На крыльях Гермеса

События первой половины XVIII века на нижнем Дону свидетельствуют о том, с какими трудностями двигалась Россия на юг, пробивая выход к теплым морям. По Прутскому договору 1711 года Петр вынужден был отдать только что взятый Азов. Сдавая туркам укрепленный город, русские «разорили его». Во время следующей войны, в 1736 году, фельдмаршал П.П. Ласси вновь взял Азов, но и на этот раз Россия не смогла удержать его. В 1747 году русские, уходя, вновь снесли укрепления в присутствии эмиссаров Порты. Азов, а вернее, его развалины, «оставался между двумя империями в барьере». В устье Дона установилось на некоторое время военное равновесие: по развалинам Азова проходила черта — «барьер», размежевавший турецкие и русские владения. «Барьерная земля с развалинами городскими для наблюдения, чтобы в ней ни с которой стороны какого поселения быть не могло, препоручено поблизости подсмотрение и ведомство, находящееся... в крепости святой Анны главного командира». Азовская земля ждала развязки своей дальнейшей судьбы. Но, несмотря на невыгодные условия Белградского договора, Россия сделала на нижнем Дону важный шаг вперед. Уже в 1749 году, через два года после того, как был снесен Азов, а крепость была взорвана пороховыми бочками, недалеко от устья реки Темерник были основаны таможня и небольшой порт. Дело, начатое Петром, продвинулось еще на шаг вперед.

Эта таможня и стала основой города Ростова, так что, можно сказать, город наш ведет свое начало не с укреплений, а с торговой точки. Так велико было стремление России к торговым воротам юга. Неслучайно веком позже ростовские купцы станут украшать фасады своих домов символами быстроногого покровителя торговли — греческого бога Гермеса.

В то время таможню называли Темерницкой заставой — в России XVII-XIX вв. слово «застава» означало заграждения и караул для взимания пошлин, проверки грузов и пассажиров. Инициатива создания таможни близ Темерника исходила от казаков. Атаман Данила Ефремов давно мечтал отодвинуть таможню от Аннинской крепости, стоявшей недалеко от Черкасска, — она связывала руки казакам в их собственной вольной торговле. А тут еще и указ Елизаветы от 18 августа 1749 года, по которому первоначально предлагалось учредить таможню в самом Черкасске. «Еще в 1749 году донские казаки признали Темерник более способным для торговли и оседлости, нежели таможенный пост у крепости Св. Анны. Т. е. у ворот их Старочеркасска, о чем и бил челом ко Двору атаман Ефремов. — пишет Г.Х. Чалхушьян. — По его ходатайству указом 16 декабря 1749 года поведено «учредить таможню Русскую на Дону, от устья реки Темерника. против урочища, называемого Богатый колодезь, где и донские казаки могут вести свою торговлю с приезжими греками, турками и армянами». В рассмотрении ходатайства Ефремова принимали участие Коммерц-коллегия и Камер-коллегия.

В это время уже шли предварительные поиски места для новой крепости на реке Дон. В 1744 гиду инженер-капитан Сипягин с охраной донских казаков изучил высокий берег Дона. Ему приглянулось место недалеко от впадения Темерника в Дон, и он послал рапорт в Канцелярию главной артиллерии и фортификации: «...место для крепости выбрано... вверх по реке Дону от устья реки Темерник, расстоянием две версты и 300 саженей против урочища «Богатый колодезь», где ключевая вода имеется и весьма не малое течение. И хотя бы реки и не было, то гарнизон будет без нужды из источников с водою, которая весьма и здорова».

