручки и собственноручно проводить: не дай бог, сделка сорвется – объясняйся потом, что ты не «закрысячил» (не взял на себя больше положенного).

Старшие горничные в контакты с иностранцами практически не вступали, за них все делали те девушки и женщины, которые непосредственно обслуживали номера. В обязанности старшей входило «принимать» дорогие вещи, а также следить за процессом фарцовки, проходящим между горничными и иностранцами. Осуществлять, так сказать, чуткое руководство. Опять же, в тех редких случаях, когда иностранец хотел получить за товар валюту, именно старшая горничная могла препроводить его к «нужному» человеку. Кроме того, алкоголь как раз хранился у старших горничных, ведь бутылки со спиртным всегда должны были находиться под рукой.

Администратор (дежурная по этажу)

Эта должность называлась по-разному, в зависимости от класса гостиницы, отсюда и двойной подзаголовок. В своем повествовании я буду называть этих женщин дежурными по этажу. Дежурными были почему-то только женщины, в обязанности которых (если брать официальную часть) входило дежурство на гостиничном этаже. Дежурили в первую очередь для того, чтобы надзирать за соблюдением гостиничных правил, написанных для советских людей. Правила были простые, но, мягко говоря, строгие. Как на режимном предприятии. Возвращение в гостиничный номер не позже полуночи, категорический запрет на пребывание в номере посторонних лиц после 23.00, а уж о ночевке посторонних лиц даже и заикаться не приходилось. Кроме того, в ведении дежурных по этажу находились дубликаты ключей от номеров, которые она выдавала горничным для уборки помещений как во время пребывания гостей в номерах, так и после их отбытия. Помимо этих регламентированных обязанностей в компетенцию дежурной по этажу входило разрешение мелких недоразумений и конфликтов, с одной стороны, а с другой стороны – оказание всяческой помощи гостям, если таковая понадобится. Переводя на современные понятия, дежурная по этажу представляла собой нечто среднее между девушкой на «ресепшн» и охранником.

На этом официальную часть можно считать законченной. Что же до неофициальной части, то непосредственно фарцовкой дежурная по этажу занималась мало и редко. Как я уже говорил, она в основном вступала в дело, если «фирмач» был готов сдать (или обменять) крупную партию товара, а это означало объем максимум в два чемодана или несколько действительно дорогих вещей (Карден, Диор или что-то подобное) либо верхнюю одежду – дубленки, кожаные вещи или очень модные одно время вельветовые костюмы. Но такие партии были редки, и поэтому в отношении неофициальной системной деятельности дежурная по этажу занималась проститутками, а в 80-х годах эти женщины стали промышлять и валютой, что называется, в особо крупных размерах. И тогда к функциям девушки на «ресепшн» и охранника добавились еще и функции кассирши в пункте обмена валюты. Проститутки могли появляться на этаже только с разрешения дежурной, платили часть мзды непосредственно ей в руки, и именно к дежурной обращались горничные, если иностранный постоялец просил привести к нему «девочку по вызову». Изначально, пока в гостиничную систему не ворвался бардак конца 80-х, проститутки сдавали валюту именно дежурным.

Несмотря на то что фильм «Интердевочка», потрясший советское общество в начале перестроечных годов, нарисовал вполне красочный образ проститутки, работавшей исключительно с иностранцами, рискну дополнить этот портрет. Но только за счет некоторых личностных характеристик валютных проституток. Валютные проститутки появились изначально, очевидно, с подачи КГБ. Комитетчикам было выгодно подкладывать под иностранцев женщин, естественно, заранее проинструктированных и получивших напутствие держать ушки на макушке в самые «ответственные» моменты общения. Поощрялось клиента напоить, дабы развязать ему язык. Так что на валютных проституток гэбисты не держали зла, понимая, что уж с ними-то мужикам иначе как валютой не расплатиться. Но! Только «до первого столба» – она же дежурная по этажу, – дальше валюту в любом случае надо было моментально сдавать, желательно на территории гостиницы. Иначе могли последовать репрессии. Валютные проститутки 70-х – это замкнутая каста женщин, о прошлом которых никто ничего как следует не знал. Они появлялись в гостинице, не платили за место никому из системы, между ними никогда не происходило никаких разборок и вообще в большинстве своем эти ночные бабочки скорее походили на хорошо вышколенных гейш, готовых выполнить любое желание клиента, но при этом обязанных помнить, что их дело десятое: когда понадобится – тогда из шкафа, как кукол, и вынут. Это были очень красивые, холеные женщины, не общавшиеся ни с кем из обслуги и вообще не имевшие никаких контактов в гостинице, кроме как с дежурной по этажу, и то только когда вызовут. Случалось, хотя редко, что одна из проституток появлялась «на работе» в нетрезвом виде. Это могло повториться раз, редко два, а потом «дива» просто исчезала в небытие, из которого очевидно, и явилась.

