Ростов романтический: Гроздья акаций...

К концу пятидесятых годов Ростан залечил страшные раны войны. В городе оставалось лишь несколько зданий, пострадавших от бомбежек и пожаров: театр имени Горького, гостиница «Ростов», здание, стоявшее напротив нее — в нем находился немецкий штаб, и одно строение рядом с нахичеванским базаром.

Это было время хрущевской «оттепели». В магазинах еще было много продуктов: банки со сгущенкой и тушенкой стояли «мавзолеями», сливочное масло, до десяти сортов колбасы. Н.С. Хрущев заявил о том «что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Тогда эти слова называли «вечным лозунгом» — что значит — «нынешнее поколение»? В это время новый вождь Коммунистической партии посетил Ростов. В отличие от Сталина он любил ездить по стране. Везде его шумно встречали и ему казалось, что народ искренне приветствует его.

«Последний романтик социализма», как позже назовут Хрущева, приоткрыл «железный занавес», немного отпустил идеологические вожжи и цензурные путы со всех видов художественного творчества. Все с надеждой смотрели в будущее.

Люди постепенно отошли от ужасов войны, жить стало полегче. Страна строилась. Возникали целые кварталы, жилые массивы типовых жилых домов — «хрущебок». Сейчас они кажутся уже «архитектурным анахронизмом», a в те годы все получавшие «бесплатное» государственное жилье считали себя счастливыми.

Три таких пятиэтажки выросли по углам Кировского сквера: Суворова — Кировский, Суворова — Журавлева, Энгельса — Журавлева. Вместе с дореволюционными домами, сохранившимися на других углах, они образовали своеобразное архитектурное обрамление сквера — контраст двух эпох: начала XX и середины XX века — строительного бума буржуазного Ростова и бума социалистического.

По очередному Генеральному плану строительства Ростова механический завод № 5 имени Ворошилова /бывший Т. Нитнера /и поршневой завод /бывший — братьев Мартын/ должны были выносится за черту города, на окраину планируемого Западного жилого массива.

Кировский сквер и его окружение по- прежнему «стягивал» к себе учреждения культуры и образования. Он стал центром студенчества. Государственный университет, строительный и медицинский институты образовали «треугольник». Рядом находились и студенческие общежития. «Кольцо школ: № 5 /математическая/, № 80 —/химическая/, № 51 /архитектурная/, № 2, кинотехникум, художественное училище имени Грекова, мореходное училище имени Седова — опоясывали сквер со всех сторон.

Научная библиотека РГУ, разместившаяся в здании Парамонова /Пушкинская/, детская библиотека им. В. Шукшина /Крепостной/, детская библиотека имени В. Маяковского /Университетский/, открывшаяся позже Публичная библиотека /бывшая Карла Маркса создали еще одно «кольцо» учреждений культуры.

Еще в 1935 году /к 15-летию освобождения Ростова Красной Армией от белых /Ростовский юродской совет поставил вопрос о признании 8 января Днем трудящихся Ростова. Но такие местные праздники не входили в систему всеобщей пропаганды. И вот Острожный сквер был переименован в сквер имени 1-й Конной армии, освободившей город в 1920 году.

Здесь в середине 60-х выстроили летний кинотеатр «Весна». Он вместе с кинотеатром «Спорт» /угол Энгельса и Крепостного — там сейчас находится декоративный уголок Крепости Димитрия Ростовского/, «Энтузиаст» /стоял там, где сейчас находится «Ростов»/, с двумя кинотеатрами, располагавшимися в Первомайском сквере дополняли сеть культурных учреждений.

На углу Университетского и Энгельса находилась филармония /позже она перебралась в бывшее здание Кафе-театр «Марс», а на этом месте построен детский универмаг «Солнышко»/.

В начале 70-х расширяется улица Энгельса и Кировский проспект. Если раньше по Кировскому в день проезжало до десятка машин, то теперь он стал одной из основных трасс, ведущих на новый Ворошиловский мост, и движение по спуску стало необычайно интенсивным.

