«На этих просторах мы найдем свою смерть»

22 июня 1941-го – уроки недоученной истории

«Русские не лучше Гитлера»

Именно такая трактовка Второй мировой войны популярна сейчас на Западе, где активно продвигают идею о «равной ответственности» Германии и СССР в кровавой бойне. По большому счету, такие обвинения – скотство. Начиная с 1933 года, когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, СССР был единственной страной, которая постоянно призывала весь мир создать единый фронт против фашизма. Это – факт. Зато победители Первой мировой – Англия, Франция, США – делали все возможное, чтобы к началу 30-х поставить во главе Германии «своего человека», снять все санкции, запрещавшие немцам иметь армию более 100 тысяч человек, флот, авиацию, тяжелую военную технику и т.д., вливали огромные кредиты, поставляли передовые военные технологии. За 5-6 лет Германия возродила свое былое военное могущество с помощью бывших врагов, которые упорно толкали ее к границам СССР.

И не случайно. На страницах «нацистской библии» – «Майн Кампф» фюрер убеждал британцев, что его главная цель – завоевание «жизненного пространства» на «варварском Востоке» и нерушимая дружба с англосаксами.

Советский Союз оказался, как говорится, «один на льдине». Правда, в августе 1939-го, незадолго до начала войны, Советы буквально навязали англичанам и французам антигитлеровские переговоры, которые были успешно провалены (не без помощи Польши, отказавшейся от помощи СССР в случае нападения Германии). Нашу страну фактически вынудили подписать с Германией договор о ненападении. Было бы безумием считать, что «пакт Молотова-Риббентропа» послужил началом Второй мировой: план нападения на Польшу («Вайсс») Гитлер подписал еще 28 марта 1939 года, то есть за 5 месяцев до вторжения немецких войск на территорию Польши (1 сентября)!

Франция и Англия, дав в марте обещание Польше выступить на ее стороне против Гитлера, формально объявили 3 сентября войну Германии. Правда, на помощь гордой шляхте не пришли. Зачем? Ведь фюрер движется в направлении Союза! И чем скорее поляков раздолбят, тем скорее немцы выйдут на границу с СССР, а там достаточно мелкой провокации – и начнется война Гитлера со Сталиным!

Но Адольф огорчил британцев и «лягушатников» до невозможности. Он повернул войска на запад! За три недели пала Франция, Британии еле удалось отбиться... Казалось, у Советов достаточно времени для подготовки. Но его не хватило.

Сюрприз подкрался незаметно

Довоенное поколение воспитывалось на бодрых победных маршах:

Если завтра война, если завтра в поход,

Если темная сила нагрянет,

Как один человек, весь советский народ

За свободную Родину встанет...

Мы войны не хотим, но себя защитим,

Оборону крепим мы недаром,

И на вражьей земле мы врага разгромим

Малой кровью, могучим ударом!

Но «малой кровью» не получилось. Это ставят в вину Верховному Главнокомандующему: как же так, столько раз разведчики предупреждали – а он ни ухом ни рылом! Многие оправдывают неверие Сталина тем, что разведка с февраля 1941 года (когда был утвержден план «Барбаросса») называла 14 разных сроков вторжения войск рейха в СССР, а враг все не нападал. Вот и притупилась бдительность.

На самом деле не все так просто. У каждой ошибки есть свое имя, и на этот раз оно – Лаврентий Берия. Осенью 1939-го по его предложению резидентом советской разведки в Германии был назначен Амаяк Кобулов – брат бериевского заместителя. Человек недалекий и туповатый, Кобулов («Захар») попал под влияние немецкого резидента Ореста Берлинкса, а тот под видом латвийского журналиста «сливал» Амаяку дезинформацию Главного управления имперской безопасности о том, что главная цель Германии – война с Англией, оккупация Ирана и Ирака, а наращивание войск на советской границе – «чисто политическое давление».

Даже 21 июня 1941 года Берия докладывал Сталину, что посол в Берлине Деканозов «бомбардирует меня дезой о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал генерал-майор Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев».

А завтра была война... И все три направления удара были указаны абсолютно верно. Причем сразу несколькими источниками. Поэтому те, кто снимает вину со Сталина, неправы. Верховный Главнокомандующий в ответе за тех, кого приручил. Скажи мне, кто твой друг…

Ради справедливости: план нападения на СССР «Бабрбаросса» готовился в условиях глубочайшей секретности и стал неожиданностью для самих бойцов вермахта. Приказ фюрера вызвал недоумение рядового и даже младшего офицерского состава.

Так что сюрприз удался...

Не истерить, а докапываться до правды

Но дальше все пошло не по плану.

Нас долгое время учили (даже в советских школах), как панически отступала Красная Армия под ударами «железного вражеского кулака», как миллионы наших бойцов и командиров армиями сдавались в плен, и если бы не осенняя распутица и зима…

О «миллионах пленных» – ложь. Большинство либеральных «историков» и их закордонных наставников проделывают простой мошеннический трюк: в число пленных они зачисляют всех окруженных в начале войны советских солдат и офицеров. А количество окруженных берут по штатной численности подразделений перед войной, не учитывая потерь в боях до окружения. И выходит, что в первые же недели в плену у немцев оказалась чуть ли не вся Красная Армия.

