Дела канцелярские

Димитровская крепость была не только военным оплотом на юге России, она выполняла и административные функции. Уже тогда наметились географические, экономические и политические связи будущего Ростова: юг Украины, нижняя Волга, Кубань, Приазовье, Северный Кавказ. По мере присоединения все новых и новых территорий росло значение информационных и управленческих связей.

Росло и число учреждений в самой крепости: в 70-х годах появились плац-майорское правление, которое занималось организацией строевой службы и охраной, обер-комендантская канцелярия и счетные экспедиции при ней. Комендантская канцелярия называлась еще департаментской. Существовали канцелярии инженерной и артиллерийской команд, купеческое правление во главе с бургомистром.

Разнообразное хозяйство крепости требовало не только военною, но и гражданскою управления. Для этих целей была создана шестигласная дума — прообраз будущей городской Думы Кроме того, работали управление благочиния, почтовое правление и контора, а также аптека с лабораторией для изготовления лекарств. Каждое ведомство вело свою переписку, свой учет.

В 1781 году «обер-комендантская по земельным делам канцелярия», возглавляемая тогда С.Г. Гурьевым, была переведена в Таганрог, но через 13 лет она вместе с архивом была возвращена в Димитровскую крепость. Канцелярия крепости фиксировала не только внутреннюю жизнь гарнизона, она отражала и внутренние связи ее администрации.

За годы существовании крепости накопился огромный архив, но, к сожалению, значительная часть его была утеряна. Его судьбу расследовали М.Б. Краснянский и А.Т. Стефанов, руководители Ростовского общества истории, древностей и природы. Значительная часть архива была продана за бесценок городским головой Н.И. Кузьминым и практически утрачена.

После упразднения крепости часть ее архивов попала в Одессу, в Новочеркасск, Ставрополь, Владикавказ, Тифлис и другие города. Ростовский архив в Одессе сохранил историк А.А. Скальковский. Интерес представляют документы, рассказывающие о событиях, происходивших в Приазовье и Причерноморье, на которые влияла Димитровская крепость. Это письма крымского хана генерал-майору коменданту Потапову, написанные в 1767 голу, документы переселения Едисанской и Буджанской орд из Приднестровья за Дон — переписка с Джан-Мамет-беем в 1771 году. Переселение на Кубань происходило в районе крепости святого Димитрия под присмотром ее гарнизона.

Письма князя А.А. Прозоровского о подавлении бунта татар в Крыму против Шагин-Гирея (1778) свидетельствуют о сложнейших условиях, в которых проходила дипломатическая борьба за Крым. Подданные крымского хана, настроенные протурецки, подстрекаемые Портой, подняли восстание против своего владыки, и только с помощью русских войск это выступление было подавлено. После этого стал возможным вывод христиан из Крыма и перевод армян к крепости Димитрия Ростовского.

Особенно интересны документы регулирования кочевья ногайских татар, переселенных на Кубань (1780), о разграничении земель, о мирных путях воздействия на кочевников. Именно благодаря этому стало возможным присоединение Кубани к России. Роль в этом процессе крепости Димитрия Ростовского, служившей базой Кубанского корпуса, которым командовал А. В. Суворов, очень велика. Здесь же хранятся и paспоряжения генерал-поручика Суворова по делам кочевья татарских орд в 1783-1784 годах.

В Государственном архиве Ростовской области находится всего 92 папки уцелевшей документации крепости. Они, хотя и фрагментарно, но дают представление о разнообразной жизни ее гарнизона и жителей форштадтов. Все эти документы можно разделить на несколько категорий.

Во-первых, это высочайшие указы, поступавшие из столицы, распоряжения Государственной коллегии, Правительствующего Сената, документы близлежащих городов, в частности Воронежской губернской канцелярии. Среди них немало любопытных. 12 января 1762 года, когда крепость еще строилась, ее канцелярия подучила важный документ из Санкт-Петербурга. Комендант крепости и ее старшие офицеры должны были подписать «клятвенное обещание», то есть принести присягу «Всепресветлейшему державнейшему, великому государю императору Петру Федоровичу — самодержцу Российскому» — Петру III. Подробный текст клятвы завершался словами «быть верным и послушным рабом» и скреплялся подписями бригадира Сомова, старших офицеров.

Особый интерес представляет «Указ ее императорского величества самодержицы Всероссийской из Государственной Военной коллегии» в Димитровскую крепость. Подобные документы рассылались по всем канцеляриям. Он подписан Екатериной Второй 2 февраля 1784 года, его номер 3227, назывался он «Форма полного Титула императорского Величества». Указ вышел после того, как Крым полностью стал Таврической областью России и к многочисленным «географическим» частям этого титула прибавилась важная составляющая: «царица Херсонско-Таврического государства». Показательно, что новая «добавка» введена в середину списка, вроде бы как сама собой разумеющаяся. Обладательница всех частей огромной империи заверила важный документ: «Быть по сему».

В архиве хранится и письмо А.В. Суворова коменданту Димитровской крепости.

Среди столичных указов попадаются и те, которые не имеют никакого отношения к жизни крепости или имеют, но очень отдаленное, — рассылались они, судя но всему, чисто механически. Например, «Привилегия и устав Императорской академии и трех знатнейших художеств с воспитательным при оной академии училищем» (1765). «Устав Инвалидного дома в Москве для отставленных неимущих штаб- и обер-офицеров» (1777). указ Павла I «Об учреждении Государственного вспомогательного банка для дворянства» (1797), «Манифест о привилегиях на разные изобретения и открытия о художествах и ремеслах» (1812)...