Многие, очень многие из гостиничной обслуги, как мужчины, так и женщины, хвастались, что им известна биография или история несчастной любви, которая и довела такую красавицу до панели. Но по большей части это была ложь. На самом деле про этих девушек никто ничего не знал наверняка. Достоверной информации не было. Кроме одного непреложного факта – фарцовкой валютные проститутки не занимались. То есть не занимались совершенно. В качестве презента, помимо основной платы за «сеанс», они могли принять флакон хороших духов или галантерейный пустячок. Но чаще всего даже такие презенты тут же передаривались горничным или дежурной. Мадам предпочитали выбирать «прикид» и парфюм по собственному вкусу. Горничные злились на «бабочек» – от зависти, как легко догадаться, но подарки брали – не пропадать же добру.

Вот, к слову, «работала» в середине 70-х годов в ленинградской гостинице «Европейская» одна дама. Как ее звали на самом деле, никто из гостиничного персонала так и не узнал, поскольку откликалась она исключительно на прозвище – Стрекоза. Уже одним внешним видом Стрекоза действительно напоминала свой прототип. Узкое длинное тело венчала белокурая головка с холодным и надменным лицом, на котором выделялись огромные сине-серые глаза. Манеры у Стрекозы были буквально королевские, в тонкостях этикета она разбиралась так, как если бы выросла в Букингемском дворце. Кроме всего прочего, она в совершенстве говорила на шести языках (так утверждают очевидцы, это не моя фантазия, клянусь!) и не отказывала себе ни в одной прихоти, которую можно только было выполнить за деньги. К ее чести надо признать, что прихоти не заключались только в покупке шубки из песца. Нет, тут фантазии были посложнее: к примеру, купленная в …. э-э-э крупном ленинградском музее табакерка из перламутра и серебра, которой владела Екатерина II. В табакерке Стрекоза (по слухам) держала кокаин. Но о содержимом исторической ценности персонал «Европейской» мог только догадываться. О происхождении той же табакерки она обмолвилась, когда потрясенная горничная заметила на крышке вензель и робко поинтересовалась, что он означает. За два года работы Стрекоза не сказала ни с кем из них более двух слов. Служащие гостиницы Стрекозу за такие замашки ненавидели и за глаза иначе чем «гэбешной сукой» не называли. Зато при встрече льстиво улыбались и мели подолами, приседая в реверансах. В тех случаях, когда Стрекоза «работала с клиентом», она сдавала валюту в том же объеме, что и все остальные проститутки. Но почему-то персонал был уверен, что это была едва ли пятая часть… Всего Стрекоза появлялась в «Европейской» на протяжении двух лет (или около того), после чего без всяких объяснений в очередной раз просто не пришла на «работу». Кто была эта женщина? В чем состояли подлинные цели ее пребывания в роли валютной проститутки? Разве узнаешь теперь?

И только к середине 80-х годов в интуристовских гостиницах стал появляться тот тип интердевочки, который увидели зрители в одноименном фильме. Вот эти дамы уже и фарцовкой промышляли, и на валютном курсе пытались зарабатывать (хотя получалось редко), и шмотки у интуристов в качестве платы за «любовь» брали. Получается, что эти «леди» были не просто классом ниже своих предшественниц, но и напоминали их разве что способом зарабатывать себе на жизнь.

