Поиск - Категории
Поиск - Контакты
Поиск - Контент
Поиск - Ленты новостей
Поиск - Ссылки
Поиск - Теги
Ростов - город
Ростов - Дон !
"Трактор" на полях культуры
|
«ТРАКТОР» НА ПОЛЯХ КУЛЬТУРЫ
Строительство театра на площади, собственно, и образовало ее и со временем придало ей завершенный вид. Она приобрела свое «лицо», получила новое имя. И как обычно бывает решающее слово сказало время - события 30-х годов. Советская экономика «штурмовала» первую пятилетку. Это было время государственного романтизма и официального энтузиазма. Многим тогда казалось, что рывком, напором можно переделать жизнь. Но когда-то еще Екатерина Великая сказала: «Нельзя изменить законом то, что определяется укладом жизни». А уклад жизни в своих глубинных проявлениях был еще прежним. Массовая пропаганда неустанно вела борьбу с пережитками прошлого: с «родимыми пятнами капитализма», звала людей в светлое будущее, которое нужно было построить своими руками... В Ростове-на-Дону строился гигантский завод сельхозмашиностроения - один из символов первой пятилетки, призванный перевернуть жизнь на селе, поднять деревню к новым индустриальным высотам. Возводились здания соцкультбыта, жилые дома, благоустраивались улицы... В воспитании нового человека, его сознательного отношения к труду важную роль играли образование и культура. Стремление перестроить мир родило новое словосочетание: "культурная революция» - речь шла о создании социалистической литературы и искусства, о распространении в среде широких народных масс достижений мировой и отечественной культуры. На первый план выходило «самое массовое из искусств» - кино. Огромную роль в полуграмотной стране играло радио.
В преодолении неграмотности начинать нужно было с азов. С первых дней вступления в Ростов-на-Дону Красной Армии были созданы органы управления городом под руководством военного коменданта Хнычева. Среди самых важных в то время отделов: коммунистического, продовольственного, следственного, (I) жилищного - был и отдел народного просвещения. Его возглавляла Корецкая. Уже в конце 1920 года среди самых разных «недель» (форма организации населения на борьбу за систему жизнеобеспечения) была проведена «Неделя просвещения». Она проходила в Дни работы 8-го Всероссийского съезда Советов. В ее рамках состоялись показательные суды над неграмотными красноармейцами, которых в Ростове (в частях его гарнизона} насчитывалось свыше 2 тысяч человек. Суд проходил в доме Просвещения. Дело обставлялось очень серьезно. «Судил чрезвычайный Ревтрибунал при Кавфронте красноармейца Балуева, который по своей темноте и невежеству отказывался от своего развития и обучения грамоте». Приговор обязывал его к принудительным работам в течение 10 лет (условно). Приговор практически будет приведен в исполнение, если он за 30 дней не научится читать и писать. В 20-е годы были открыты школы для трудящейся молодежи, издавались газеты для крестьян, рабочих, солдат, бедноты, масса пропагандистских брошюр. По радио звучали беседы, лекции на самые разные просветительские темы. Они были обращены к различным группам аудитории и были рассчитаны на поднятие культурного уровня народных масс. С установлением советской власти были национализированы библиотеки, театры. К концу 20-х годов в городе работало несколько театров, в их группы входили и рабочие, и служащие. «В сезоне 1928 - 29 годов в зрительном зале ввели «рабочую полосу на открытые спектакли, когда члены профсоюзов могли получать билеты со скидкой на 30 процентов». В летнем театре «Арс» для организованного рабочего зрителя выпускались льготные абонементы. К концу 20-я годов возможности ростовских театров уже не отвечали задачам социалистической перестройки, сути и духу новой эпохи и темпам культурной революции. 1931-й, третий год пятилетки, начался с массированного пропагандистского наступления по всем фронтам - позади был год «великого перелома» - 1929-й, год сплошной коллективизации и уничтожения кулака как класса - 1930-й. Газета «Молот» 1 января вышла под «шапкой»: «Мы на пороге завершения грандиозного плана по строительству социализма», 3-й Пленум Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) вынес решение: «Вопросы культурной работы ставить и решать, как основные вопросы социалистического строительства». Ставилась задача: превратить Северо-Кавказский край в регион передовой культуры и сплошной грамотности. б января 1931 году открылся краевой съезд по культурному строительству. Он проходил под лозунгом: «Большевистскими темпами культурного строительства крепить достройку фундамента социалистической экономики!» 15 февраля 1931 года в Краевом доме работников искусств впервые в СССР отмечался Международный день рабочего театра - прошла встреча с иностранными артистами. 20 июля 1931 года в доме Медсантруда был открыт армянский краевой театр под руководством режиссера Бурджеляна. В труппе была в основном молодежь. Открывался театр демонстрацией спектакля по пьесе Б. Лавренева «Разлом». По плану гастролей артисты планировали выезды и в районы, в которых проживали армяне. В июле Ростовский горсовет обратился с ходатайством перед Крайисполкомом и народным комиссариатом почт и телеграфов о строительстве в краевом центре Радиотеатра. В конце 20-х - начале 30-х годов на радио пришла звукозапись. Появилась возможность с помощью монтажа создавать сложные документально-художественные радиокомпозиции, радиоочерки, радиопьесы. В Москве открылась фабрика «Радиофильм». Идея о создании Радиотеатра в Ростове осталась мечтой, но сам факт обращения к ней интересен и значителен. В сентябре 1931 года в рамках борьбы с неграмотностью проходил краевой смотр радио. Летом того же года Северный Кавказ охватил ликбез поход - компания ликвидации неграмотности. На Северном Кавказе насчитывалось в то время 752 тысячи неграмотных и малограмотных. 22 июля «Молот» вышел с «шапкой»: «Августовским культштурмом добить неграмотность». Штурм проходил по-боевому: «Беспощадно бить по оппортунистам, срывающим культштурм!». Ростовский городской совет еще в 1929 году объявил Всесоюзный конкурс на лучший проект Большого (как его тогда называли) театра. В 1930 году начинается снос собора Александра Невского и Покровской церкви. Освободившаяся площадь против банка предназначается для строительства краевого Дома советов. В том же году городской совет наложил запрет на строительство в Ростове «хибарок», т.е. небольших строений, особенно в центре города. 1930-м начинается обсуждение места под застройку Большого театра. Рассматриваются три варианта. Первый: Покровская площадь, Второй: площадка между улицами Пушкинской и Сенной и Ворошиловским проспектом и Казанским переулком. Ветхие, старые дома ь этом квадрате предполагается снести (место рядом с военными казармами). И третий вариант: поставить театр на пустыре между Ростовом и Нахичеванью. Было создано жюри Всесоюзного конкурса по рассмотрению проектов. Его возглавил заместитель председателя горсовета Петров, ответственным секретарем назначен инженер Стамблер. В жюри вошли крупные специалисты Московского и Ленинградского архитектурных обществ. Вопросы «акустики» рассматривал архитектор Беляев. По пожеланиям членов жюри «архитектурное здание должно действительно быть памятником нашей величественной эпохи, отражать в себе наше бурное революционное время, ярко выражать пролетарский характер, пролетарский стиль». Всего было рассмотрено 17 проектов, два - вне конкурса. 13 мая состоялось заключительное заседание жюри. В это время была организована выставка проектов будущего театра. Экспонаты выставлялись в Краевом доме рабиса (работников искусств) и в Москве. 17 мая Президиум горсовета вскрыл конверт с именами победителей и утвердил предложения членов Жюри. Они отдали предпочтение проекту под девизом «Красный мак». Его авторы, занявшие первое место - москвичи, отец и сын Г.Е. и М.Г. Бархины. (В работе также принимал участие и Б.