Бурные тридцатые: Годы и судьбы

Первая пятилетка собрала все силы страны в один «кулак», стала трамплином для ее дальнейшего развития. Она позволила накопить некоторые средства на социальное строительство, благоустройство городов

В самом начале 30-х в Ростове начали строить объекты культуры, многоэтажные дома для специалистов, рабочих…

В 1934-м рассматривался план «перепланировки Ростова» по предложению архитектора Шибаева. Его план предусматривал строительство юрода до !947 года. Схема будущего Ростова экспонировалась на Всесоюзной строительной выставке. Специалисты города широко обсуждали предложения Шибаева. По этому плану в Ростове население должно было составлять 850 тысяч человек. Площадь жилых кварталов предполагалось увеличить до 3547 гектаров вместо 1050. Общая площадь города должна была составить 10758 га. Протяженность ростовских улиц — 577 километров /в сравнении с 1929 она увеличивалась на 450 процентов/. Среднесуточная производительность водопровода в год 54 тысячи кубических метров. На каждого жителя должно было приходится 33 литра воды в день.

Особое внимание уделялось озеленению города. Зеленые насаждения должны были занимать 2750 гектаров — 25 процентов всей площади Ростова. На одного жителя должно было приходится 28 квадратных метров деревьев, кустарников, лужаек вместо 5 квадратных метров. По этому плану Ростов должен был стать одним из самых зеленых городов Союза.

Один из активных сторонников перепланировки Ростова инженер Пастухов выступил с инициативой доработать этот план с учетом города Киева. Он предлагал в центр работ поставить часть города, обращенную к Дону. Это была первая идея: повернуть Ростов лицом к реке. Позже она будет доминировать во всех генеральных планах. Но, к сожалению, так и не найдет достойною воплощения.

Часть города, находящаяся ниже Покровской площади и по линии Бульварной улицы должна была застраиваться лучшими зданиями и монументальными сооружениями. Обрыв, заселенный в основном «завалюхами» и «хибарами» предполагалось превратить в «цветущий сад». В районе Богатяновки с улицы Береговой должен быть сооружен фуникулер. Движение по нему сверху открывало широкую панораму на Задонье. Снизу — на вид города, застроенного многоэтажными домами.

Рассматривая этот план «перепланировки» Ростова, Президиум городского совета утвердил проект и переустройство Покровской площади в сад-сквер. И эта часть общего плана должна была открывать новое строительство. Закладка сада должна была состояться в августе 1934 года. Предполагалось начать посадку деревьев и кустарников осенью, а в 1935-м завершить «реконструкцию» старой площади.

Жители хорошо помнили величественное здание Ново-Покровского храма, но подрастающее поколение, по мнению идеологов новой власти, должно было воспитываться на архитектуре градостроительства первых сталинских пятилеток.

Именно в дни утверждения этого плана /июль 1934/ закончилось строительство ростовской водонапорной городской башни по проекту инженера Карасева. Она стала, по свидетельству газеты «Молот» самой высокой башней подобного рода в Европе.

К этому времени в районе Покровской площади начались первые изменения. Отдел Ростовского коммунального хозяйства вводил домовые фонари новой конструкции. Все дома вокруг площади осветили свои уличные номера.

Заканчивалась реконструкция трамвайного парка. Он превращался в крупный вагоноремонтный завод. Строились новые цеха: вагоносборочный, кузнечный, рессорный, электрический, малярный и другие подсобные подразделения. Все процессы ремонта механизировались. Теперь парк мог капитально ремонтировать 35 вагонов в месяц.

Продолжалась в стране волна переименований. Города, заводы и т.д. получали имена живущих вождей, символов социализма. Покровский переулок был переименован в Магнитогорский в честь героев первой пятилетки, добывавших железную руду на Урале. На Магнитогорском переулке в июле 1934 года был открыт Ростовский кинотехникум. Прием учащихся начался осенью. Страна остро нуждалась в киномеханиках — индустрия кино, «как важнейшего из искусств», развивалась быстрыми темпами. Балабановская роща в районе Сельмаша была переименована в парк имени Шеболдаева — первого секретаря Северо-Кавказского, затем Азово-Черноморского края.

Богатяновский переулок и Покровская плоишь носили пока свои старые имена. Убийство Кирова в Ленинграде 1 декабря 1934 года предопределила и лицо, и имя старой площади.

По стране прокатилась волна переименований: города, поселки, фабрики, колхозы, улицы, площади, библиотеки /тысячи единиц/ получили имя Кирова.