Я заметил, что несколько отвлекся от основной темы своего повествования, но вы уж извините меня: какой мужчина удержится от того, чтобы написать несколько теплых слов о красивых женщинах? Итак, продолжим.

Официанты. Бармены

Две эти группы просто необходимо поместить рядом. Официанты без барменов в интуристовских гостиницах – это все равно, что селедка без лука. Пресно и не соответствует правде жизни. Мне кажется, что перечислять официальные обязанности официантов и барменов не имеет ни малейшего смысла, и не только потому, что они и так понятны. Просто в советское время представители этих двух профессий занимались своими непосредственными обязанностями лишь изредка. Да и то если речь шла об иностранных посетителях ресторана. Официанты фарцевали, что называется, «и в хвост и в гриву». Что вообще-то само по себе странно. Хороших ресторанов даже в больших городах было очень мало, и большинство из них находилось как раз при интуристовских гостиницах, поэтому даже на одних чаевых можно было заработать неплохие деньги. Раз в десять больше, чем получал рядовой инженер, между прочим. Спрашивается, зачем нужно было так надрываться? А вот поди ж ты. Жажда наживы…

Узкой специализацией официантов в нелегком деле фарцовки считался обмен шмоток на икру и спиртное. Причем речь шла не об одной-двух единицах предмета обмена: бутылках или банках, к официантам обращались те иностранцы, которые хотели много «наварить» на контрабандных товарах. Так что счет шел чуть ли не на ящики и того и другого продукта. Официанты-фарцовщики иногда принимали в обмен на спиртное и икру валюту. Но делали это очень редко и обычно лишь как часть оплаты. Зато с удовольствием принимали в качестве платы дорогие вещи или обувь. Но не брезговали официанты и обменивать более мелкие партии товара – на более дешевые вещи, естественно. Частенько случалось так, что у гуляющего в ресторане иностранца банально заканчивались наличные деньги (пластиковых карточек тогда еще в помине не было), а выпить и закусить еще хотелось. Запал еще остался. Так почему бы не помочь дорогому гостю по линии интернационала? Валюту ведь ночью тоже в Союзе негде было обменять. Так что чего изволите: можете вещичками расплатиться, а можете и валюту сдать. По ночному курсу, разумеется, – более выгодному, официально-то валюта в СССР оценивалась гораздо ниже, чем на черном рынке. Где? А вот я вас сейчас провожу, пойдемте. И – к бармену. У него в ресторане тоже была узкая специализация – прием и обмен валюты.

Бармены вообще были личностями темными. Что, впрочем, неудивительно. Ведь валютные операции – это уже криминал, более того, совсем другого калибра, чем «невинная» фарцовка. Поэтому бармены в гостиничных ресторанах, как правило, были напрямую связаны не просто с уголовниками, а с самыми что ни на есть «серьезными» людьми в преступном мире. Как следствие, в глазах мельтешащих официантов бармены были окружены таинственным и грозным ореолом. Другой вопрос, что по факту бармены были простыми приемщиками валюты, у них обычно даже не скапливалось на руках крупных сумм, так как все полученные незаконным путем марки, франки, доллары и фунты они тут же отдавали «по цепочке» дальше, для чего в подсобку то и дело проникали еще более темные личности.

Однако валюта – валютой, а фарцевали и бармены. Правда, специализироваться они старались на каком-нибудь «понтовом» товаре – самых модных шмотках, пластинках и других нестандартных предметах роскоши. Что поделаешь, требовалось поддерживать престиж. Несмотря на то что бармены ходили под самой «крутой» статьей – за валютные махинации в СССР можно было получить даже «вышку», уголовных дел по валютным статьям, в которых фигурировали бы бармены, было мало, хотя признаюсь честно – точной статистики у меня нет, основываюсь я исключительно на информации, предоставленной мне людьми «из системы», с которыми я беседовал в процессе сбора материала для этой книги. Но думается мне, что информация верна – ведь сарафанное радио среди фарцовщиков работало качественнее, чем реальные радиоволны. Для получения такого рода сведений (кто и на чем «погорел») не были преградой даже тысячекилометровые расстояния между городами.