Г. Бархин). Они известны возведением комплекса Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства в Москве. Им присуждалась премия - 6 тысяч рублей. Проект Бардиных представлял собой сложное сооружение: куб с большим кругом (двух уровней), вынесенным вперед. Две линии полукругов - подъезды с двух сторон дополняли главный вход. Вторую премию (5 тысяч рублей) получили архитекторы - москвичи А. Власов, Д. Бабиков и И. Поляков. Деииз их проекта - «Москва». Третья премия присуждалась харьковчанам (девиз - «Альфа») пятую премию завоевали ленинградец В. Лемберг («Квадрат в круге»). Шестую премию получили ростовская студия ВХУТИНГ - архитекторы Г. Ливанов и Л. Эберг. Утвержденный проект «Красный мак» жюри рекомендовало взять за основу, комбинируя его в части планировки сцены с предложениями заказчика - Гражданпроектстроя. Технический проект был готов к 1 августа 1930 года. Строительство должно было начаться в июле 1931-го. В конце августа 1930 года был рассмотрен вопрос о финансировании постройки театра. Президиум Краевого совета выделял б миллионов рублей, один миллион пятьдесят тысяч должно было поступить из местного бюджета, два миллиона выделял Центробанк, сто тысяч шло из театрального фонда. Окончание строительства намечалось на 3 января 1932 года. Но жизнь внесла в эти планы коренные изменения. В Ростове был построен театр по совершенно иному проекту. Вот что говорит об этом одна из легенд, распространенных среди ростовчан-старожилов. В это время в Москве, якобы, состоялся свой конкурс на строительство нового театра. Среди лучших проектов были названы здание в форме «пятиконечной звезды», здание, в котором позже расположится кинотеатр «Ударник» и «трактор». Мнения жюри разделились. Тогда решили учесть мнения актеров будущего театра, и оно стало решающим. Актеры выбрали «звезду» - так появился в Москве театр имени Советской армии. «Трактор» показался москвичам слишком «технизированным», далеким от искусства. В то бремя он еще не стал символом коллективизации, которая только начиналась. Проект театра, выполненный в форме, напоминающий гусеничный трактор (авторы проекта архитекторы В. А. Щуко и В,Г. Гельфрейх) был предложен ростовчанам. На макете, выполненным Щуко, театр был утоплен в зелени парка. С правой стороны, если стоять лицом к Дону, разбита большая театральная площадка с каскадом фонтанов и большим фонтаном, украшенным скульптурной группой. Влево вела дорожка в глубь парка с «дисками» - клумбами, перед главным входом - скульптурная группа и две параллельные клумбы. Площадь «сжата» газонами и кустарниковыми насаждениями (будущая Театральная площадь). Но это, повторим, - легенда. Вот что рассказывает Я.А. Ребайн, ставший архитектором в 1934 году, с 1946 по 1971 - главный архитектор Ростова, историк архитектуры нашего города: «Через месяц после окончания работы жюри в Ростов приехали авторитетные архитекторы: академик В.А. Щуко и профессор В.Г, Гельфрейх. Они привезли свой проект театра, который не успели закончить к сроку, установленному программой конкурса. Убедительные речи авторов, построенные с учетом мнения Сталина, господствовавшего в эпоху индустриализации страны, и сам проект произвели большое впечатление на членов жюри и руководство города. Специальная комиссия подробно рассмотрела новый проект и признала его более совершенным, чем ранее отобранный для строительства. Но чтобы не обижать профессора Бархина, ему выплатили конкурсную премию, а сооружение театра началось по проекту Щуко-Гельфрейха. Сравнивал два этих проекта Я. Ребайн уже в более позднее время так оценивал их достоинства: «Отклоненный проект Бархииа был решен с применением многих новационных архитектурных решений. Его внешний вид (фасад) был более интересным, выполнен в традициях раннего конструктивизма. А зрительный зал, артистические уборные, фойе уже тогда отвечали современным требованиям. Конечно, скромный театр Бархина не мог сравниться с гигантом Щуко-Гельфрейха, но у каждого проекта всегда были свои положительные и отрицательные стороны.
При чтении трактовки Я. Ребайна возникает несколько вопросов: если Щуко и Гельфрейх опоздали с подачей своего проекта всего на месяц, а это должно происходить в июне-июле), почему в конце августа рассматривался проект бюджета о постройке театра «по проекту «Красный мак»? Сумма на строительство «трактора» была намного больше, в окончательном варианте строительство по проекту Щуко-Гельфрейха обошлось Ростову в 30 миллионов рублей. Почему премию Бархиным все-таки выплатили после утверждения нового проекта - разве они не получили ее сразу же после подведения итогов, как бывает всегда? Ссылка Я. Ребайна на Сталина, говорит о том, что появление здания театра имени М. Горького обязано в определенной степени вождю всех народов. Но в 1930 году культ личности только складывался. Даже имя Сталина и его портреты в то время появлялись на страницах центральных газет крайне редко. Он стал непререкаемым и всеподавляющим к середине 30-х. Ко времени утверждения проекта было окончательно определено место строительства. На выбор этого места оказали решающее воздействие объемы будущего театра. Под его возведение требовалось «пустое место» не менее полутора гектаров. С появлением второго варианта эта площадь возросла до двух гектаром. Поэтому Покровская площадь не устраивала проектировщиков - нужно было сносить корпуса механического завода №5 им. Ворошилова с ее северной стороны. Сносить функционирующий завод в годы индустриализации? Такое решение не было бы одобрено даже в годы культурной революции. Заводы были важнее театров. Площадь Революции привлекали своим пустырем. Первоначально театр планировалось возвести на его южной стороне, на месте где сейчас стоит стела в честь освобождения Ростова от фашистских захватчиков, а совсем недавно находилась Георгиевская церковь. Потом решили «пожертвовать часть английского парка», вырубить его с юга и отодвинуть, подсадив деревья с севера. С принятием нового проекта сроки строительства театра, естественно, переносились. Оно было начато в 1031 году. Пустырь между Нахичеванью и Ростовом превратился в огромную строительную площадку. Вот как описывает преображение этого «пограничного» места В. Панова, жившая недалеко от Александровского сада. «В начале тридцатых годов на «границе» строили театр... Поле было изрыто котлованами, завалено строительными материалами, ходили паровозы, выбрасывая кучевые облака, в облаках передвигались краны...». В те годы строительство любого большого объекта, а таким и был Ростовский театр, фокусировало в себе целый спектр проблем: как правило, нехватку материалов и специалистов, «железное давление» сверку руководящих органов и энтузиазм передовых рабочих. С самого начала были поставлены самые жесткие планы по завершению строительства. «Строительство нового театра па площади Революции должно быть закончено к 7 ноябри 1932 года. В текущем строительном сезоне должны быть выведены основная часть здания вчерне с тем, чтобы зимой явилась возможность вести работу по внутреннему оборудованию». И как всегда любая мысль о строительстве заканчивалась политической патетикой. «Здание театра и его планировка должны обеспечить в театре появление большою индустриального спектакля, наиболее мощно н ярко отражающего установки революционного искусства Несмотря на то, что были провозглашены очень сжатые сроки, управление строительством театра, которое было специально создано для координации всех строительных работ и всего процесса организации обслуживания стройки (в первую очередь материалами и рабочими), намечало в том же 1931 году приступить к постройке еще одного - большого театра-кино-цирка на 4 тысячи мест. К ноябрю 1931 на площади частично стоял уже остов строящегося театра. И все-таки промышленно-финансовый план, основа всех расчетов и контроля за выполнением работ, был выполнен на первом этапе стройки всею на 70 процентов. К началу строительства не оказалось основных чертежей и отдельных проектов. Хотя по некоторым показателям он был значительно превышен - 1932 год строящийся театр