Из этого рапорта становится ясно, что уже в 1740-х годах речь шла не об одной таможне, но и о стратегически важном переносе крепости в эти же места. На устье Темерника указывали казаки, о нем же говорится в рапорте Сипягина. У Г.Х. Чалхушьяна в его «Истории города Ростова-на-Дону» позже появится свидетельство о том. что поручение Военной коллегии в 1761 году блистательно исполнил Ригельман: «для крепости и города избрал он урочище Богатый колодезь И здесь заложил крепость»... Истории строительства таможни и крепости взаимосвязаны и тесно переплетены, хотя их разделяет промежуток времени в 12 лет. Место, о котором писал Сипягин в 1744-м, было оценено позже, думаю, не случайно: в 1761-м, когда начинается строительство крепости, военным и фортификационным делом ведает граф П.И. Шувалов, к тому времени автор и инициатор ряда проектов экономических и финансовых преобразований: уничтожения внутренних таможен, протекционистского внешнеторгового курса, повышении роли косвенных налогов, создания государственных дворянских и купеческих) банков, начала генерального межевания, реорганизация денежного обращения. То, что П.И. Шувалов играл немаловажную роль в строительстве крепости св. Димитрия Ростовского, факт бесспорный, с таможней же дело обстоит совсем по-другому. На сегодня мы имеем единственное свидетельство причастности И.И. Шувалова к Темерницкой таможне: Л. Крещановский упоминает о том, что таможенная церковь получила серебряную посуду с дарственной надписью графа. Но я уверен, что с присущей Шувалову дальновидностью он был причастен и к указу Елизаветы о создании таможни в устье Темерника: он пользовался неограниченной властью во все царствование Елизаветы Петровны, без его согласия не решалось ни одно важное государственное дело, особенно в области экономики и военной организации.

Место для таможни было сразу оценено в Коммерц-коллегии и соответствующим образом использовано. 15 (29) декабря 1749 года в Черкасск к войсковому атаману Д. Ефремову ушла грамота, подписанная императрицей Елизаветой Петровной, уведомлявшая казаков о создании таможни.

Таможня рассматривалась как пограничный центр, из которого можно было вести активную торговлю и русским купцам со своими южными соседями. Сюда же «приглашались» и казаки. Теперь их мечта о беспошлинной торговле частично сбылась. За товары, которые казаки продавали и покупали для себя, пошлина не взималась, оптовая же торговля попадала под общий разряд, и пошлина взималась, как и со всех купцов.

Дата основания Темерницкой таможни считается официальным «днем рождения» Ростова. Поэтому люди, стоящие у истоков этого события, имеют непосредственное отношение к самой ранней истории будущего города на Дону. В первую очередь это императрица Елизавета Петровна Романова, войсковой атаман Данила Ефремович Ефремов, граф Петр Иванович Шувалов и инженер-капитан Сипягин. История почти не сохранила сведений только о последнем, другие имена о многом говорят читателю.

Таможня начала свои торговые операции в 1750 году. Весной отряд солдат вместе с каторжниками стал возводить пристань для торговых судов, при нем пакгауз и солдатскую казарму. В это же время был утвержден карантин. Руководил строительством генерал-майор Родион (Ридигер) Кондратьевич фон Ведель. Были выстроены солдатские казармы и дом старшего офицера, возведен редут с тремя пушками, вывезенными из крепости святой Анны.

Первым управляющим таможней был назначен донской купец Павел Хистамов, утвержденный столичной Коммерц-коллегией по рекомендации Данилы Ефремова. В указе Елизаветы от 1755 года подтверждается, что «от Темерницкого порта в Царьград и прочие тамошние места производится уже некоторые времена коммерция».

Первые торговые суда из Греции прибыли к устью Дона, но путь товаров был непростым. Его можно представить по описанию, сделанному позже уже А.И. Ригельманом (после постройки крепости святого Димитрия товары стали поступать и в крепость): «Приезжают через Элеспонский пролив, Черное и Азовское море от разных беломорских (Средиземноморских) островов и Константинополя и прочих мест разные греческие купцы с товарами и прочих мореходных судах в мае. июне, июле, августе, сентябре, а иногда позжее, а с Крыму, как водою, так в сухопутно на арбах греки, армяне и турки к урочищу Таганрогскому, оттудова по выдержании карантина, перегружаясь за мелкостью устьев реки Дон с больших в малые суда, а меньшие и сухопутно сами до крепости». — писал А.И. Ригельман.

По этим сведениям можно судить и о том, что армянские купцы, живущие в Крыму, уже хорошо знали торговые пути, ведущие на нижний Дон, и главное возможный спрос на свои товары. Неслучайно, когда позже зайдет речь о переселении христиан из Крыма в Россию, некоторые армянские купцы будут выказывать желание поселиться под крепостью Димитрия Ростовского, поближе к устью Дона и Азовскому морю. Так складывался торговый ареал, устанавливались широкие экономические связи.