Через год Покровский сквер приобрел новый вид, были посажены деревья: акации, каштаны, клены, много декоративных кустарников, разбиты цветники. Аллейки украсили «каменные чаши» — небольшие фонтаны, выполненные в виде плоских широких сосудов.

На месте, где стояла последняя церковь, устроили большой фонтан. Его площадь была так велика, что зимой, когда оставляли воду, и она замерзала, здесь каталась на коньках малыши.

Сад-сквер — подучает имя Кирова, Богатяновский переулок — Кировского проспекта. 20 марта 1937 года Крайпроект подписал соглашение с управлением лесосадового хозяйства на изготовление памятника Кирову. Был объявлен закрытый конкурс. Предполагалось вознести фигуру одного из видных деятелей Коммунистической партии и Советского государства из железобетона, размером 2 метра 10 сантиметров. Определена и дата его сооружения — к июню 1937 года.

Одновременно Народный комиссариат просвещения утвердил технический проект на строительство в Ростове-на-Дону краевой библиотеки имени Карла Маркса с фондом книг 2 миллиона экземпляров. Под строительство библиотеки отводился квартал, прилегающий к Кировскому скверу по улице Энгельса между Магнитогорским и Крепостным переулками /там, где сейчас стоит гостиница «Дон-Плаза»/.

Такие шумные показательные мероприятия были важной частью идеологической работы среди населения. Они рассчитаны были на психологию массового сознания, толпы, идущей в колонах за «вожаком».

Несмотря на решение поставить памятник Кирову в 1937 году, его возведение заметно затянулось. Только 1 декабря 1938 года к годовщине убийства Кирова, был утвержден его проект, выполненный скульптором В. М. Виленским. На фотографии, опубликованной в газете «Молот», видно — постамент совсем другой, не тот, что позже установят в сквере.

Было принято решение поставить доску со словами из речи Кирова на 17-м съезде ВКП/б/. Именно на этом съезде он получил значительную поддержку старых коммунистов, недовольных политикой Сталина. И, тем самым, обрек себя на гибель, невольно становясь соперником «вождю всех народов». Стенограмма этого выступления донесла до нас интересные детали знаменитого изречения, вызывающего до сих пор резкую критику некоторых ростовчан.

Киров сказал тогда: «Успехи у нас действительно громадные и черт его знает, если сказать по человечески, так хочется жить...» После слов о черте в зале раздался смех. Киров, видимо, не ожидал такой реакции, несколько смутился, о чем говорят последующие слова, но сразу же нашелся и как бы оправдываясь добавил: «на самом деле, посмотрите, что делается. Это же факт». /шумные аплодисменты/ В то время ораторы говорили свои речи по только заранее написанным текстам. В этом месте Киров отвлекся от записи и заговорил «человеческим языком» — так появился в речи атеиста — «черт».

Сергей Миронович Киров был в Ростове всего один раз в апреле 1918 года, на съезде Донской республики. В газете «Донские известия» в это время было опубликовано его выступление, в котором он, как и многие другие ораторы того времени, говорил о мировой революции.

После утверждения проекта памятника Кирову архитекторы вновь вернулись к реконструкции нового сквера на бывшей Покровской площади. Профессор В. И. Семенов предложил еще один комплексный оригинальный проект «генеральной планировки и реконструкции Ростова», рассмотренный 14 ноября 1938 года на пленуме Ростовского горсовета. Главный архитектор города А.И. Праваторов писал: «Площадь Кирова проектируется как большой сквер в окаймлении высокоархитектурных зданий — музыкального и архитектурного институтов. Между ними образуется пешеходная зеленая тропа — бульвар. Она пройдет от сквера, где сооружается памятник тов. Кирову, затем будет продлена мимо здания облсуда и закончится выходом к реке Дон».

Как видно из этого проекта сквер должен расширяться и стать большой площадью, на которой возводятся здания музыкального и архитектурного институтов. Опять проводится идея «увязки» центра города с набережной Дона.

Сооружение памятника Кирову началось в конце 1938 года. Он, по замыслам проектировщиков, должен был стать «центральной точкой» огромного архитектурного ансамбля.

В то же время планировалось «подтянуть» к Кировскому скверу еще один важный культурный объект. По решению Облисполкома в здании по Ткачевскому переулку, в бывшей греческой школе, в которой в начале 20-х годов разместился клуб пищевиков, было решено организовать на базе городской картинной галереи Областной музей изобразительных искусств. Галерея хранила около 400 произведений среди которых были работы Репина, Сурикова, Левитана, Поленова, Шишкина, Савицкого и других выдающихся мастеров живописи. Новый музей должен был пополнится из запасников Русского музея и Третьяковской галереи. Музей предлагалось открыть в день празднования ХХI годовщины Октября.