встретил в лесах. В январе была вынута тысяча кубометров земли. В конце марта 1932 года начались бетонные работы. Первая фаза - строительство фундамента, земляные и бетонные работы, как наименее квалифицированные, велись ударными темпами, на основе «шести указаний товарища Сталина». В январе по железобетонным конструкциям план был выполнен на 357 процентов, по опалубочным - на 450 750 рабочих трудились всю зиму, К весне их число выросло до 1 200. Первая проблема, с которой столкнулись руководители стройки, - не хватало квалифицированных штукатуров. Темпы были таковы, что снабженцы не успевали за строителями. Началась самозаготовка леса. Всего 17 вагонов леса было получено по линии государственного снабжения, 390 - добыли сами строители. Все неполадки списывались на плохую работу «партийно-массовой ячейки». Осенью 1932 года начались монтажные операции по установке железных ферм, первые облицовочные работы. Было заказано 4 590 квадратных метров зеркал. По заказу ростовчан Харьковский электрозавод впервые выпустил сложнейший регулятор света - он мог освещать сцену и зал пятью основными цветами и 150-ю оттенками. Особая гордость будущего театра - акустическая техника - она позволяла имитировать десятки естественных шумов: гул льющейся воды, пенье дроздов, звуки канонады и т. д. Другие заказы сложного оборудования выполнялись на заводах Москвы и Ленинграда. При установке и апробации этой аппаратуры, игравшей не малую роль в организации и протекании сценического действа, в театр были приглашены ведущие специалисты-медики: профессор Орлов (офтальмолог), Парийский (психиатр), РожанскиЙ (физиолог). Сначала они очень удивились: зачем потребовались строителям их мнения, но когда познакомились поближе с процессом монтажа и значимостью техники, воздействием на человека и света, н звука - дали немило полезных рекомендаций. В сентябре 1932 года в СССР широко отмечалась 10-летие литературно-общественной деятельности основателя пролетарской литературы Максима Горького. Ростовский горсовет постановил переименовать Сенную в улицу имени М. Горького. Литераторы решили не отставать. Члены Союза писателей, который создавался при активном участии Горького и которым он руководил на первых порах, обратились н городской совет с предложением присвоить имя Горького строящемуся театру. До этого он назывался — Большой рабочий. 26 сентября в Большом театре Ростова, в его старом здании, состоялся вечер, посвященный сорокалетию творческой деятельности писателя. На этом торжественном собрании горсовет поддержал предложение писателей - оно было принято единодушно. Постепенно стройка обрастала своим вспомогательным хозяйством, функционировали различные цеха по выделке гранита и мрамора, производству мебели... За шесть месяцев был произведен гигантский объем отделочных работ. В 1934 году здание внешне приобрело законченный вид. Завершались и внутренние монтажные работы. Летом в Ростове побывал известный венгерский писатель Бэла Иллеш. Пораженный размахом строительства и масштабом театра он написал в «Правде»: «Если будет показана война, то на сцене пройдет целая армия е кавалерией, артиллерией и танками. Если на сцене будет совхоз - целая тракторная колонна сможет продефилировать перед зрителем. Парашют? И здесь это не препятствие». Б. Иллеш был и поэтом и здесь, судя по всему, над ним взяло верх поэтическое воображение, но такие ассоциации мог вполне родить ростовский театр. Каждая годовщина Октября называлась окончательной датой завершения стройки. Шли горячие дни «пускового периода». Руководители Стройки: А.М. Стамблер, Н.И. Капыгин, главней архитектор Л.Ф. Эберг проводили на стройке, можно сказать, все время. Перманентный пусковой период требовал ото всех огромного напряжения сил. Были заказаны горельефы скульпторам Вучетичу, Королькову, Евсееву - ленинградцу, автору знаменитого памятника Ленину на Финляндском вокзале. Корольков со своими горельефами «Гибель донской Вандеи» и «Железный поток» вышел победителем. Приведем лирическую картинку стройки: «Стройка вся уже в весенних хлопотах. Звонкое утро разносит по огромному двору, по соседним паркам густое басовитое пенье циркулярной пилы. Из кузницы вырывается частый перезвон молотков и им отвечают ритмическим цоканьем молотки каменотесов». В апреле 1934 года на стройку приехали Щуко и Гельфрейх. Они на месте консультировали строителей, объясняли на маете руководителям края и города: Шеболдаеву, Ларину, Кузнецову - преимущества нового театра. Особую сложность представлял монтаж сцены. Ее проектировал московский инженер Экскузович (поправки на месте вносил ростовчанин Л,Л. Эберг). Был брошен клич: «Исторический монумент столицы края строит весь Ростов!» На помощь строителям театра пришли рабочие заводов: «красный Аксай», имени Ченцова, Лензавода и других крупных предприятий. И все-таки самым сложным стал 1935-й год. Все обещанные сроки пуска прошли. «Штурмовые работы» завершились, оставалось то, что нельзя было взять «напором, ударом, броском» - кропотливая, ручная работа по отделке, шлифовке, доводке.,. На любой другой крупной стройки пятилеток этого не было. Здесь впервые осваивался новый опыт. Когда оглядываешься назад, постоянно меняющиеся сроки завершения грандиозного (даже не по объему, а по сложности) строительства вызывают улыбку. Всего скорее, они назывались не как реальные (а кто смог бы рассчитать этот гигантский процесс, зависящий от воли и усилий многих сотен людей до одного дня?), а как «маяк» для постоянного ускоренного движения вперед, для концентрации «подхлестывания» усилий огромного коллектива. И когда в 1935-м здание встало на площади во всей своей красе и возник разительный контраст с бывшим здесь совсем недавно пустырем, люди размышляющие о беге времени, о воплощении великих замыслов, по-другому увидели эту площадь, ее прошлое и настоящее. Ростовчане и нахичеванцы и представить себе не могли, что здесь всего за пять лег поднимется почти на 40-метровую высоту чудо-театр. И ретроспективный взгляд воссоздает картины прошлого. Еще в 1927 году здесь был пощажен на северной стороне пустыря большой парк. А весной 1930-го, когда еще и место для строительства точно не было определено, на площади возникли первые домики строительной службы из обломков диктовых плакатов, которые носили на маевках,.. Серил фотографий, отражавшая строительство на разных его этапах и опубликованных в местных газетах, передает динамику возведения театра-гиганта. Первые дни стройки: несколько бревен, лежащих друг на друге и десятка два людей: в шляпах, в пальто, плащах и куртках - руки почти у всех в карманах, судя по всему, на улице холодно, всего скорее - осень 1930 года, Трудно представить, что через четыре года здесь встанет грандиозное современное здание, поразившее всех современников. Наш глаз уже привык к высоким сооружениям и новаторству архитекторов. А тогда, в 30-е годы, жители Ростова не видели ничего похожего. Здание нового театра по мере его возведения все больше служило ярким контрастом с прежними постройками. Оно действительно отражало дух социалистического строительства, его романтическую устремленность к свету. Если «архитектура - это застывшая музыка», то Ростовский театр был «контрапунктом» в новой мелодии социалистического зодчества и построек конца XIX – начала XX столетий. Особенность его восприятия состояла еще и в том, что новое здание было окружено зеленью парков. Оно поднималось над ними. В конце 20-х годов, в самом начале 30-го года страна жила еще инерцией революционного порыва, сталинский культ был еще впереди, особенно в его уродливых проявлениях конца 30-х. Это переходное время сказывалось и на архитектурных сооружениях, возводившихся в конце 20-х. Еще не наступила «эра» помпезности, псевдоклассицизма, сталинской выспренности и гигантомании. Ведь высотные здания в Москве были рассчитаны не только на украшение столицы, но и на память о Сталине - это были своего рода «пирамиды» социализма. А пока в осенней прохладе 1930 