Новостройки и реконструкции в районе Кировского сквера шли в разных направлениях. Снизу до Кировского проспекта было доведено благоустройство набережной. Улица Пушкинская превратилась в широкий пешеходный бульвар, закрытый для движения транспорта, с цветными лампами дневного освещения. Возводил новые корпуса строительный институт.

В очередной раз перестройка коснулась и самого Кировского сквера. Были убраны фонтаны-вазы, помпезной а-ля сталинской архитектуры. Их заменили большие круглые фонтаны. Один стоял на углу Журавлева и Энгельса, другой в центре сквера — рядом было построено типовое кафе «Радуга», третий - он остался до сих пор, на углу Кировского и Энгельса, у стели с часами.

В западной части сквера /на том месте, где сейчас стоит «Интурист» и его двор/, размещался таксопарк.

Сквер был густо засажен кустами сирени, жасмина и другими декоративными кустарниками. В том месте, где когда-то стояла первая деревянная Покровская церковь /на северной аллее сквера/, эти заросли были «непроходимыми». Здесь целовались влюбленные /в те годы целоваться открыто на улицах никому даже в голову не приходило/. В этак кустах сирени 2 мая 1962 года и я объяснился в любви своей будущей супруге — Елене. Ах, какие романтические годы это были! Временам этим уже почти полвека, они теперь уже тоже история.

Мест в общежитиях в то время было очень мало и большинство студентов жило на частных квартирах. Поэтому все кварталы вокруг Кировского сквера были большим «частным общежитием». Койка в небольшой комнате или угол стоили от 12 до 15 рублей /стипендия на младших курсах — 220 рублей — до реформы 1961 года, когда деньги были деноминированы в 10 раз/.

Многие студенты жили тогда только на стипендию, подрабатывали разгрузкой вагонов на станции Ростов-Товарная и на летних каникулах по месту жительства. Тогда не было такого ажиотажа при поступлении в вузы, ребята поступали практически без участия родителей, репетиторов. На студенческую скамью попадали лучшие. Нехватка денег не влияла на настроение. Романтика социального времени совпала с романтикой юности шестидесятников. Этот довольно редкий случай наложения двух амплитуд давал удивительный эффект жизнелюбия и оптимизма. Хрущев объявил тогда о скором приближении коммунизма.

В магазинах был открыт свободный доступ к товарам. Хлеб в столовых, тогда был «бесплатный» /его цена входила в стоимость блюд/. Можно было позавтракать на 15 копеек, 12 копеек — манная каша, 3 копейки чaй, хлеба же ешь сколько хочешь.

Студенты любили и свое «фирменное» второе блюдо на обед суп харчо, которое заменяло и первое, и второе — 27 копеек. Верх блаженства была сочная отбивная с косточкой, посыпанная мелкой сухарной крошкой. Ее можно было позволить себе в день стипендии или когда родители подбрасывали 10—20 рублей. На один рубль можно было сносно, как нам казалось, прокормится, что и делало большинство студентов. И автор этих строк в том числе.

Кировский и Первомайский скверы, Пушкинская были любимыми местами встреч и отдыха студентов. Здесь они сидели вокруг гитаристов на скамейках, пели свои любимые песни: туристические, дворовые, городские романсы.

После Всемирного фестиваля молодежи и студентов, который прошел в Москве в 1957 году, в СССР среди молодых людей, особенно в больших городах, появились «стиляги». Так называли парней и девушек, одетых ярко, броско. До этого одежда молодых людей выглядела очень стандартно и блекло. Теперь же парни носили предельно узкие брючки «трубочкой», рубашки навыпуск, разрисованные пальмами, обезьянами и другой южной экзотикой. Самым главным были стильные туфли. Они должны были быть на максимально толстой подошве и с крупным рантом по краям. Осенью — пестрый пиджак, светлый плащ-пыльник и белая фуражка из материала в рубчик — пике.

Летом, особенно на пляже юноши носили на шее косыночки из легкой цветной материи. В городе ходили с особым галстуком- веревочкой. Это была толстая витая тесьма с металлическим зажимом, некоторые «веревочки» завязывались узлом. Не помню, где мне удалось достать немецкий зажим — это был невообразимый шик.