С переносом в дом Кистова на улицу Энгельса Северо-Кавказского университета, выделением из него Ростовского мединститута и Пединститута Кировский сквер и его окружение превращалось в центр культуры Ростова-на-Дону.

1 декабри 1939 года страна готовилась к трауру, отмечалось пятилетие со дня убийства Кирова. Накануне в Ростове прошли партийные собрания в трудовых коллективах — беседы, посвященные жизни н деятельности Кирова, а клубах состоялись лекции, выставки, музыкальные программы. На экранах шел фильм «Великий гражданин», выход второй серии был приурочен к траурной дате.

1 декабря и состоялось открытие памятника. Фигура «народного трибуна», а Киров считался выдающимся оратором партии, звала трудящихся к новым победам. Авторы, скульптор В. Виленский и архитектор В. Баринов поставили бронзовую фигуру так, что теперь она стала доминировать на пространстве Кировского сквера. За его спиной когда-то было кладбище Покровской церкви. Направо и чуть сзади ранее высилась вторая деревянная Покровская церковь. Советская власть, как утверждали ее идеологи, строилась навечно. Поэтому ее основатели полагали, что люди со временем забудут, в каком окружении стоит бронзовый коммунистический вождь. Но история распоряжается без оглядки на пропагандистские святцы и идеологические предрассудки.

Когда памятник переносили на Пушкинскую улицу и готовили новый фундамент под установку монумента Елизавете Петровны, обнаружилось, что прежнюю яму забутили памятниками с Покровского кладбища. Вот на каком основании, оказывается, стоял один из руководителей СССР С.М. Киров...

В любом случае это была жизнь официальная. Но ведь была и другая — незаметная, обыденная. Приоткроем чуть-чуть завесу и на этой сцене. Здесь фигурируют совсем другие герои, кипят иные страсти.

В «банковском доме» на углу Энгельса и Кировского жил в предвоенные годы будущий писатель В. Семин. Его друг, один из героев повести Семина «Ласточка-звездочка», М. Почекайлов оставил описания своей жизни. В них и бурлит эта самая обычная, «частная» жизнь.

«Моей главной обязанностью в детстве было «выстаивание в керосиновых очередях».

Керосин в середине З0-х годов был дефицитом. Рано утром на рассвете занимались очереди, позже проходили переклички и только к 9-10 утра открывались лавки с керосином, подъезжала автоцистерна, после перекачки начиналась распродажа по 10 литров, не белее.

Ну, а если по городу развозили керосин в бочке на лошади, это считалось удачей для жителей. «Бочкарь», так мы его прозывали, заезжал во двор, гудел в свою трубу, оповещая жителей, которые выскакивали из подъездов с самыми разнообразными емкостями. Еще большим дефицитом являлась мануфактура, особенно сатин, ситец, штапель. Такая ткань не залеживалась на прилавках магазинов.

У нас под домом на улице занимались очереди, а через дорогу был магазин «Ткани», так с вечера до утра раздавался шум и гвалт от перекличек В очереди, досаждая жителям нашего дома. Что только не делали жители от нашествия очереди, даже водой обливали с балконов. Потом, наконец, обратились в милицию, и очередь переместилась к дому напротив, к самому магазину.

Примечательностью «госбанковского дома» являлось еще и то, что каждое парадное с улицы имело на стене электрозвонки в квартиры дома. Сейчас через столько лет, вряд ли, можно встретить такие даже в элитных домах.

За год до начала войны во дворе была сооружена спортивная площадка. Она была оборудована турником, брусьями, шведской стенкой, из толстых бревен соорудили перекладину с канатами и кольцами. Рядом разместилось волейбольное поле и даже площадка для игры в крокет. Мы стали пропадать на этой площадке».

А до этого мальчишки «банковского дома», как и тысячи других пацанов играли в Кировском сквере в прятки, лапту, банки, «айданы» — кости. Особенно азартной была игра «в банки». Мелом чертился круг-кон, куда ставили консервную банку, от нее за несколько метров — черта: «кон» по жребию охранялся «пасущим», банка сбивалась камнем от черты, а задача пасущего заключалась в том, чтобы поймать сбившего банку и тогда он становился «пасущим», если он не успевал забежать за черту.

Иногда ребята из разных домов собирались в команду и шли играть в футбол на левый берег Дона.

30-е годы были наполнены разной жизнью. Многие особенно, в конце 30-х предполагали, что скоро будет война, но мало кто мог себе представить ее конкретно: когда именно ты прячешься от бомбежки, идешь в атаку на пулеметный огонь или тебя угонят в Германию...