Все дела крепости: строительные, военные, гражданские —           регламентировались приказами. распоряжениями, указаниями. Крепость поддерживала отношения с соседними городами и крепостями — Таганрогом, Азовом. Мариуполем, Бахмутом... Боеприпасы, продовольствие, медикаменты, фураж —        всем ведала канцелярия. Ордера, реестры, табели, промемории (памятные записки, уведомления)...

Совершались и чисто гражданские акты: выдавались паспорта, составлялись купчие, шла регистрация новорожденных в церковных списках. Были даже ежедневные записи погоды и составление ведомостей погоды по месяцам.

В отдельных папках хранились документы отношений крепости с армянским Нахичеванским магистратом: сбор пошлин, выдача разрешительных документов для проведения различных операций, подорожных (командировочных предписаний)...

Различие в значимости документов поразительно: от рапортов обер-комендантов генерал-аншефу рязанскому, тамбовскому и кавказскому генерал-губернатору И В. Гудовичу (1793) до «Указа об обеспечении часовых Таганрогской крепости плащами» (1797). Эти документы позволяют представить многообразные стороны жизни крепости, ее внутренних гарнизонов и форштадтов.

Старые бумаги донесли до нас фамилии некоторых офицеров, совершавших поступки, заслуживающие упоминания в отдельных приказах: подполковника артиллерии Я.В. Мамаева (1780-е годы), инженер-подполковника Гревеница, инженер- прапорщика Духонина» (1790-е годы).

В крепости был учрежден военный суд. Дела, которые он рассматривал, также совершенно различны по своему содержанию. Например, «О преступлении и наказании драгуна Ивана Прокофьева» (1791), сбежавшего из-под стражи. Допросы обер-провиантмейстера И. Рузановского об убыточной для казны закупке провианта (1793). Можно догадываться, как проявился личный интерес в этих закупках обер-провиантмейстера. Было даже «следственное дело по обвинению писаря Ростовского провиантского комиссионерства Бурова» в оскорблении некоего Синельникова (1816).

Ростов и Одесса, появившиеся на карте России в результате успешного продвижения к берегам Азовскою и Черного морей, позже породнятся с помощью таких неординарных прозвищ, как «Ростов-папа» и «Одесса-мама». Однако «родственные» географические отношения между двумя крепостями, а позже крупнейшими портами на юге страны зарождались еще в самом начале XIX века: основатель и первый градоначальник Одессы герцог Ришелье вел переписку с комендантом крепости Авксентием Ивановичем Барановым.

Специальные службы занимались финансами как самом крепости, так и «портового места» — Темерницкой таможни. Казну пополняли сборы со всех видов деятельности. Их регламентировали различные указы. Так, доходы от пошлин, получаемые с портовой таможни, взимались согласно указу Правительствующего Сената от 10 марта 1750 года. Они составили в 1767 году, когда А.И. Ригельман писал отчет о жизни крепости, сумму в 22819 рублей 65 копеек.

С торговых лавок, амбаров, находящихся в крепости и в ее форштадтах, с бань, почтовой переписки пошлины снимались по указу от 15 декабря 1768 гада, «с питейных лавок и конской городской суммы» — по указу от 1 июня 1776 года. Доходы за год по этим статьям были весьма внушительными — 5618 рублей 73 копейки. И это говорит о том, что пили спиртных напитков в крепости в то время немало. Так, доход от «мировых пошлин» составил 60 копеек, «приводных и поголовных» (по указу Сената от 1731 года) и того меньше — 51 копейку. Деньги, получаемые от «печатных пошлин», — 1 рубль 50 копеек, от «ссудного дела» — 2 рубля 20 копеек, «взысканные за гербовую бумагу» —7 рублей 44 копейки. Весь доход крепости составлял «окладных и неокладных» сборов 32550 рублей 90 копеек. из них деньги, идущие на оклады (зарплату) гарнизону, — 22423 рубля. «Платежные сборы держатся в расход жалованья гарнизонным батальонам Азовскому конному казацкому полку и другим командам, а те ассигнующая с места с подлежащими ведомствам чинят в том расщеты», — подводил баланс Ригельман. Так что крепость финансово содержала себя сама, да еще имела н прибыль около 10 тысяч рублей.

Огромные потоки всевозможных бумаг, хранящихся в крепости святого Димитрия. подтверждают очень важную мысль: управлять такой огромной, единодержавной территорией, с великим разнообразием живущих на ней народов можно было только из сильного центра и с помощью целой армии чиновников. Отсюда, от зарождения российского имперского духа, военизированного и канцелярского по своей сути, складывался весь уклад жизни миллионов людей, их психология, отношение к верховной власти. И складывался довольно длительное время, так что многие проблемы нашей сегодняшней жизни уходят корнями в старину. Отсюда попятно, почему зачастую реформы в России, идущие сверху, захлебываются. Еще Екатерина Великая сказала: «Нельзя менять законами то, что создается укладом жизни». Так история преподносит нам свои уроки, объясняет социальное поведение значительных слоев российских граждан: понимание бессмысленности борьбы с непобедимой и по-своему всевластной армией чиновников, долготерпение людей, а когда уже невмоготу терпеть гнет власти — бунты, как в восемнадцатом-девятнадцатом веках, и революции, как в двадцатом.