года люди на пустыре будто «застыли» у бревен. Эти бревна еще не были связаны в «плот», который мог бы унести их в будущее. Они все должны были сделать своими руками. Благодаря фотографиям, отразившим путь «в небо», заглянем немного вперед, в те дни, когда здание театра будет уже полностью готово. Монтаж зрительного зала: леса, лестницы, деревянные подпорки... Монтаж сцены: сложнейшее пересечение и переплетение арматурных конструкций. Полупостроенное здание, у него нет еще огромного белого лба, который позже обложат белым мрамором, нет стеклянных «гусениц», а только строительные леса, устремленные ввысь. И девушка на переднем плане одной из фотографий, в темной юбке и белой кофточке, с модной в 30-е годы короткой, круглой стрижкой... Кто она? Что она хочет сказать нам из тех, уже таких далеких, невозвратных лет? И наконец, все здание в лесах - идет его облицовка. Это внешний облик театра. Когда же рассматриваешь фотографии внутреннего устройства и убранства, обращаешь внимание: внешне театр - сочетание прямых линий и конструкций, внутри - это целое «царство» сфер, полукружий, эллипсов, прямые линии словно бы ожили в напряжении и тут же застыли в проснувшемся движении... И еще один снимок, который можно назвать символическим: театр уже полностью готов. Площадь перед ним пуста. Лишь одинокая «эмка» и парочка влюбленных,.. Фотография сделана со стороны Управления железной дороги. Через большой просвет под крылом видны верхушки куполов церкви святого Михаила, стоящей на территории медицинского института. Церковь была в это время уже закрыта. «Трактор» социалистической цивилизации подавил церковь. Она затерялась на дальнем плане, стала декорацией новых стремительных событий... Во время строительства театра имени М. Горького параллельно шло строительство еще одного театра. Оно напилось 4 нюня 1932 года на месте бывшей «комсомольской площадки». Он возводился в городском саду им. М. Горького. Гомэц в 1935 году должен был закончить это строительство. Его проект подготовили отец и сын Эберги. Это было здание с явными элементами конструктивизма. Планировалось обустроить «красный уголок и помещение для художественного политсовета». Открытие сезона нового театра Музкомедии (так он назывался в последнем варианте) намечалось на 1 октября 1935 года, примерно в одно и тоже время с открытием театра имени М. Горького. История этого сооружения, а точнее места, на котором оно строилось, очень примечательно. Когда-то недалеко стоял первый театр-балаган, открытый купцом Садомцевым. Он функционировал почти 20 лет и использовался для приезда «таганрогской группы и других путешествующих артистов разного рода». Когда Садомцев умер, театр перешел к его наследникам, но постепенно терял свою былую популярность. В 1857 году купец Смирнов обратился с просьбой к городским властям поставить рядом еще один театр (здание «длиной 16 и шириной 7 саженей»). В тяжбе за эту землю наследники Садомцева победили. Но когда их театр совсем пришел в полную негодность, Е. Любов построил здесь в 1895 году новое здание, которое вскоре перешло в собственность города. Его использовали для проведения «благотворительных вечеров» случайные устроители. Вот на этом месте и строили в 30-е годы новый театр. Вначале в нем собирались открыть летний мюзик-холл, затем театр музыкальной комедии, еще позже театр Красной Армии. Стройка надолго замирила - не хватало средств. Эго здание функционировало еще в послевоенные годы. Оно находилось за жилым домом, на первом этаже которого располагается кафе-кондитерская «Золотой колос». До сих пор там еще можно видеть остатки старого строения. В начале 30-х годов в Ростове наряду с возведением театра строилось еще несколько крупных архитектурных обьектов. Краевой Дом советов, возводившийся на месте «уродливой громады» (по словам Я. Ребайна) собора Александра Невского – 1930-1934, архитектор И.А. Голосов, Институт инженеров железнодорожного транспорта, - 1932, архитектор В.Н. Наумычев, гостиница «Ростов» - 1932 -1934, архитекторы И.Е. Черкисиан, Х.Х. Челхушьян, Л.Л. Эберг… Новая площадь па месте пустыря между Ростовом и Нахичеванью, и площадь Дома Советов образовали «композиционный центр города». Здания театра и Дома Советов архитектурно «замкнули» этот центр. Строительство Дома Советов до войны не было окончательно завершено, а во время боевых действий оно сильно пострадало. В середине 50-х годов шла его реконструкция. В 1955 году по инициативе первого секретари ЦК КПСС Н.С. Хрущева вышло Постановление ЦК партии «Об устранении архитектурных излишеств в проектировании и строительстве». Это Постановление практически запрещало использовать богатое архитектурное наследие прошлого. Его жертвой стал и проект реконструируемого Дома Советов. По этому проекту массивное здание венчала высокая двухъярусная башни со шпилем. Первая часть ее, завершающая 13-этажное здание (самое высокое в то время в Ростове) составляла пять дополнительных этажей, вторая - должна быть выполнена в виде беседки- ротонды с шестью высокими колоннами. Были убраны и небольшие башенки, возвышающиеся по краям здания. Конечно, это не бог весть какие архитектурные достижения, но для того времени безликости и помпезности они представляли собой хоть какое-то украшение. Срок открытия Большого драматического театра несколько раз переносился уже в 1935 году. Газеты писали: «1 октября - окончательный срок открытия театра», «День открытия нового театра установлен твердо и окончательно - 1 ноября», «Окончательный установлен срок - 11 -12 ноября». В конце августа проведены «первые успешные испытания железо-бетонного противопожарного занавеса, весящего 2600 пудов, на сцене начались первые репетиции». По первоначальному варианту премьерный спектакль должен был быть поставлен по пьесе Ромашова «Бойцы», затем «Враги» или «Мещане» Горького. Но уже в октябре решено было открывать театр спектаклем «Мятеж». Коллектив приступил к репетициям. «В новом театре свыше тридцати наружных дверей, Но сегодня широко раскрыты только одни - служебный вход, В вестибюле - одном из многих, непривычное оживление: весь состав труппы имени Максима Горького явился сегодня в свой новый театр отпраздновать новоселье... Директор театра А.М. Стамблер, открывая небольшое торжественное собрание, говорит об огромной ответственности, больших задачах, стоящих перед коллективом. Он говорит о том, что в это же время в Берлине один из лучших театров превращен в гараж, что театр «Пигаль» в Париже уже третий год не работает». После небольшого импровизированного митинга, на котором выступали актеры, начались репетиции. «Мы остановились на этой пьесе, - писал художественный руководитель театра имени М. Горького, заслуженный артист Республики В.Б. Вильнер, - потому что хотели в первом нашем спектакле дать полотно героической борьбы пролетариата СССР за великий Октябрь. Мы рассматриваем «Мятеж» не только как пьесу, рисующую события в городе Верном, показывающую один определенный эпизод, а как героическое действие, отображающее трудную и прекрасную борьбу пролетариата в годы гражданской войны... Большая и великолепная сцена нашего театра позволит поставить по-новому ряд массовых сцен в этой пьесе. В сцене митинга в крепости, на котором выступает Фурманов, или в сцене в лагере полка, куда приезжает Фурманов и начдив Буровой, будут участвовать 200 - 300 человек». 7 Ноября в новом театре состоялся первый большой концерт, в котором выступали лучшие мастера «красноармейского веселья» - участники художественной самодеятельности частей Северо-Кавказского военного округа. Эти была своего рода «апробация» сцены. К окончанию строительства намечалось в основном завершить благоустройство новой площади. К октябрю 1935-го года здесь было уложено 22 тысячи квадратных метра асфальтобетона. Заканчивались работы по прокладке подземных коммуникаций {водопровод, телефон, водостоки, электрический кабель). Перед зданием театра планировалось установить скульптурную группу, выполненную Вучетичем. На ней конник в буденовке, он поднял руку к глазам - всматривается вдаль, несет боевую вахту, охраняя мирный труд советских людей. Шахтер с забойным молотком, традиционный рабочий с кувалдой на плече, колхозница... Театр еще строился (шли внутренние работы), а его трибуну уже использовали во время проведения празднеств и торжественных массовых мероприятий. 