И официанты и бармены старались сами товар не реализовывать. Это было бы уже слишком даже для неумеренно алчных натур. Все выменянные или купленные у иностранцев товары оптом забирали у них перекупщики, причем рассчитывались сразу, ни о каких процентах с выручки речи идти не могло. Такой расклад логичен, ведь в обстановке всеобщего недоверия, которая царила в системе, верить кому-то на слово, что товар был отдан именно по такой-то цене, было просто неприемлемо.

Швейцары. Портье

И опять я соединил «два в одном». Обе эти должности недалеко отстояли друг от друга в том, что касается способов получить прибавку к зарплате. У швейцаров и портье было много общего в особенностях осуществления своих официальных обязанностей. И тот и другой постоянно находились на виду у огромного количества людей. А работа «на лобном месте» отнюдь не способствует «темным делишкам». Но это совершенно не означает, что у них не было возможности получать «левые» деньги. Не случайно и на эти должности существовали расценки в теневом «тарифном плане».

Швейцары в основном жили с чаевых. Не только с тех чаевых, что принято раздавать представителям их профессии во всем мире. Официально им вообще запрещалось брать чаевые, тем более у иностранцев. Но мало ли что в Союзе официально было запрещено. За руку-то никто не хватал. У иностранцев, правда, в 70-е годы действительно старались чаевых не брать. Особенно в хороших гостиницах и у «капиталистов». Комитетчики за такие дела могли намылить шею – опасались «провокаций». Не дай бог, западные газеты напишут, что советский швейцар берет чаевые точно так же, как и его коллеги в других странах мира! Ведь советский человек по определению должен был жить на одну зарплату (якобы очень большую) и быть при этом обеспеченным человеком. Бред, конечно, но ведь так все и было в те времена.

Это уже в 80-х годах стали и у иностранцев брать, и валюту обменивать потихоньку, в смысле – небольшие суммы. А поначалу пробавлялись за счет своих соотечественников. В число этих соотечественников входили разные люди.

1. Посторонние граждане (не постояльцы гостиницы), которые возжелали откушать в хорошем ресторане при гостинице. Такса за «проход» была разной от 3 до 10 рублей. Это если в ресторане были свободные места. Резервирование столика или проникновение в ресторан в обход очереди могло стоить и 25 рублей, которые составляли чуть ли не треть всей суммы, потраченной на еду. А очереди в хорошие рестораны в советские времена стояли всегда. Часа два можно было простоять.

2. Валютные проститутки. «Интердевочки» всегда платили швейцару за вход, несмотря на то что каждую из них знали в лицо и посещение ими гостиниц и ресторанов было «санкционировано» непосредственным начальством того же швейцара. Но правила есть правила и проститутки покорно платили. Проход в гостиницу для них стоил обычно «червонец» – 10 рублей.

3. Фарцовщики. Но не те «попрошайки», что околачивались около гостиниц, поджидая иностранцев, а «сбытчики», то есть те люди, которые забирали товар у всех вышеперечисленных категорий гостиничных фарцовщиков – горничных, официантов, администраторов и т. д. Фарцовщики редко приходили в гостиницы (зачем лишний раз «светиться»), но все же случалось. Возникали ситуации, при которых срочно нужно было забрать крупную партию товара, да и мало ли срочных дел может возникнуть по ходу совместного бизнеса. Для фарцы такса на проникновение в гостиницу была самой высокой, иногда до 50 рублей, особенно если обратно нужно было выйти с большой сумкой.

Вот из этих поборов и состоял в основном «левый» приработок швейцара. Хотя справедливее было бы его назвать «правым» и единственным, так как официальная заработная плата швейцара в советское время была что-то около 50 рублей. В месяц. Что до темы нашего повествования, то в смысле участия в процессе фарцовки швейцары иногда становились сбытчиками товара, но случалось это довольно редко, потому что брать товар приходилось «у своих», то есть тех людей, что крутились в системе, а тут самое время вспомнить о некоторых «цеховых правилах», не предписывавших дополнительные контакты между членами системы. «Меньше знаешь – язык откусывать не придется», примерно так.

