В НАШУ ГАВАНЬ ЗАХОДИЛИ КОРАБЛИ...

Ростовский порт

Если бы показать сегодняшнюю ростовскую набережную ростовцу, воскресшему из 1913 года, то он был бы крайне удивлён пустынностью Дона и безлюдностью обоих его берегов. Он бы обязательно спросил, куда подевалась железная дорога, что шла по набережной от вокзала до Кизитеринки, сквозь весь город. В свою очередь, и вы бы удивились, увидев всё тогдашнее фантастическое оживление, столпотворение, услышав шум, гам и ругань на любых европейских языках, кипевшие на этом месте днём и ночью. Оно было грандиозным ростовским портом, тянувшимся без перерывов от Гниловской до самой Нахичевани. И на его пространстве ступить было негде. Каждая квадратная сажень занята, застроена, куплена, арендована. Всюду теснились и почти лезли друг на друга амбары, хлебные ссыпки, угольные склады, сараи, сарайчики, будки, сходни и пристани, телеги и горы выгруженного товара.

На набережной выделялись правления шести больших пароходств и двенадцати судовладельческих контор помельче. Солиднее всех выглядели пароходство и склады торгового казака Елпидифора Парамонова, владельца крупных речных и морских судов. На втором месте шёл его злейший конкурент купец Кошкин, далее тянулись склады Максимова, пристани и суда Пустовалова, Ходжаева и Луи Дрейфуса. Большинство же остальных хозяев порта и берега были греками по национальности и нередко иностранными подданными. Всех греков затмевал пароходовладелец Диамантиди, за ним шли Д. Негропонте, И. Станио и др. Кроме этих частников ростовский берег плотно заняли Российское общество пароходства и торговли (РОПИТ), Общество пароходства по Азовскому и Чёрному морям, Елецко-Ростстовско-Донское пароходно-промышленное общество, и, наконец, перед самой революцией сюда добавилось пароходство капиталистической «империи» Нобеля (который являлся учредителем Нобелевских премий). Следует учесть, что список этот далеко не полный. Кроме указанных фирм существовали ещё сотни мелких арендаторов и судовладельцев.

Левый берег Дона был забит не меньше правого. Никаких пляжей там и в помине не было. Исключительно всё занимали шерстомойни, принадлежавшие Мелконовым-Езековым и английскому подданному Джону Мартину, эллинги Феофани, Дрейфуса, Олчи-Оглы, Гофмана, склады Дрякина и того же Парамонова.

Но и это не всё. Сама водная поверхность Дона была настолько заставлена речными и морскими судами и судёнышками всех видов и размеров, что свободной для плавания оставалась только середина реки. Одних пароходов, по данным краеведа С. Швецова, насчитывалось около трёхсот. 48 из них были приписаны к Ростову - их общий тоннаж составлял около двух миллионов пудов.

По числу паровых судов наш порт занимал третье место в европейской России. По числу всех судов - второе. Самым распространённым типом речных судов в Ростове были несамоходные деревянные баржи, которым давали по здешней традиции экзотические женские имена: «Виолетта», «Идра», «Амалия», «Фотиния», «София», «Варвара». Наиболее типичное морское судно в нашем тогдашнем порту - каботажная двухмачтовая шхуна с районом постоянного плавания Ростов - Мариуполь - Керчь. В изобилии были представлены романтические бригантины и баркентины, греческие и турецкие феллуки, которые в Ростове называли «филюгами». Кроме того, в период внутреннего паводка сюда доплывали морские среднетоннажные пароходы из самого Марселя, Александрии, Генуи, Стамбула. (В остальное время года эти пароходы перегружали товары на мелкосидящие суда в Таганрогском заливе). Иностранцы везли в Ростов вина, табак, машины и предметы роскоши, а увозили одно - хлеб, хлеб, хлеб... По объёму вывозимого хлеба (точнее, пшеницы) ростовский порт занимал первое место в Российской империи, оставляя позади Петербург, Одессу и Новороссийск.

Жизнь порта не замирала и ночью. Работа шла при фонарях. В полночь по Дону спускали плоты, для чего разводили наплавной деревянный мост, служивший продолжением Таганрогского (Буденновского) проспекта и дорогой на Батайск. А днем длинные бушприты (носовые наклонные мачты) шхун и бригантин нависали над проезжей частью моста, мешая прохожим (впрочем, и днём мост также на определённые часы разводился). Так романтика открытого моря властно вторгалась в мещанско-купеческий мир душных кварталов Ростова.