На посту управляющего таможни Хастамова сменил Чернецов. Темерницкое поселение стало быстро расти уже в первый год существования таможни, которая вскоре обзавелась карантинной службой и портом. Только работников таможни насчитывалось здесь 30 человек.         '

Чернецов обращается в Петербург с просьбой прислать план застройки. Казалось бы, все можно было решить на месте: распланировать первые, более основательные здания, но такова была сила централизации в Российской империи: все решалось в столице. Однако в этом случае чиновничья инерция дала осечку. Чернецов, так и не дождавшись из столицы плана, на свой страх и риск разрабатывает собственный «проект» с учетом природных особенностей местности. Причем делает это настолько удачно, что очертания первого ростовского поселения были приняты и развиты в дальнейших генеральных планах, которые составляли уже специалисты – инженеры-градостроители. Планы эти сохранились и в сегодняшней планировке Ростова.

На территории Темерницкого порта была поставлена и освящена небольшая деревянная часовенка во имя святого Николая Чудотворца. Она находилась в районе кладбища, чуть ниже пересечения нынешней улицы Тургеневской и переулка Халтуринского.

Через десять лет после начала строительства крепости в Темерницком поселении проживало уже 432 человека. Еще в 1748 году, сразу после решения об учреждении таможни, был сооружен деревянный мост через реку Темерник. а в 1773 году его сменил каменный. Вот как описывает «тот мост академик И.А. Гильденштедт, побывавший здесь в августе 1773 года: «Мост, составляющий собственно плотину в несколько саженей длины, замыкает оба берега Темерника; под пролетом же этой плотины идет деревянный мост 10 шагов длины, под которым бежит вода. Близ северо-восточной стороны этого моста бьет ключ, струя которого толщиною в палец. Над ним теперь строится крупное здание, имеющее сажень в диаметре и долженствующее служить караульной для находящегося здесь форпоста. На этом здании стоят обращенные к востоку, высеченные из камня кресты вышиною в три аршина, вход с юго-западной стороны».

Самое старое заселение рядом с таможней располагалось на берегу Темерника и Дона, а также вдоль большой и глубокой балки, которую потом назовут Генеральской или Генеральной. Жилье в Темерницком поселении строили в основном из ракушечника и покрывали камышом, который рос повсюду по берегам Дона и Темерника. Однако высокий, изрезанный небольшими оврагами, правый 6epei представлял собой неудобную площадку. В этом месте и в балках на поверхность выхолили десятки родников, воды которых собирались в ручьи. Нижнюю часть берега заливали воды низовки, когда уровень акватории поднимался из-за сильных западных ветров. Весеннее половодье также создавало немало проблем для жителей. Поэтому строители стали расчищать уступами узкие террасы на более высокой части берега.

Поселениям в этих местах постоянно грозили набеги татар Кубани и Крыма. Вся территория Темерницкого поселения была обнесена по верхней части периметра сторожевыми площадками — башнями, которые с давних пор строили в степях казаки. На старых планах эти сторожевые башни помечены в углу между левым берегом Темерника и правым берегом Дона — это было центральное место, небольшой торговый порт. Река Темерник в те годы была довольно глубокой. Так. еще в 1830 году здесь ловили довольно крупную рыбу — сомов, сазанов и даже осетров.

В устье Темерника заходили суда иностранных купцов, так что выгоды от благоприятного для торговли расположения намного перекрывали неудобства проживания первых поселенцев. Торговля требовала и расширения, и упорядочения, и контроля, и в 1755 году Сенат издал указ, по которому все купцы, желающие вести торговлю через Темерницкий порт, приглашались с предложениями, содержащими их условия для открытия контор.