26 октября 1935 года на площади состоялся парад участников противовоздушной обороны. В нем было «задействовано» свыше 20 тысяч человек. Чтобы приблизить руководство к шеренгам, идущим по площади, небольшая трибуна была установлена на специальном грузовике. Открывали парад осовиахимовцы мединститута: студенты и студентки в белых халатах и в белых косынках несли сумки с противогазами и медикаментами. Каждая из колонн на своих транспарантах демонстрировала определенный участок «горячей» работы: операцию санитаров, оказывающих первую помощь тем, кто пострадал при авианалете, ковку металла, дегазацию зараженной территории, пожарников, борющихся с огнем, связистов, протягивающих провод... Парад подводил итоги состоявшихся накануне (22 и 23 октября) учений по противовоздушной обороне. Девиз парада: «До сигнала – рабочий. По сигналу - боец!». Ростовский театр был построен ровно сто лет спустя после того, как была упразднена крепость Святителя Димитрия Ростовского. В 1835 году стояли еще земляные валы крепости, заросшие травой. На восток от них, в сторону Нахичевани практически не было ни одного строения. Лишь южнее, на самой высокой части берега стояли здания карантина Темерницкой таможни. С этого времени, с упразднения крепости и начинался собственно Ростов, хотя он был провозглашен в ранге города еще в 1811 году. И вот прошел век и на месте огромного пустыря выросло грандиозное здание - храм искусства. Конечно, это говорит в первую очередь о прогрессе урбанизации, темпах изменения человеком лика планеты, о стремительном беге цивилизации. Но задумаемся и вот о чем; может быть, самом главном противоречии социалистического строительства в СССР, которое, возможно, поможет понять сущность самого социализма. Строительству театра в Ростове посвящены сотни статей, репортажей, интервью, заметок в самых разных газетах и журналах, особенно - местных, Эта стройка по масштабу и уровню сродни первенцам первой пятилетки: Ростсельмашу, Днепрогэсу, Магнитке, Харьковскому, Челябинскому и Сталинградскому тракторным заводам. В одном случае - фронт промышленного производства, в другом - фронт искусства. Тогда, в 30-х, везде был фронт, страна за все «воевала»: за хлеб, нефть, уголь, металл и т.д. И почти все публикации о строительстве Ростовского театра заканчивались мыслью: только победивший пролетариат, только советская класть могли осуществить строительство этого дворца. И действительно, в стране мною строили. В первую очередь, конечно, заводы, фабрики, шахты, школы, больницы, производили вооружение для Красной Армии. В стране успешно шла культурная революция, ярким свидетельством которой и стал новый театр Ростова. Итак, с одной стороны, размах строек - «для человека», с другой - «закабаление» человека, его духа в жесточайших идеологических тисках. На словах - демократия, свободное развитие личности, на деле - ни шагу в сторону от пропагандистских клише, штампов, указаний партии… Почему же возникает это противоречие? Может быть, потому, что заводы - трудно построить в такой короткий срок, но напрягая все силы, ограничивая себя, - можно. А вот изменить человека, его натуру, воспитать новое сознательное отношение к труду? На словах - (в пропаганде) и на этом фронте были победы. А в жизни? Не получалось… Социализм был индустриальный, государственный, без «человеческого лица», без индивидуальности каждой личности. Можно ли посмотреть на Ростовский театр с этой точки зрения? Думается, можно... Заканчивался 1935 год. Практически все е стране делалось «ударными темпами». Динамику этих темпов «подхлестывали» предстоящие политические праздники, жесткие указания и требования «сверху», особенно из Москвы, и организационные «тиски» начальства. Перед праздниками обычно отчитывались строители, рабочие, труженики села - докладывали о своих успехах. То, что сроки открытия театра откладывались несколько рая (в такое время!) и даже к 18-й годовщине Октября театр еще не был готов к постановке спектакля, говорило о том, что сроки действительно были сжатыми и о том также, что все руководству приходилось организовывать. Закончили свои работы арматурщики, бетонщики, каменщики, штукатуры, паркетчики. На заключительной фазе строительства требовались отделочники, шлифовальщики, стекольщики, мебельщики... Вообще строительство такого размаха требовала десятки рабочих специальностей. Трудились и скульпторы. В одном из залов театра шла работа над барельефом «Наши дети» (скульптор Драйлинг). Планировалось поставить в фойе театра бюсты Сталину и Горькому. Стройка была обнесена забором и попасть на нее можно было только через проходные. Охрана была серьезной - в воздухе витала атмосфера подозрительности и борьбы с вредителями. Для молодых рабочих строительство театра была настоящей школой овладения мастерством своей профессии. Среди рабочих было немало ударников. История строительства запечатлела одни показательный эпизод. Комсомольская бригада шлифовальщиц, которой руководила Александра Гомжина, пользовалась на стройке особой славой. Мастер шлифовочного цеха К.И. Хлебников, работавший по своей специальности почти 50 лет, так характеризовал Шуру, бригадира комсомольцев. «Она — огонь. Понимаете, вы - огонь. Вот так и горит на работе». Бригада Гонжиной взяла встречный план: вместо 20 дней выполнить порученную работу по полировке мрамора - за 13. Но нот беда: у девчат кончились тряпки - их главный подручный «рабочий материал». И вот Шура Гомжина мечется по цеху, грозится идти к начальнику стройки: тряпок на складе нет. Работа откладывается из-за этого на два дня. Выход один: принести тряпки из дома. Сейчас это кажется смешным: подумаешь тряпки, в каждом доме всегда можно найти старые вещи. Но в то годы ценилась любая одежда, и ее было очень мало у большинства - люди имели лишь самое необходимое. И вот на следующий день каждая девушка из бригады пришла с узелком тряпок. Дли этого пришлось обойти всех родственников, соседей и знакомых, а у одной из девочек не оказалось дома тряпок, и она принесла старую кофту, выпросила ее у тети и пожертвовала для общего дела. Встречный план был выполнен в срок. Стройка стала настоящей школой производственного мастерства для сотен рабочих. Здесь трудились многие специалисты: инженеры, техники, прорабы... Среди руководителей: М.С. Чукеев, начальник работ Г.Ф, Перкун, архитекторы Л.Ф. Эберг, Н.М. Якир, специалисты среднего эвена: А.Д. Токарев, И.А. Клименко... Женские ударные бригады возглавляли А.П. Астахова и А.С. Демьянченко. С доски почета лучших рабочих не сходили фамилии каменотеса десятника Боровкова, мотористки Зеньковей, мебельщика Синчина. На стройке работало в среднем до 1500 человек. Почти 400 человек работали на строительстве с первых дней и до пуска театра. Многие на них из чернорабочих стали высококлассными специалистами. Эго бригадиры штукатуров Пронин и Лазарихин, монтажники Токарев и Ятемлюк, каменщик Еремеев, электромонтеры Тереньтьев н Хмелен. Нередко работали целыми семьями. Перед самым открытием коллектив театра: режиссеры, артисты, художники - 84 человека сфотографировались на «трибуне», находящейся у главного входа. Весь же штат театра включал 720 человек - целый промышленный цех. За три дня до открытия строители приступили к продаже механизмов, оборудования, гранитных и мраморных цехов. Это рыл верный знак — стройка действительно окончена. Еще до открытия театра в новом здании побывало немало делегаций иностранных гостей, оставивших свои восхищенные отзывы. Проходили встречи писателей, журналистов, сотрудников издательств с работниками театра. Некоторые рьяные чиновники также старались «примазаться» к столь значительному событию. Донгостабфабрика специально к открытию театра готовили выпуск папирос высшего сорта «Артистические». Ростовская конфетная фабрика, как докладывал ее директор А.