Что же до портье, то эта должность вообще считалась в системе «собачьей». Еще бы! Приходилось весь день крутиться как белка в колесе, выполняя свои официальные обязанности, ведь портье в советских гостиницах обычно был всего один, без помощников. Теперь, в нашей с вами современности, все обязанности, которые выпадали на долю этого человека, распределены как минимум между двумя девушками на «ресепшн», а в хороших гостиницах (или тех, которые так себя подают) – и тремя менеджерами. И мало этого, ведь портье целый день не только находился на виду, как и швейцар, – в холле интуристовских гостиниц, как правило, дежурил милиционер в штатском, а где-нибудь скромно, за колонной пристраивался еще и гэбист. Вот и посудите сами: просто ли в таких условиях получить нетрудовую копеечку! Однако выворачивались, находили лазейки. Одной из таких лазеек было негласное руководство «пропускной деятельностью» швейцара. С него получалась дань, ведь без согласия портье в гостиницу или ресторан проникнуть было невозможно. Дальше – таксисты. В прямые обязанности портье входило вызывать такси для постояльцев, а таксисты «фирмачей» уважали. Мало того что те платили хорошо, так еще и частенько заказывали «экскурсию по городу». Последнее касалось в основном иностранцев, прибывших в СССР по делам, а не с тургруппой – таких было хоть и не много, но и не так мало, как может показаться. Вот и платили таксисты портье, за то чтобы тот попросил к подъезду машину с определенным номером. Неофициальное резервирование столика в ресторане для советского «очень уважаемого» гражданина тоже частенько осуществляли именно портье, за что получали от швейцара, пропустившего этого гражданина, дополнительную мзду. Что можно сказать по поводу фарцовки в отношении должности портье? Не много. Иногда, так же как и швейцары, занимались сбытом, но тоже не целенаправленно, а от случая к случаю. Бывало (это уже в 80-х годах) обменом валюты пробавлялись, но опять же не по-крупному.

Между прочим, если уж говорить о сбыте товара, который «набомбил» в гостинице персонал, то в той или иной степени им занимался весь персонал интуристовской гостиницы. У каждого из перечисленных «персонажей» можно было прикупить фирменных вещичек, сигарет или разжиться парфюмом и обувью. Знакомые, знакомые знакомых и так далее – слух о том, что есть «свой» человек, который может предложить на продажу импортные вещи, распространялся среди советских граждан со скоростью лесного пожара. Повторяю, не так и много было (даже в больших городах) людей, имевших непосредственный доступ к каналу получения «фирмы». Для городов-миллионников, в которых обычно и вели свои дела фарцовщики, количество «поставщиков» было равносильно капле в море. Заметьте, вещи перепродавались с тройным и более «наваром». Так что посудите сами – кто бы мог устоять и не «наварить» на какой-нибудь легкомысленной кофточке рублей сто? Кроме идеологически закаленных коммунистов никто не мог устоять. Вот и персонал интуристовских гостиниц «в едином порыве» продавал вещи, получая от этого огромную прибыль. Различия состояли лишь в количестве сил и времени, затраченных на процесс продажи. Но и тут, впрочем, все было индивидуально. Сколько людей – столько и особенностей характера. А со слов тех, кто предоставил мне информацию о фарцовке на территориях гостиниц, можно сделать вывод, что жадные в этом бизнесе надолго не задерживались. До тех пор пока человек выполнял функции, с которыми его знакомили при поступлении на работу, не «зарывался» и не заходил за (цитирую) «разумные рамки превышения закона», он мог не особенно беспокоиться, что в один далеко не прекрасный день окажется на нарах за свою противоправную деятельность. А почему? Да потому, что в системе все было «схвачено» и правоохранительные органы на территорию гостиниц даже не совались, поскольку им давным-давно объяснили, что лезть со своим «уголовным уставом» в чужой монастырь – означает нажить на свои погоны исключительно неприятности. А кто объяснил? А вот об этом уже в следующей главе.