В том же году возникла торговая артель купцов 1-й гильдии — фабриканта Василия Хастатова из Москвы, Никиты Шемякина из Калуги и Алексея Ярославцева из Ярославля. 100 акций, каждая по 500 рублей, были поделены между тремя конторами — в Москве (головная), в Темерницком порту и в Константинополе. Это сразу придало торговле и масштаб, и размах и, естественно, дало свои результаты. Уже в год начала первых операций — 1758-й — было привезено товаров на 52 тысячи рублей, а вывезено — на 35 тысяч. Через четыре года объем торговли составил, соответственно 129 и 42 тысячи рублей. Каждый год контора Темерницкой таможни отправляла в Москву отчет о своих операциях и счета, полученные за оплату пошлин.

Торговля начиналась с самых простых и необходимых товаров, которые производились на нижнем Дону и в смежных губерниях. Русские купцы поставляли коровье масло, паюсную икру, из Новороссии везли украинское сало, свечи. канаты, холсты, веревки, посуду. С увеличением объемов торговли ассортимент товаров расширялся, а главное — росло количество русских и иностранных поставщиков. Греки и турки стали привозить виноградное вино, соки, редкие фрукты — финики, изюм, апельсины, лимоны, оливки. Шли потоками турецкий табак и приспособления для курения: табакерки, трубки с длинными чубуками, а также ладан, благовония, бумага, верблюжья шерсть. Из Турции. Греции, да и из России тоже, поставлялись теперь и более дорогие товары: торговые фирмы поверили в надежность нового бизнеса. С юга стали ввозить золотые и серебряные монеты, жемчуг, красное, ореховое и кипарисовое дерево, из которого русские мастера изготавливали мебель для дворянских усадеб. Из России увеличился поток железных и чугунных котлов, листового железа, парусины, пеньки, сырой кожи, недорогих пока еще мехов. Свои товары на Дон поставляло большинство крупных русских городов — Москва, Казань, Оренбург, Нижний Новгород, Вятка, Смоленск, Курск, и даже некоторые города Урала и Сибири. Таким образом, южные торговые ворота служили входом в огромный торговый регион.

Ассортимент товаров дает представление об особенностях торговли с севером и югом. С юга, из-за рубежа, шла в основном продукция, которой вообще не было в России, а из северных областей страны везли товары промышленного спроса. А впереди — главный козырь российского экспорта: зерно, лес. меха... Начиная с петровского времени торговые потоки из России были поставлены на прочную основу, и империя вывозила за границу, особенно через балтийское море, сырье: лес, шкуры, пеньку, меха. С тех пор в стране преобладал сырьевой экспорт. К 1764 году (в это время уже существовала крепость св. Димитрия Ростовского) импорт стал преобладать над экспортом.

Любопытна еще одна особенность. В годы мирного затишья (а напряжение между Турцией и Россией существовало в те годы всегда) экономические отношения оттесняли на второй план проблемы политические и даже военные. Сам турецкий паша отдавал распоряжение о постройке торговых судов для отправки товаров на Дон. А иностранные купцы просили Россию и Турцию пойти на то, чтобы построить на ничейной, «барьерном», земле в Таганроге карантин и погреба. Русские купцы продавали Турции канаты, веревки, железо, которые были столь необходимы турецкому флоту для оснастки судов... А ведь с этим флотом скоро придется воевать в Азовском и Черном морях! Финансовая выгода связывала страны, но приходило время, ветер надувал паруса боевых кораблей, и она уступала место лязгу якорных цепей и грому корабельных пушек...

Россия же ввозила из Турции предметы роскоши, экзотические вещи и дорогие фрукты, то есть то, что шло на удовлетворение самых богатых слоев населения, в первую очередь столичного дворянства. Или Россия была так благодушна, что интуитивно верила в свою силу и не опасалась военной конкуренции Турции?

Позже, когда уже существовала крепость святого Димитрия Ростовского, о необходимости развития торговли здесь писал А.И. Ригельман: «Купечество же в крепости весьма небогатое, а при том их весьма и числом недостаточно, и из них некоторые с промыслами своими и торгом ездят по городам и ярмаркам. Для того вдобавок к оному числу требуется к поселению при оной крепости, для производства коммерции и в Константинополь, в прочие тамошние места достаточных купцов до несколько сотен семей.

Так что значение великого торгового будущего Ростова понималось давно и всеми, даже военными. И ближайшее будущее скоро подтвердит дальновидные планы первых радетелей и устроителей торгового дела на юге России.