С. Калобуха, собиралась отметить знаменательный день выпуском «мягких прохладительных конфет «Театральный горошек». И вот, наконец, в начале ноября 1935 годи Правительственная комиссия приняла театр, указав лишь на необходимость «некоторых дополнительных работ в отношении пожарной безопасности». За их завершение взялись «усиленными темпами». Окончательный срок открытия театра - ориентировочно 18 или 24 ноября 1935 годя. А пока перед театром проходит еще один парад - теперь посвященный годовщине Октября. «Растянувшаяся на многие километры демонстрация движется на новую Театральную площадь, где как бы в доказательство блестящих побед нашей Родины, стоит только что отстроенный красавец театр-монумент сталинской эпохи... У трибуны сливаются два встречных потока - колонны Пролетарского и Андреевского районов. Паровозы, самолеты, вагоны, парашюты, многочисленные образцы различнейшей продукции, даже искусно сделанный плот, украшают брызжущие радостью и весельем колонны. По традиции военный парад начинается на ипподроме, Колонны бойцов демонстрируют монолитность и силу непобедимой Красной Армии». Подготовка к открытию театра тоже стала событием, имеющим большое значение для культурной жизни города. О ней писали многие местные и центральные газеты, в том числе «Правда» и «Известия». Вот что сообщали «Известия» в одной из своих публикаций: «Выросший на том месте, где Ростов сомкнулся с Нахичеванью, новый театр будет самым крупным не только в Союзе, но и в Европе. Зрительный зал вмешает 2200 зрителей. В здании театра имеется также концертный зал на 825 человек. В оркестре нового театра 100 мест. Площадь сцены - свыше 1100 квадратных метров. Благодаря комбинированной вращающейся сцене, которая состоит из внутренних дисков и наружного кольца, могущих вращаться в разные стороны, режиссеры ростовского театра получат постановочные возможности, каких не имеет сейчас ни один режиссер мира». Ростовский поэт и журналист Л. Шемшелевич, в то время сотрудник газеты «Молот», посвятил театру поэтические строки: Чтобы мир борьбы увидеть лучше, Чтобы стали жизнью строчки пьес, Мы воздвигли строгий и могучий Беломраморный дворец чудес! Мы гордимся солнечным колоссом, - Этим зданьем Мощным и родным, И клянемся самым дорогим: ЗЕМЛЮ ТОЙ СТРАНЫ, В КОТОРОЙ РОС ОН, ПЬЕСОЙ, ПУЛЕЙ, ЖИЗНЬЮ ЗАЩИТИМ. Ростовские писатели готовили к выпуску книгу об истории театра, о возведении нового здания, о его лучших строителях. Новый театр называли «гигантом культуры», «чудом», «дворцом». Театр строили в течение пяти лет. Строительство обошлось в 20 миллионов рублей - гигантскую для тех времен сумму, здание нового театра было действительно грандиозным по своим объемам. Без цифр здесь не обойтись, они показывают размах сооружения. Главный инженер строительства Н.И. Каныгин, говоря о разнообразии театральных помещений: концертном зале, библиотеке, музее, выставочной галерее, - подчеркнул: «Всей суммой своих помещений Ростовский театр представляет собой как бы театральный комбинат... Как архитектурная, так и художественная отделка театра, начиная от внешнего входа до сцены включительно, - подчинена одному основному стремлению: сменой впечатлений в нарастающем порядке подвести зрителя к спектаклю в настроении, способствующем более острому восприятию пьес. Так простая монументальность входа сменяется богатой, но простой отделкой вестибюля. Насыщенные мраморными украшениями лестницы вводят зрителя в богато отделанное мрамором и медью на стенах и колоннах главное фойе. И наконец, сам зрительный зал с мрамором стен, с многоцветным сменным освещением отраженного (открытого) света с громадной раскрытой сценой - вое это вместе взятое, и главное колоссальные удобства для зрителей и актеров, - резко отличает наш театр от всех старых театров». Специалисты архитекторы, оценивая творения Щуко и Гельфрейха, говорили, что Ростовский театр одна из интереснейших работ выдающихся мастеров. Отмечали «фантазию, основанную на чувстве реальности»... Архитекторы создали не только машину для героического массового действия, но создали пластические акценты в функциональности отдельных деталей здания. Площадь фойе составляла 2300 квадратных метра. Партер рассчитал ни 1300 зрителей, балкон - на 800. остальные места (их всего 2200) - на боковых ложах. Электропроводка театра «вытянулась» на 220 километров, газовые трубы - на 36. Театр обслуживала собственная электростанция на 1700 киловатт. Для сравнения: весь дореволюционный Ростов имел всего 1500 киловатт. Освещали театр 157 моторов, установленных на сцене, другие механизмы расходовали энергии столько, сколько ее потребляли 400 больших городских здания. Объем театра - 220 000 кубических метров. На одного зрителя приходилось 8 кубов воздуха. Причем, он вентилировался шесть раз каждый час. Сцена театра составляла 1200 квадратных метров, конструкция подмостков была сложной. «Игровой пол состоял из пяти кругов, вращающихся в оба направления и пяти площадок различной величины, механически двигающихся вверх и вниз. В центре сцены был устроен основной диск диаметром в 25 метров, весивший около 50 тони, а с двух сторон портала - поворотные круги меньших размеров, которые могли быть использованы как продолжение сценической площадки. Вся эта конструкция вращалась быстро и бесшумно при помощи 150 моторов и 40 электроповозок, доставляющих мебель, бутафорию и прочие декорации из боковых «карманов» сцены, в которых подготавливалось все театральное имущество, необходимое для спектакля». В здание театра было уложено S миллионов кирпичей, пошло 1200 вагонов леса (13 600 кубометров). Все полы покрыты паркетом на площади 16 000 квадратных метров. Было израсходовано 5 тысяч тонн цемента и 1700 тонн различного металла. Как свидетельствовал начальник строительства А. Стемблер для всех этих разнообразных и сложных работ: «Мы создали собственные подсобные предприятия, карьеры, лесоразработки, цехи. Максимально использовали отходы промышленности - неслучайно основным поставщиком металла для нас была «Всепромутилиэация» - и широко применяли электросварку». Театр можно было назвать и «мраморным дворцом». «Тесаного и полированного гранита и лабрадора уложено 2400 квадратных метров. Мрамора внутри и снаружи здания всех видов: итальянского, греческого, французского, уральского и красного уложено 3000 квадратных метров. Одного только инкерманского известняка на фасад здания ушло 8000 квадратных метров». При театре планировалось открыть специальную библиотеку на 40 тысяч томов. Это была бы первая в Советском Союзе театроведческая библиотека. В целом технические сооружения нового театра действительно представляли собой сложный, слаженный «организм», с которым никогда ранее не сталкивались ни режиссеры, ни актеры. В первую очередь, поражали, конечно, объемы технических устройств. Иногда раздавались голоса, упрекавшие проектировщиков и строителей в «гигантомании». Но таково было время, такими были представления о новом пролетарском искусстве и его воплощении в жизнь, Газета «Правда» писала: «Судить о техническом размахе театра можно по одной любопытной детали: чтобы привести в движение механизмы и осветить огромное здание, понадобилась специальная подстанция, пульт ее занимает целую комнату»… Это то, что поражало инженеров и техников. Но все это было задумано и воплощено ради одной цели: перестроить процесс создания сценического действия. Именно это подчеркивал художественный руководитель театра, заслуженный артист Республики Вильпер: «Сценическая площадка и закулисная часть театра настолько своеобразны, настолько необычны, что не могут не перестроить весь ход творческой мысли режиссера, артиста, художника, осветителя, техника». Первое, что встречало зрителя, когда он подходил к театру, был его огромный «лоб», он виден был далеко из Заданья. На его облицовку ушло более 400 квадратных метров мрамора. Следует добавить еще одну деталь: на облицовку театра были использованы мраморные плиты, снятые с Покровского храма и даже с надгробий могил прицерковного Покровского кладбища. Летом 1935 года на гастроли в Ростов приехал Московский государственный театр под руководством Ю.