Тени старой крепости (вместо предисловия)

Я живу в Ростове почти полвека. Приехал сюда в университет с Северного Кавказа. После тихого кубанского городка Белореченска шумный центр юга России поразил меня, контраст этот усиливался остротой юношеского восприятия... Город стал моей жизнью, моей судьбой...

Мне повезло. С того момента, как я стал ростовчанином, я живу в историческом «сердце» города, где когда-то находилась крепость святого Димитрия Ростовского. Когда готовился к вступительным экзаменам, поселился в доме на улице Суворова, в ста метрах от Кировского сквера. Дом этот, построенный в конце XIX века, сохранился до сих пор. Его можно назвать классическим на фоне демократических построек старого Ростова: двухэтажный, с металлической лестницей, высокими воротами и маленьким двориком, от которого так и веет стариной.

Под сенью молодых тогда еще каштанов на скамеечке в Кировском сквере я готовился к вступительным экзаменам по истории с приятелем Геннадием Селигениным. Теперь он писатель, выпускал журнал по истории донского казачества.

Там, в тесном дворике, я услышал рассказы очевидцев, переживших фашистскую оккупацию, о том, как жил город «под немцем». Эти рассказы были необычны, ничего подобного я не слышал в школе, не читал в книгах.

Когда я стал студентом, три года квартировал на улице Седова с другим приятелем, Алексеем Власовым, который тоже стал писателем. Как раз под нашим домом находился Богатый источник. Чуть выше располагалась самая нижняя часть крепости. Во всей дореволюционной литературе это поселение и спуск называют Богатянским, а не Богатяновским. Эта ошибка в написании произошла уже в советское время и с тех пор укоренилась. Археологи изучили предполагаемый старый подъем и нашли немало свидетельств: здесь, по застроенной ныне территории, напрямую шла дорога в крепость. Удивляться нечему — это был самый короткий путь наверх.

В соседнем дворе начиналось небольшое земляное возвышение. Теперь-то я знаю, что это были остатки самого южного полубастиона, Черкасского, прикрывавшего с востока Богатый колодезь, как тогда назывался этот источник.

Мой дом. где я живу сейчас (Суворова. 103), находится в нескольких метрах от того места, где стояла первая деревянная Покровская церковь, перенесенная сюда из крепости святой Анны еще до окончания строительства крепости Димитрия Ростовского. Так судьба свела меня с крепостью, о которой я в те годы ничего не знал, н неудивительно: о ней тогда не говорили нигде. Но остались литературные источники. Так уж вышло, что это место словно притягивало к себе тех, кто занимался историей Ростова, Дона, казачества.

Первым в этом ряду был строитель крепости — военный инженер Александр Иванович Ригельман. Кто бесценный труд «Ведомость и географическое описание крепости святого Димитрия Ростовского» написал всего черед пять лет после завершения се строительства. Уже в этой работе автор называет крепость «городом» — далеко смотрел Ригельман! Он же написал интереснейшую книгу о донских казаках, их происхождении и истории, обычаях и делах. Жил Ригельман в доме коменданта, рядом с Покровской церковью.

Напротив стоявшего когда-то в центре крепости Ново-Покровского храма, в Богатянском переулке, жил настоятель этой церкви Лазарь Иванович Крещановский, оставивший нам «Историческою записку о Покровской церкви в Ростове-на- Дону», в которой он описывает и крепость. Дом. где жил Крещановскнй (Кировский, 37). стоит и поныне.

Особняк на Большой Садовой. 148, что находится напротив сегодняшнего конгресс-отеля «Дон-Плаза» (бывшей гостиницы «Интурист»), принадлежал известному юристу и общественному деятелю Григорию Христофоровичу Чалхушьяну, автору «Истории города Ростова-на-Дону».

На Большой Садовой, 111, в восьмиэтажном доме, выстроенном в стиле конструктивизма, стоящем рядом со зданием РГУ, жил в 1960-е годы Дмитрий Ильич Петров (Бирюк). Он известен как создатель трилогии «Сказание о казаках», исторических романов «Кондратий Булавин», «Иван Турчанинов», исторических повестей «Степные рыцари» и «Бахмутская вольница».

На углу той же Большой Садовой и Богатяновского спуска жил до угона в гитлеровскую Германию писатель Виталий Николаевич Семин. В его романе «Ласточка- звездочка» (1963) воссоздана жизнь предвоенного Ростова.

В доме на Суворова. 102 (на пересечении с улицей Журавлева), провел свои последние годы Борис Васильевич Изюмский, автор исторического романа «Плевенские редуты» об участии донских казаков в последней русско-турецкой войне и повести «Зелен-камень» о Петре Первом и его сподвижнике Александре Меншикове. Исторические повествования писал и Петроний Гай Аматуни, также живший в этом доме.

В Греческом переулке, в ста метрах от бывшей Покровской площади, в студенческие годы проживал Владимир Сергеевич Сидоров, в одиночку сработавший многотомные «Энциклопедию старого Ростова и Нахичевани-на-Дону» и «Донскую казачью энциклопедию», а также исторические романы «Камышеваха» и «Темерник».

Внизу, у Дона, прошло детство Данила Корецкого, воссоздавшею в своих детективных романах яркие, колоритные уголки Богатяновки.

B трехэтажном особняке на Суворова. 91, жил коллекционер-филокартист Александр Иванович Алексеев, у которого было самое большое собрание открыток старого Ростова...

Ушедшая крепость Димитрия Ростовскою как будто компенсировала таким образом историческую память о себе и старом Ростове...

Обычно старые крепости, замки, кремли, монастыри, выстроенные из камня. сохраняются многие века и украшают древние города. Они — каменная история ушедших эпох — хранят облик прошлого Архитектура — не только «застывшая музыка», но и застывшая история»

У крепости Димитрии Ростовского, из которой вырос Ростов-на-Дону, иная, можно сказать, редкая судьба. Крепость исчезла, словно растворилась в воздухе, а се валы, насыпанные из земли, вновь сравнялись с землей. От нее остались проекты, чертежи, планы да исторические описания ее укреплений и внутренних построек. И все же именно она стала прямой основой города. Ростов поднялся из нее. По свидетельствам археологов, остатки земляных валов можно различить на улицах, лежащих на спуске к Дону, — Седова, Красных зорь, Петровской. Очаковской, только для этого нужен особый глаз специалиста.

Для всех же остальных ростовчан остался один знак: в Первомайском парке стоит ротонда (строение, до революции принадлежавшее Коммерческому клубу, а ныне Дому физкультуры и спорта). Она возвышается на небольшом земляном выступе. Это остатки одного из девяти редутов крепости — святого Александра Невского, — естественный памятник когда-то мошной крепости.

Но в жизни, как и в природе, ничто не исчезает бесследно. Крепость дала жизнь большому городу, определила его планировку, дальнейшую застройку. Но самое главное — шла и продолжается сейчас живая эстафета поколений. Так что «тени забытых предков» -  их характеры, нравы, устремления — в нашей крови... Природа человека не меняется со временем. Меняются только одежда, условия быта да количество информации, окружающей нас.

Почему крепость была именно такой, как жила она свои три четверти века (1761-1835). почему возникла на этом месте, а потом исчезла, как формировался и жил центр Ростова — обо всем этом и расскажет эта книга.

Но прежде чем крепостные валы и редуты возникли на высоком донском берегу, прежде чем заполнилась крепость разным народом, берег этот и само устье Дона веками собирали свою историю. С нее мы и начнем путешествие в прошлое.