Восставший из мертвых

У бывшего сержанта Красной Армии Евгения Саввича говорящая фамилия - ВОИНОВ. На войну попал 17-летним мальчишкой, едва закончив 10-й класс, и дошагал, а вернее, доехал на танке до самого Берлина, несмотря на то, что поначалу в танковые войска его брать не хотели: «хилый дюже». Первая его шинель висела до пят, а армейские­ ботинки были на 12 размеров больше! Однако именно расчет Воинова подбил немецкий бронепоезд на Нижнегниловской, сдерживающий наступление частей Южного фронта.­

К родному городу 19-летний сержант подошел в составе 530-го истребительского противотанкового артполка.

- Мы были в 150 метрах от этой махины, почти под насыпью, - рассказывает Евгений Саввич. - Оружие наше - 76-мил­лиметровые противотанковые пушки на механизированной тяге: впервые тогда получили английские машины - скаут-кары. Пока нашего иттаба не было, поезд этот много людей угробил: пехоту, кавалерию - лошади только и летели с распоротым брюхом... К Ростову не подступиться было. Мы и к железной дороге с 9 февраля пробивались: на окраинах много пришлось разбивать бетонированных дзотов да блиндажей немецких, ПТО работали без отдыха.

На поезд у нас почти сутки ушли. Мы по нему бъем, а он - по нам. Ну тогда мы его сначала сзади жахнули, а потом спереди. Один снаряд угодил в паровоз - взорвался котел, поезд аж подпрыгнул. Ясно стало, что ему хана. Но отстреливался он до конца и наше орудие разворотило: всю мою группу убило, а меня ранило осколком в голову. Все поплыло, я куда-то пополз, ничего не слышу, почти ослеп. И только чую, кто-то тянет в окоп. Очнулся, смотрю, а это сестра - маленькая, как пигмей! Перевязала, укол сделала... Жутко ли было? Конечно! Перед наступлением мы всегда получали 100 граммов - помогало от страха. Но тут было особое чувство: я ж за свой родной город бился, где каждая улица знакома.

После ранения попал в передвижной госпиталь в Кумженской роще. А через недельку оправился. Спрашивают, куда отправлять. Конечно, домой (а жил я на Социалистической)! Ввезли меня в Ростов... страшная картина: все кругом разгромлено, все горит. Согнутые люди ходят с салазочками. Дошел до дома, а дома нет - руины­ одни...

Тем временем бабушке с мамой на меня похоронка пришла. Мол, погиб я как герой при наступлении и похоронен в этой самой Кумженской роще. Но только бабушка не поверила, пошла к гадалке, а та ей: «Жив он - в казенном доме». А оттого, что погибшим считался, меня и Красная Звезда за освобождение только после войны нашла...

Кстати, после войны к нам приезжали журналисты из немецкого журнала «Gezela» и были поражены запущенности наших армейских захоронений, в частности Кумженского мемориала. Наши ветераны, когда были в Германии, тоже удивились - тому, как тщательно ухаживают немцы за могилами советских солдат.