Девушки носили короткие, очень яркие платья и юбки. Голову украшала «взлохмаченная» прическа. Так молодежь пыталась стихийно противопоставить себя официальной скучной пропаганде, культивирующей однообразные, серые образцы — и одежды, и поведения. Эта самая пропаганда всеми средствами пыталась бороться со «стиляжничеством», которое стало явлением, образом жизни многих молодых людей. Особенно усердствовал сатирический журнал «Крокодил», неизменно помещая на своих обложках «образцы» стиляг, связывая модную молодежную одежду с бездуховностью, иждивенчеством детей богатеньких родителей.

Это был практически первый «прорыв» в демократию после жутких сталинских лет жизни по «колодкам и образцам». Со временем вся эта внешняя сторона ушла, но дух свободомыслия, которые заложили шестидесятники тлел и пригодился во время революционных преобразований 80-х начала 90-х годов. Это из стиляг выходили в брежневские времена диссиденты и искатели новых духовных свобод.

Все студенческие встречи «под гитару» превращались обычно в пирушки. Самыми популярными были вина: портвейн «777» — это классика, затем шли более дорогие, изысканные марочные вина: «Гара-Чанах», «Акстафа», «Мускатель». Они стоили от рубля до полутора за поллитровку. Бутылка водки — 2 рубля 52 копейки /обычная/, «Столичная» — 3.07, «Старка» — 3.52 /52 градуса/, шампанское стоило — 2 рубля 57 копеек. К водке на закуску брали обычно плавленый сырок. Было еще сухое вино — «Саэро» — где-то окало 90 копеек за бутылку.

Но главное и вино, и водка были высокого качества. Со времен Сталина дисциплина «качества» спиртных напитков держалась еще долгое время. Ни о каких суррогатах, подделках никто и не слыхивал.

Кроме того, на перекрестках улице Энгельса стояли яркие табачные киоски, украшенные желто-красным орнаментом в восточном стиле. В них продавали в основном сигареты и папиросы, был и развесной табак. Всех соблазняли огромные кубинские сигары и не было ни одного молодого курящего человека, который не попробовал бы этих ароматных крепких сигар. Их продавали поштучно. Кстати, курили в 60-е поды гораздо меньше, девушки вообще не курили. Я не помню ни одной курящей девушки с сигаретой во рту. Стоял такой киоск на юго-восточном углу Кировского и Энгельса. Продавались в основном папиросы «Казбек» и «Огни Москвы», более дешевые «Норд», «Север», «Прима», сигареты «Друг», было очень много болгарских сигарет.

Вечерами студенческое «братство» двигалось от Кировского сквера в сторону Ворошиловского. Так начинался главный маршрут стиляг: От «Молока» до «Табака» /магазина «Масло-сыр» на углу Ворошиловского и Энгельса до красивого табачного магазина недалеко от Семашко/. Каждый молодой человек считал своим долгом «отметиться» на шумном маршруте, его называли Ростовским Бродом /Бродвеем/. На этих кварталах /только южной стороны!/ трудно было пройти. Здесь знакомились, назначали свидания, собирались приятели... У юношей правилом было забросить пиджак на плечо, фланировать, поглядывая по сторонам, высматривая «чувих». Разрабатывались особые стили походки: нога поднималась картинно от колена и выбрасывалась вперед.

От «Брода» толпы молодежи текли в парки и скверы — на танцплощадки. Одна из таких площадок /сковородок/ была в Первомайском сквере. Она была огорожена, вход был платный. До сих пор в сквере обозначен круг, место вокруг которого растут липы. Это и есть «память» старой танцевальной площадки. Здесь «лобали» буги-вуги, рок-эн-рол, позже чарльстон, твист. Появился и свой фольклор, стилизованный под «загнивающий Запад». Вот образчик — начало одной из песен тех лет:

Мы идем по Уругваю,

Ночь xоть выколи глазa,

Слышны крики попугаев,

Обезьяньи голоса...

Или:

О, Сант-Луи, о город мой,

В твоих стенах я стал блатной.