Между тем генерал-полковник Франц Гальдер в своем дневнике 26 июня писал: «Русские всюду сражаются до последнего человека… Первый серьезный противник». Начальник штаба 4-й армии вермахта генерал Гюнтер Блюментрит: «Русские не сдаются. С изумлением мы наблюдали за русскими. Им, похоже, и дела не было до того, что их основные силы разгромлены...» А вот слова немецкого офицера-танкиста: «Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить».

Так кому все-таки верить: отечественным «диванным» историкам или боевым немецким военачальникам?

Теперь немного о погоде. Да, Гитлер делал ставку на «мгновенную войну» – блицкриг, чтобы захватить европейскую часть СССР не позднее осени. К этому готовились и немецкие солдаты. Роберт Кершоу в исследовании «1941 год глазами немцев» пишет: «Слова Бенно Цайзера, учившегося на военного водителя, отражают общие настроения: «Все это кончится через каких-нибудь три недели», другие были осторожнее в прогнозах – они считали, что через 2–3 месяца». Но этот оптимизм не разделяли старые бойцы. Обер-лейтенант пехотной дивизии Эрих Менде вспоминал: «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году... «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон», – не скрывал он пессимизма».

Он не ошибся. Еще до холодов и распутиц объединенная Европа, которая выступила против СССР под руководством германского рейха, получила по соплям от всей русской души. Нам почему-то стесняются об этом напоминать. Поэтому придется обращаться к мемуарам врага.

Вот сводка Верховного командования вермахта за 22 июня: «Противник после первоначального замешательства начинает оказывать все более упорное сопротивление». Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер: «После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям. Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. У противника отмечается твердое и энергичное руководство. Войска сильно измотаны». Генерал Курт фон Типпельскирх: «Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточенных контратак».

Да, Красная Армия понесла в начале войны страшные потери. Но и потери вермахта были чудовищными. За первые 14 дней боев, по немецким данным, люфтваффе потеряли больше самолетов, чем когда-либо до этого. Только в первый день войны люфтваффе лишились 300 самолетов! С 22 июня по 5 июля число потерянных машин достигло 807 единиц, с 6 по 19 июля– еще 477 самолетов. К середине июля была уничтожена треть германских военно-воздушных сил, вторгшихся в СССР, – 1284 самолета. К ноябрю это число достигло более 5 тысяч самолетов.

Полной неожиданностью для немцев стал профессионализм советских летчиков. Генерал-майор Гофман фон Вальдау, начальник штаба командования люфтваффе, в конце июня писал: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого… Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям».

В танковых частях армий «Центр» к сентябрю было уничтожено 30 % танков, а 23 % машин находились в ремонте. К 15 сентября 1941 года группа армий «Центр» располагала в общей сложности 1346 боеготовыми танками, в то время как на начало кампании в России эта цифра составляла 2609 единиц. То есть «усохла» наполовину.

Немцам впервые пришлось столкнуться с техникой, которая на порядок превосходила их собственную – с танками Т-34 и тяжелым танком КВ («Клим Ворошилов»), броню которого не могла пробить их артиллерия. Фельдмаршал фон Браухич рассказывал о бое, в котором КВ просто давили гусеницами немецкую артиллерию, стрелявшую по ним в упор. Танкист 12-й танковой дивизии Ганс Беккер: «На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой».

Потери личного состава вермахта в живой силе к началу наступления на Москву достигли полумиллиона человек – численность 30 дивизий. Бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Г. Блюментритт отмечал: «Первые сражения в июне 1941 года показали нам, что такое Красная Армия. Наши потери достигли 50 %… Наши войска очень скоро узнали, что значит сражаться против русских».

И вот как раз это оказалось для германцев самым страшным. Роберт Кершоу в исследовании «1941 год глазами немцев» цитирует много писем и дневников солдат и офицеров вермахта:

«Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать».

«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость...».

«Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Мы все тут сдохнем!..».

К счастью или к сожалению, сдохли не все. Но очень хотелось бы, чтобы отчаянный вопль этого германца услышал каждый европеец, от мала до велика. Услышал и понял. Потому что в следующий раз сдохнут все. Так что – не надо...

Так говорил Христос

Он видел: лодки плывут по воде.

Тревожно вспорхнули птицы.

Он медленно встал, гимнастерку надел

С малиновым ромбом в петлице.

Вспомнил Андрея, Генисарет,

Неспешный их разговор…

Затем обойму вогнал в пистолет

И передернул в затвор.

Что было еще? Гефсиманский сад,

Крест, материнский крик…

Пожалуй, достаточно пары гранат.

И финский трофейный штык.

Не мир я, тевтонцы, несу, но штык.

И вовсе не с вами Бог.

Отец мой плотник, но я – гробовщик.

Вы зря переплыли Буг.

В моей стране берез и рябин,

Пустынных зимних равнин

Священную заповедь «Не убий»

Сегодня я отменил.

У Бога-Отца расклады свои,

А я – лишь в петлице ромб.

И будет кровь, и будут бои.

И будет вам, сукам, гроб.