Штатные стукачи

С самого начала существования Советской республики, а впоследствии мощной супердержавы СССР, иностранцы, пребывающие на территории страны, относились к епархии КГБ. Именно это ведомство поставило себе целью и задачей быть в курсе каждого помысла и каждого движения иностранных гостей. В советские времена среди иностранных туристов ходили о Комитете безопасности настоящие легенды – будто бы за каждым шагом иностранца в Союзе следят специальные агенты. Чушь, конечно. Никто за иностранцами из КГБ как привязанный не ходил и никто не подсовывал им в сумочки и чемоданы подслушивающие устройства.

Но отсутствие за спиной каждого иностранного туриста агента КГБ совсем не означало, что в этом ведомстве действительно не располагали информацией о поведении иностранных граждан в СССР. Только вот отнюдь не за счет собственно ведомства. Помните, как у русского классика: «А зачем географию учить, если кучер есть?». И правда, зачем напрягаться, если за тебя твою работу могут сделать другие люди? Нет ни одной причины, чтобы тратить деньги, время и силы на обеспечение слаженной работы, если ее можно переложить на чужие плечи. Задаром, между прочим, переложить. А как можно заставить человека бесплатно работать и при этом добросовестно выполнять возложенные на него обязанности? По коммунистической теории – стимулом могла стать совесть, а по коммунистической же практике – лучше всего действовал страх. Отсюда мораль – лучший агент это не тот, кто работает за деньги, а тот, кто спасает собственную шкуру.

Представьте интуристовскую гостиницу, в которой ежедневно живут, заселяются и выписываются несколько сотен туристов и деловых людей, как из капиталистических стран, так и из социалистических. Человек, приехавший из капстраны, по определению может оказаться врагом и шпионом, и нужно обязательно убедиться, что это не так, а что до приезжающих из соцлагеря, то его проверяли до поездки в похожем ведомстве, но все же неизвестно, насколько качественно. Народная же мудрость гласит: «Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам». Так что приходилось перепроверять. В такие проверки нужно вложить средства, время, да и сделать все деликатно – соблюсти политес и сохранить имидж «свободной страны». Теоретически можно, конечно, весь персонал гостиницы посадить на оклад в КГБ, но этим делу не поможешь, как мы уже разобрались.

Уж и не знаю, как решали подобные задачи в Комитете Госбезопасности до наступления в СССР времени фарцовщиков и валютчиков. Зато с их внедрением в советскую действительность жизнь комитетчиков значительно упростилась. Мне даже кажется, что если бы жизнь не вытолкнула на поверхность «соцреализма» фарцовщиков, валютчиков и «интердевочек», гэбистам стоило бы самостоятельно изобрести что-либо в этом роде. Как только в гостиничном бизнесе появились «первые криминальные ласточки», занявшиеся фарцовкой и первой (еще робкой) проституцией, их тут же поймали за жадное до красивой жизни ушко и повесили на солнышке Уголовного кодекса – смотри, да не щурься. Статья – загремишь по полной программе. А мы еще добавим сомнительные сношения с иностранцами на идеологической почве. Вовек не отмоешься. А если не хочешь сидеть – давай, «стучи», да погромче. Кто? С кем? Когда? О чем говорили? Куда ходили? Ну и так далее. Можно подумать, у людей был выбор. Иностранец – совершенно посторонний человек, разве можно с ценой собственной шкуры сравнивать?

При этом пойманному на месте преступления человеку говорили (когда ласково, а когда и не очень): «Мы же не звери, мы понимаем – оступился, с кем не бывает, но если ты раскаиваешься, то на первый раз можно и простить. Мы не уголовка, нам за державу обиднее, чем за барахло». Даже самым тупым не приходилось объяснять тонкость хода, которая заключалась в том, что человека, обязавшегося регулярно «стучать» на постояльцев, отпускали как бы «на свободу с чистой совестью». Но в дальнейшем наличие этой самой чистой совести было никому не выгодно – ни отпущенному, ни поймавшим. В описанной схеме как раз подразумевались дальнейшие правонарушения, которые позволяли бы работнику гостиницы иметь дополнительную прибыль, а КГБ иметь дополнительные «уши и глаза» в месте, где обретаются потенциальные шпионы. И чем больше было таких правонарушителей, тем лучше, – сеть, стало быть, раскидывается все шире. При таком раскладе все были довольны – зачем же позволять вмешиваться каким-то другим ведомствам, тому же МВД.

