«К войне мы были готовы...»

Серафиме Ивановне Волосожар, сек­ретарю городского Совета ветеранов, ни­когда не дашь её 82-х лет: она молода, подтянута и хороша собой. Ушла на фронт добровольцем. Отец уже был в действую­щей армии, сестру с мужем-военным вой­на застала в Брянске. Так что прощаться сразу после военкомата она побежала в госпиталь к маме, которая прошла уже финскую, и с первых дней Великой Отече­ственной принимала раненых, которые шли сплошным потоком. Простились на­спех в больничном коридоре, даже попла­кать не было времени. Сима была голодна, раненый боец, шедший из столовой, отдал ей котлету и кусочек хлеба...

— Когда просят рассказать о войне, я прежде всего подчёркиваю, что к войне мы были готовы, — говорит она сегодня. — Не в том смысле, что хотели воевать, а в том, что готовили себя к жизни, если бу­дет надо, суровой и полной лишений. Мы пели: «Мы мирные люди, но наш бронепо­езд стоит на запасном пути». И этой пес­не совершенно искренне и добросовест­но следовали. В школе (я окончила её в 1940 г.) было двое мужчин: военрук Кос­тя Жбанко и физрук Ваня Петренко. И они научили нас стрелять из винтовки и пистолета (конечно же, у меня был зна­чок «Ворошиловский стрелок»), плавать, ходить на лыжах с полной нагрузкой и многому другому. Мы учились конструи­ровать и моделировать, ходили на курсы связистов и в планерно-лётную школу. Мы крепко любили свою Родину. И когда случилось такое лихолетье, где же нам должно было быть? На самом переднем крае.

Серафима сначала была аэростатчицей, а потом связисткой. Совсем девчон­ки, они несли эту тяжёлую военную ношу наравне с мужчинами. И погибали. Смерть косила всех без разбора. Утром человек жив, а через несколько часов или даже минут его нет. К этому привыкнуть невозможно. Ганя Сайко потеряла всю се­мью в Бресте, мужа, детей, родителей — всех убили фашисты. Однажды приехали с концертом пионеры, худенькие, свет­ленькие. И вдруг налёт. От автобуса с де­тьми не осталось ничего. Ганя схватила уцелевшую детскую пилотку, и... сердце не выдержало. С этой пилоткой и похоро­нили. Лена Иванова погибла в Карпатах. Шофёр не справился с крутизной, маши­на сорвалась. Рука была страшно отбита. Перед смертью сказала: «Вы сперва мою руку похороните, а потом меня...». Воен­ный фотокорреспондент Ксенофонтов, несколько месяцев назад женившийся, поехал на задание. Оставил свои вещи у девчат, попрощался. Сделал всё, что было запланировано, и уже выходил из землянки, когда разрывная пуля снайпера, ожидавшего выхода генерала, ударила его в лоб.

Уходя на линию, связистки просто го­ворили: «Я пошла». И шли под огнём, ползком многие километры: связь нужна при любых обстоятельствах. В очередной раз Сима пришла просто никакая. Упала на махонькую (стояли в детском саду) раскладушку и заснула мёртвым сном. Не услышала боевую тревогу. Очнулась, ког­да девчата вернулись из укрытия, услы­шала их встревоженные голоса. Еле-еле подняла голову. Подушка в крови: ране­ние в висок.

—Где осколок?

—Вот он, под кроватью, ещё шипит...

—Однажды также пришла с задания, девчата кричат: «Симка, у тебя 4-я груп­па? Быстро на прямое переливание. Галя умирает».

Через много лет на встрече ветеранов в честь 40-летия Победы в Воронеже они увиделись. «Здравствуй, сестра моя кров­ная, — сказала Галя. — Благодаря тебе живу до сих пор на белом свете...»

Серафима Ивановна вместе с мужем Фёдором Яковлевичем, тоже бывшим фронтовиком (у него девять благодарно­стей от Верховного Главнокомандующего за освобождённые города), и сегодня в строю, ведут большую общественную ра­боту. Навещают, например, в госпитале участников нынешних боевых действий. Молодые (как они 60 лет назад) мальчиш­ки искренне рады не столько их скром­ным подаркам, сколько тому взаимопони­манию, которое их объединяет. Тогда, де­сятилетия назад, казалось, что мир со­дрогнулся и никогда больше не допустит кровопролития. К сожалению, жизнь по­казала, что это не так...