А. Завадского. Новый театр еще строился. Спектакли шли в так называемом Большом театре {позже там находился театр музкомедии). Это было близкое знакомство москвичей с ростовскими зрителями, - оно, думается, и повлияло на то, что московская труппа переехала в наш город в 1936-м году, В августе 1935 года начался прием в театральное училище при театре. На 50 мест было подано около 200 заявлений. До самого последнего дня в театре стучали еще молотки, работали маляры и столяры - заканчивались мелкие отделочные работы. Праздник по случаю открытия театра продолжался два дня. 29 ноября состоялось торжественное заседание профсоюзного и партийного актива Ростова. Были приглашены 300 железнодорожников, последователей известного машиниста Кривоносова, 88 стахановцев фабрик и заводов, делегации трудящихся крупнейших предприятий города. В день открытия театра первый секретарь Крайкома BKП(б) Б.П. Шеболдаев, уделявшей много внимания строительству театра и оказывавший повседневную помощь строителям, дал интервью корреспонденту «Известий»: «Самое замечательное в этом театре - это то, что он всем своим стилем и своим размахом является революционным по существу, что он ломает старые традиции театра. Новое здание предъявляет новые требования к руководству театра и всему коллективу ого работников. В этом вновь построенном театре ни ставить пьесу, ни играть по-старому нельзя. Само здание заставит искать новых путей оформления спектакля и актерской игры. Стиль театра ярко отражает стиль нашей великой эпохи. Связь с трудящимися с массами, задача их обслуживания и борьба за культурную революцию являются содержанием этого стиля. Массовость - вот характерная черта этого театра»... В день открытия театра в одном из его фойе была развернута выставка Московского государственного музея изобразительного искусства «Театр в гравюре». Зрителя могли познакомиться с четырьмя сотнями экспонатов, рассказывающих об истории театра, начиная с XVI века. 125 гравюр самых известных художников были посвящены русскому театру и его мастерам. После торжественного заседания состоялся концерт московских, ленинградских артистов, приехавших на открытие театра. Среди них - Барсова, Ойстрах, Москвин, Немирович-Данченко, Завадский... Это то, что происходило в зале. Но открытие театра превратилось в большой народный праздник, состоявшийся перед новым зданием. На него добрались около 20 тысяч человек. Никогда еще этот пустырь не видел такого скопления народа. Открывая торжество, со словам приветствия выступил председатель Ростовского городского совета Овчинников. Среди иностранных гостей, побывавших на завершении строительства, был секретарь англо-русского парламентского комитета Коутс. Он написал в своем отзыве: «Мы восхищаемся новым театром в Ростове. Он украсил бы любую столицу мира». На торжественном собрании оглашено решение Крайисполкома о награждении руководителей и лучших ударников стройки. «Начальник строительства тов. Стамблер и главный инженер тов. Каныгин премируются легковыми автомашинами. Начальник работ тов. Перкун получает денежную премию в размере 3-х тысяч рублей. Свыше 35 тысяч рублей отпускается на премирование лучших ударников и комсостава строительства». Собравшиеся в зале заслушивают тексты приветственных телеграмм. Их прислали писатели А. Толстой и И. Оренбург, маршал С. Буденный, летчик-полярник Герой Советского Союза В. Молоков, народные артисты Республики В. Качалов и О. Книппер-Чехова, академик О. Шмитд… Торжественное заседание, посвясвящнное открытию театра имени М, Горького, транслировалось по краевому радио. К этому времени усилиями радиофикаторов возможности прослушивания передач из краевого центра были уже довольно широкими. В J933 году был создан Краевой радиокомитет, построена новая мощная передающая радиостанция (20 киловатт), модернизирован радиоузел. А главное - радиоточки проводного вещания пришли на многие предприятия, в красные уголки, колхозы и совхозы, в дома жителей огромного Северо-Кавказского (Азово-Черноморского) края, А вечером 29 ноября па площади прошло массовое гулянье. После короткого митинга (а как же без него!) рядом с театром промаршировали колонны, освещенные факелами. Факельное шествие вызвало у населения большой интерес. Затем – веселье: игры, фейерверки, пускание праздничных ракет, музыка - так когда-то праздновали начало строительства крепости Димитрия Ростовского. В день открытия театра, 29 ноября 1935 года, вышел экстренный выпуск газеты Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) «Колхозная правде». Подписал этот выпуск ответственный секретарь газеты Т.Л. Олейник. Это скорее даже листовка, отпечатанная на одной стороне. В это время в Москве находилась делегация Аэово-Черноморских колхозников. В связи с открытием Ростовского театра они отправили в Ростов в адрес горкома, горсовета н коллектива театра телеграмму-молнию, она-то и составила текст спецвыпуска газеты. В состав делегации входило 39 человек, в основном - комбайнеры. Руководили делегацией Ерофицкнй и Михалевич. В телеграмме, в частности, говорилось: «Ростовский театр смотрит далеко в колхозную степь. Мы уверены, что к театру потянутся многие тысячи талантов. Сотни тысяч зрителей из Платнировской и Вешек, Зимовников и Адыгеи, Кущевки и Красноармейской - из всех уголков края. Театр должен дать и даст большой толчок к расцвету народного искусства края. Наши азово-черноморсхие колхозники, которые уже дали стране сотни выдающихся водителей машин, блестящих комбайнеров - первоклассных мастеров урожая, в ближайшие годы выдвинут из своей среды сотни и тысячи талантливых певцов, музыкантов, актеров, драматургов, танцоров, писателей и поэтов. Мы судим по себе, нам как ниногда хочется сейчас петь. С песней работа особенно спорится, хочется культурно, весело, широко, знатно жить». И венчала эту телеграмму фотография театра-красавца. 30 ноября днем в театре прошла встреча лучших актеров страны с «пролетариями Ростова». Вечером состоялся и спектакль по пьесе Фурманова «Мятеж». В.Б. Вильнер отмечал: «Мятеж» наша первая постановка - является спектаклем освоения нового, грандиозного театра. Мы работали над пьесой немного - всего шесть недель, но материал так захватил весь коллектив, что дни прошли незаметно в напряженной, упорной работе. Главное наше внимание было сконцентрировано на том, чтобы отточить, если можно так выразиться, все поступки персонажей пьесы, каждое слово, каждый жест, чтобы четче была видна линия борьбы в сложнейшей обстановке классовых и национальных противоречий, сложившихся к тому времени в Семиречье». Итак, с одной стороны, - массовые сцены на огромной сцене, а с другой, - выразительное индивидуальное звучание текста. Вот что писал об этом один из театральных критиков Ростова: «...трудностью для режиссера были массовые сцены, которыми так богат «Мятеж». Толпа в «Мятеже» - это не «безмолвствующий народ», а живущая полнокровной жизнью масса, активно воздействующая на ход событий. Масса многогранная и разноязыкая. На сцене мы не видели безличной толпы статистов, подымающей шум в ответ на определенные реплики. Многие участники массовых эпизодов имели индивидуальные сценические характеристики. Если учесть, что в отдельных картинах участвовало до 200 человек, то это еще больше увеличит заслугу постановщика. Поистине потрясает своей динамичностью и масштабами апофеоз спектакля - Джаркентский батальон, руководимый большевиками, идет на фронт». С завершением строительства театра для всего творческого коллектива началась новая жизнь. Театр с его «новаторской» сценой и огромным зрительным залом требовал новых режиссерских решений в подходах к постановочному материалу, яркой, выразительной игры, рассчитанной на самую массовую аудиторию. Это хорошо понимали все работники театра. «Мы стоим перед грандиозной задачей - освоения нового прекрасного театра, созданного социалистической волей ч техникой. Задача чрезвычайно почетная, но и неимоверно трудная…», - писал художественный руководитель театра Вильнер. Основу труппы Ростовского театра составили актеры Зорич, Леондор, Белоусов, Федоров, Горин, Белинский и др. Поддержать ростовчан приехал заслуженный артист Республики, художественный руководитель Московского камерного театра А.