Схему взаимовыгодных отношений комитетчикам пришлось повторять только несколько раз. После чего новоприбывшим сотрудникам гостиниц ее приходилось лишь «озвучивать», да и то однажды. К моменту первой «поимки» горничная, занимавшаяся фарцовкой, валютная проститутка или бармен, промышляющий валютой, уже прекрасно знали, что им предстоит услышать. Так что беседы по большей части проходили в теплой, дружеской обстановке. Но такая непринужденность совсем не означала, что страха уже не было. Просто страх же не всегда принимает форму ночных кошмаров, иногда он выглядит как весьма приятная и обходительная личина.

Однако всесильное ведомство хоть и славилось по всей стране и далеко за ее пределами великолепной подготовкой кадров, все же даже чекистам ничто человеческое было не чуждо. И их можно понять! Мимо проносилась в комфортных машинах и пенилась в бокалах с шампанским «красивая жизнь», а они оставались всего лишь вечными наблюдателями. Тут у кого хочешь нервы сдадут, даже у чекистов. Следующая мысль, пришедшая в некоторые «холодные головы», заставила кое-кого алчно потереть «чистые руки». Тем более что мысль была незатейливая, как пряник. Всего-то и нужно, что чуточку «подтянуть» поводок. Установить, допустим, некоторый лимит на противоправную деятельность, уже негласно санкционированную. Притормаживать, чаще «таскать на беседы», то и дело устраивать внеплановые проверки. Чего? Да чего-нибудь. Короче говоря, стращать серьезнее. А когда начнутся обиды и недоумения – разъяснить, что помимо долга перед Родиной есть еще и такое чисто человеческое понятие, как благодарность. И вообще, бог велел делиться. Вот и пришла пора благодарить и делиться.

Дальше, я думаю, даже не нужно что-то дополнительно объяснять. И благодарили, и делились. Самое смешное в этой истории с моей точки зрения – то, что всесильное ведомство, создавшее такую выгодную для государства бесплатную агентурную сеть, практически в ней не нуждалось. Я не противоречу сам себе, сейчас вы все поймете. Ныне стало очень модно поносить КГБ разными нехорошими словами. Но даже в этом слаженном хоре вы вряд ли расслышите обвинения в непрофессионализме. Чего не было, того не было – никогда. С самого момента основания этого ведомства в нем работали действительно умные люди, аналитики и, не побоюсь этого слова, «сливки правоохранительных талантов» Советского Союза. И хотя «в семье не без урода», но сама чекистская семья была как на подбор – молодец к молодцу. Подозреваю, что с советских времен мало что изменилось в этом смысле. Квалификация сотрудников КГБ поголовно была настолько высока, что если в системе действительно случались какие-то непорядки, сбои или в государственной машине вдруг разлаживалась работа самого маленького винтика, сотрудники этого ведомства были первыми, кто узнавал об этом. Так что если в страну въезжал действительно неблагонадежный иностранный гражданин, о его сомнительности становилось известно чуть ли не в тот же момент, как он приобретал в кассе своей страны билет.

Что же до советских граждан, которые могли вступить в контакт с иностранцем с подмоченной еще до въезда репутацией, то их-то уж тем более знали не только в лицо, но и в профиль, – короче, их анатомия была известна вплоть до интимных подробностей. Так что о любой запланированной встрече неблагонадежного советского гражданина с сомнительным иностранцем было известно еще до того, как происходила сама встреча, причем для получения такой информации достаточно было всего-навсего одного специально обученного агента, посаженного в той же гостинице на день или на два. И совсем не нужен был целый штат внештатных агентов, простите за неудачный каламбур.

Но кто я такой, чтобы судить о целесообразности поведения сотрудников, служащих в ведомстве, о высочайшей квалификации которого только что сам же и распинался? Не стану я больше распространяться на эту тему, а расскажу историю про редкий, даже можно сказать эксклюзивный, сплав оперативной работы КГБ, фарцовки и шпионажа. Сразу признаюсь, я не могу точно сказать, правдива эта история или нет, но слухи о ней начали упорно циркулировать в среде фарцовщиков по всей стране приблизительно в то время, когда она произошла, а было это в Иркутске. Собственно говоря, а почему бы и нет?