В Кировском сквере можно было услышать гитары и настоящих уголовников молодых людей, только что освободившихся из заключения и вернувшихся в свой родной Ростов-папу. Вокруг таких гитаристов собирались обычно десятки парней. Блатная романтика дразнила души городских маменькиных сынков, танго также было очень популярно в то время, распевали латиноамериканские и европейские песни: «Кукарача», «Беса ме», «Эй, Мамбо», «Красная розочка», «Каким меня ты ядом напоила», «Мишка…» — были настоящей «классикой». Пели здесь песни и чисто ростовские. Вот как начиналось «Ростовское танго».

Снова над Ростовом дождь идет проливной…

Нина, Нина, шлю тебе я свой привет,

Помни Нина, дружбе нашей смерти нет.

Или «Батайская_молочница».

Батайская молочница,

Куда везешь сметаночку,

В Ростов везу, в Ростов, Ростов,

По пять рублей за баночку...

Студенты жили активной культурной жизнью. В каждом вузе работали студенческие театры, проходили дискуссии о современной поэзии. А. Вознесенский, Р. Рождественский, Е. Евтушенко были кумирами любителей стихов, а ими в то время были практически все студенты. Начинался знаменитый книжный бум. На переменах между лекциями мы бегали в книжный магазин «Молодая гвардия», где можно было /если успеешь захватить/ купить небольшие сборники стихов Б. Пастернака, М. Цветаевой, А. Рембо, Ж. Превера… На чтение стихов знаменитым исполнителем зарубежной поэзии В. Сомова невозможно было попасть.

Особый интерес вызывали дискуссии по романам Дудинцева «Не хлебом единым», К. Симонова «Живые и мертвые». Тема разоблачения культа личности Сталина, «разрешенная» после XX съезда КПСС, обсуждалась в печати и будоражила юношеские умы, молодые люди спорили о романах Ремарка н Хемингуэя, о фильмах «Летят журавли», «Девять дней одного года»...

В кинотеатры было трудно попасть. Билеты брали за несколько дней, простаивая в длиннющих очередях. Особым успехом пользовался широкоформатный кинотеатр «Ростов» — новинка тех лет. Новое советское кино: «Дом, в котором я живу», «Высота», «Дело было в Пенькове», «Я шагаю по Москве», «Весна на Заречной улице» обратилось к жизни простых людей. Лучшие зарубежные кинокартины: «Римские каникулы», «Скованные одной цепью», «Нюрнбергский процесс», «Старик и море», «Пепел и алмаз» смотрели десятки миллионов зрителей.

Популярные песни заметно прибавили в своих ритмах, стали жизнерадостнее, искрометнее.

У дома физкультуры на углу Энгельса и Крепостного /в бывшем здании Коммерческого клуба/ стоял стенд, на котором вывешивалась газета «Советский спорт». У него собирались любители футбола. Ростовская команда СКВО /затем СКА / с фурором вышла в класс «А» в 1958 году, завоевав симпатии многочисленных болельщиков не только Дона, но и других регионов СССР. Попасть в те годы на стадион «Ростсельмаш», где ростовские футболисты проводили игры со своими именитыми соперниками, было почти невозможно. Для этого нужно было потратить не один день: записаться в очередь, дежурить, не пропуская переклички, жечь костры по ночам…

У стенда, стоящего рядом с Домом физкультуры, образовался настоящий неформальный клуб болельщиков СКА. Здесь можно было узнать все: какой ногой, в какой угол забил мяч В. Понедельник, сколько весит Ю. Масалев, кто дал голевой пас Ю. Шикунову или Ю. Черткову, как взял «мертвый» В. Киктев… Апофеозом этой футбольной эпопеи стало завоевание ростовчанами серебряных медалей чемпионата страны в 1966 году. Какое потрясение пережил тогда наги город!

Ростов быстро рос. Не успела завершится застройка Западного жилого массива в начале 70-х, как началась возведение Северного. Наряду с этим пришла очередь и строительства фундаментальных зданий на Кировском сквере и его окружении.

Страна входила в «брежневский застой», поэтому все крупные новостройки справедливо называли тогда «долгостроем». Но время брало свое.