Я. Таиров. Он прибыл в Ростов 13 декабря 1936 года и сразу приступил к работе над постановкой героической эпопеи В. Вишневского «Оптимистическая трагедия». Познакомившись с театром, с его творческим коллективом, он сказал: «Первое знакомство с актерами ростовского театра дает мне уверенное право сказать, что Ростов обладает превосходно, умно подобранной труппой талантливых актеров». Замечательный режиссер высказал уверенность, что и на огромной сцепе Ростовского театра можно играть камерные спектакли. 8 январи 1936 года состоялась премьера по пьесе В. Вишневского «Оптимистическая трагедия». Первые спектакли па сцене нового театра были чем-то вроде «лаборатории для очередной театральной школы». В это время шли споры о типе спектаклей в новом Ростовском театре. Уже после первых репетиций А.Я Таиров подчеркивал: «Я не разделяю мнения, что на огромной сцене ростовского театра могут быть поставлены только грандиозных масштабов героические представления. Масштабы театра дают возможность создавать и величественные массовые зрелища, но это отнюдь не означает, что на этой сцене нельзя будет ставить произведения «камерного типа». Размеры сцепы прекрасны. Не надо бояться пространства... На новой сцене можно играть любые спектакли. Театральная критика в целом высоко оценила работу Таирова и всего творческого коллектива. «Коллектив театра, приняв творческое напряжение большого мастера, в общем справился со сложным спектаклем. Это относится не только к актерскому составу, но и ко всему коллективу в широком смысле слова - к оркестру, техническим цехам, мастерской художника». В середине 30-х годов в стране было построено еще несколько крупных театров. В это время лучшие московские театры в целях оказания шефской помощи перебрасывались в другие регионы. Труппа театра-студии, которой руководил один на крупнейших режиссеров драматического театра XX столетии Ю. Завадский, была «переброшена» в Ростов-на-Дону. «15 июля 1936 года его Театр-студия слился с труппой театра им. М. Горького...» Таким образом, была создана очень большая - около 150 человек труппа, объединившая актеров двух театральных школ: школы «психологического анализа», истоки которой тянулись от Московского художественного театра, последователем которой был Завадский, и школы «реалистического синтеза», идущего от традиций Малого театра, которой придерживались в своей деятельности ростовские артисты». Из Москвы в Ростов приехали знаменитые актеры; П. Вульф, В. Марецкая, В. Полонская, Р. Плятт, Н. Мордвинов, О. Абдулов и др. В 1936 году Ростовский театр в новом составе поставил свою первую работу «Любовь Яровая» - премьера состоялась - 9 сентябри 1936 года. Постановка первых спектаклей показала и некоторые недостатки нового театра - они были связаны со звуком. Зал был настолько велик, что не все, что говорилось на сцене, было слышно в конце зала, а последние ряды были удалены от сценического действия почти на 40 метров. Когда рассматривались проекты строительства театра, акустику изучали профессора Лифшиц, Беляев, Людвиг. Механические источники звука, которые могли создавать и шум ветра, и стрельбу, и десятки других звуков, контрастировали с человеческой речью, затихавшей в огромном зале. Одним из первых обратил на это внимание инженер-архитектор И.И. Сербинов. Он писал: «Круглая форма зрительного зала создаст -затруднения в акустическом отношении. Не спасают и введенные авторами проекта плоскости, по три с каждой стороны сценического портала, т.е. в тех местах, где возникают наиболее неблагоприятные звуковые явления. В результате к 12-16 рядам партера, а также ко всем боковым местам и в бельэтаже звуки со сцены доносятся очень плохо». Отметил Сербинсв и некоторые сложности в использовании механизации сцены. Некоторые дефекты в распространении звука в зале заметили и зрители, и актеры. Для артистов это была серьезная недоработка. Вспоминает Р. Плятт: «Помню как мы боролись с акустикой. Для того, чтобы состоялся диалог двух актеров, стоящих на противоположных концах огромной сцены и не кричащих друг другу, а нормально говоривших, додумались вот до чего: тот, кто кончал слою реплику, подавал каким-либо жестом сигнал партнеру, что пора говорить ему. Жест всегда был виден, а текст далеко не всегда слышен, вот и нашли «выход». Когда мы уже обжились и дело дошло до капустников, я организовал комический хор. В те года и уже баловался веселыми стишками и написал для этого хора вокальный номер, который назывался так: «Советская популярная массовая песня об архитектуре сцены Ростовского драматического театра имени М. Горького». И там пелись на мотив «Широка страна моя родная» такие слова: Широки партера пол и стены… Рампа, как велосипедный трек. Мы другой такой не знаем сцены, Где так плохо слышен человек!!!» В 1939-41 годах главным режиссером Ростовского театра был заслуженный деятель искусств Российской Федерации Е. Брилль. Ю. Завадский и группа ведущих актеров-москвичей покинули Ростов-на-Дону. В предвоенные месяцы наиболее популярный был патриотический спектакль по стихотворной пьесе В. Соловьева «Фельдмаршал Кутузов». Поставив актуальную пьесу К. Симонова «Парень из нашего города», театр в сентябре 1941 года выезжает сначала в Махачкалу. В апреле 1942 года театр играл даже во время авианалетов, 4 апреля он показывал спектакль «Фельдмаршал Кутузов» для танкистов, уходящих в бой. В эвакуации Ростовский театр был в Узбекистане, затем по Владимирской области. Глазным спектаклем той поры стала постановка по пьесе К. Симонова «Русские люди». Тогда театр называли «воином», «бойцом». В годы войны в госпиталях, на фронтах, в цехах ростовчане дали 3180 бесплатных шефских концертов. В самом конце второй оккупации Ростова, в феврале 1943 года, фашисты взорвали здание театра. Внук известного Ростовского юриста и общественного деятеля, написавшего замечательную книгу о старом Ростове-на-Дону, Г.Х. Челхушьяна, Т.Г. Хазагеров, позже профессор РГУ, жил в доме своего деда на улице Энгельса, находящемся сейчас против гостиницы «Дон Плаза». Он был очевидцем пожара театра. Томас Григорьевич вспоминал: «Во время второй оккупации в наш дом, а он уцелел после бомбежек, поселили немецких солдат, а мы жили во дворе. После ухода фашистов мы вернулись в свой дом. Первое что увидели: весь наш этаж представлял на себя огромный туалет. Везде валялись фекалии. Вместо бумаги они использовали свои журналы с изображением красоток и своих политических вождей. Последние две комнаты были накрепко забиты. Я подумал: там, наверное, хранится что-то ценное, и с большим трудом попал туда. И вижу: огромные кучи дерьма? Они превратили и эти комнаты в отхожее место. Конечно, это говорит о низкой культуре немецких солдат, о их пренебрежении к тем людям, которые жили здесь. Они нас и за людей не считали. А может быть, и не думали, что им придется здесь жить и чувствовали временность своего проживания в России. Одно из самых сильных впечатлений - пожар в театре, Здание все было окутано черным дымом. Большие «куски» горящей то ли бумаги, то ли чего-то другого вились в воздухе. Ветер дул в тот день, с востока и вся эта черная «туча» летела прямо на нас...». 20 лет театр не видел зрителей. Спектакли шли в бывшем старом здании Ростовской филармонии. |
Видимо, Ростову было суждено получить этот театр, который он имеет сейчас и который а дальнейшем получил всемирную известность за сходство с трактором.