Точная дата события мне неизвестна, но произошла эта история где-то в начале 80-х годов. То есть в самый разгар не только «холодной войны», но и деятельности фарцовщиков, когда к этому многочисленному племени примкнули многие случайные люди. Одним из таких «непрофессионалов» был и герой этой истории. В памяти «посвященных» осталась только его фамилия, даже без имени. Фамилия самая рядовая и оттого думается, что подлинная, – Смирнов.

Означенный Смирнов промышлял тем, что «бомбил» иностранцев возле гостиниц, то есть относился к самой низшей категории фарцовщиков. В один день (тогда Смирнову он, наверное, показался прекрасным) фарцовщику подвезло и он заполучил постоянного поставщика. Да не просто какого-то туриста, а солидного «дойча» (западного немца). Немец представился фарцовщику корреспондентом газеты «Даген Нюхютер» и сообщил, что часто будет наведываться в Союз по своим журналистским делам. И каждый раз будет привозить фарцовщику шмотки. Что уж «дойч» там наплел Смирнову и как объяснил внезапно вспыхнувшие дружеские чувства именно к этому фарцовщику, история умалчивает. Но, похоже, фарцовщик вообще не отличался особым умом и сообразительностью, что следует из дальнейших событий.

Корреспондент не обманул и действительно регулярно появлялся возле гостиницы, где «бомбил» Смирнов, отдавая ему небольшие партии вещей. В качестве ответной услуги он иногда просил фарцовщика передать джинсы или пиджак своим знакомым, отговариваясь нехваткой времени. Ему-де трудно выкроить минутку и съездить самому – очень плотный график поездки. Доверчивый и благодарный за хорошо налаженный канал Смирнов с удовольствием выполнял необременительные поручения. А зря. Потому что через некоторое весьма непродолжительное время (вот он, профессионализм-то!) его повязали. Да не сотрудники уголовного розыска, а гораздо более серьезные товарищи.

Выяснилось, что Смирнов как раз и был тем, за кого себя выдавал, – простым советским фарцовщиком, а вот «корреспондент» немецкой газеты оказался сотрудником ЦРУ. В контакты с фарцовщиком он вступал, чтобы передавать шпионские материалы своему резиденту. Задания, указания или инструкции, что там обычно шпионы передают резидентам, не суть важно, мы же не специалисты. Важно то, что использовал он Смирнова, что называется «втемную», не посвящая фарцовщика ни в какие нюансы начинки «презентов». Заработал парень на вещичках, нечего сказать!

P.S. О дальнейшей судьбе незадачливого шпиона-фарцовщика широкой общественности было ничего неизвестно.

Еще бы, удивительно, как и эти-то скудные сведения просочились в массы. Хотя я, кажется, догадываюсь. Вполне возможно, что кто-то из непосредственных участников истории со стороны государственных органов безопасности «по секрету» проболтался. И совершил такую «оплошность» сотрудник вовсе не по причине неумения держать язык за зубами, а по прямому указанию начальства. Соображения же у начальства могли быть примерно следующие: «Фарцовщики, особенно не расслабляйтесь. Не дремлет не только враг, но и стоящие на страже интересов Родины ведомства». И очень даже доходчиво получилось. По крайней мере еще около года вся фарца Советского Союза дружно проверяла содержимое не только карманов в купленных и обмененных у иностранцев вещичках, но и прощупывала подкладки у шмоток. На всякий случай. Потом, правда, история несколько позабылась, но урок, похоже, был усвоен. Вступать в дополнительные контакты с иностранцами, кроме как продал – купил, охотников особенно не находилось.

На некоторое время я отвлекусь от темы отношений фарцовщиков и последователей Ф. Э. Дзержинского. А сейчас мы отправимся в дальние странствия вслед за моряками торгового флота, проводниками международных вагонов и дальнобойщиками. Познакомьтесь с еще одной категорией фарцовщиков в СССР. Рекомендую, очень интересные люди.