АНТИЧНЫЕ КАМНИ РОСТОВА

Романтизм старинных ростовских кварталов, говорят художники, заключается в некоем подсознательном ощущении древности стен, сложенных из каких-то замшелых ноздреватых камней. Ощущение это не обманчиво. Кое-где в фундаментах прибрежных кварталов действительно лежат античные камни, взятые со стен древнего города Танаиса, прекратившего свое существование в V веке нашей эры.

На протяжении всей дореволюционной истории Ростова местные купцы, подрядчики и вообще все кому не лень вывозили камень с соседних городу каменоломен - с карьера близ Аксая, например. Но казакам Гниловской станицы, которая уже давно вошла в городскую черту, удобнее было пользовать за таковое место, к тому же дармовое, танаисские развалины. Благо, совсем недалеко, вниз по Мертвому Донцу. Основания и нижние этажи своих куреней станичники выкладывали из кусков известняка, наломанного греками и прочим танаисским населением в скалах надпойменной террасы две тысячи лет назад или ещё раньше. Вывозили они камень с размахом истинно ростовским, целыми караванами барж по реке. Им вторили приписанные к Гниловскому юрту хуторяне Недвиговки - ведь на окраине её и лежало античное городище. С XVIII столетия трудились недвиговцы над разрушением остатков некогда мощных квадратных башен, высоких стен крепости, жилых усадеб, не успевших скрыться под землёй. Не так уж много не довершили здесь прежде всего ветер и пыль веков, а ещё - волны переселения кочевых народов, катившиеся через степь, золотоордынцы, наконец турки, строившие укрепления в дельте Дона. Но и сохранившееся давало поле деятельности казакам поздних времен. До сих пор прекрасно видно, из чего сделаны низы старых недвиговских дворовых оград и бортовые подпорки огородных грядок, сбегающих вниз по склону высокого речного берега.

Если верить старожилам, брали камень хуторяне, и тем более станичники, не только для себя. Приторговывали и «на сторону» - к примеру, продавали понемногу тем же ростовским подрядчикам, которым своими силами добывать и возить всё это за 30 верст в город было невыгодно, вот и пользовались услугами местных жителей при случае.

По всему поэтому, наверное, нынешние посетители маленького, но замечательного музейчика в Танаисе видят там только подвалы, фундаменты и части стен редко выше человеческого роста.

Происхождение массивных цоколей старинных ростовских и нахичеванских особняков не менее романтично. Зачастую «Инкерманский известняк», как его тогда называли, попадал в Ростов из Крыма в трюмах парусных шхун, где камень путешествовал в качестве балласта. Возможно что среди этих крупных, ровно отёсанных блоков есть и камни, выломанные из стен античных городов, которыми усеян Крым.

Но дело не только в Танаисе или в Инкермане. Сам Ростов со всеми им поглощёнными поселками стоит на месте нескольких древних небольших городищ. Имена их история не сохранила, и археологи обозначили эти поселения по нынешним названиям местностей: Темерницкое, Нижне-Гниловское, Сухо-Чалтырское, Кизитериновское и т.д. Часть из них основана ещё в VIII-VII веках до н.э.

Это были преимущественно земледельческие поселения местных племен, где также ремесленничали и разводили скот, Расцвет всех их пришёлся на первые века нашей эры, когда они входили в сельскую округу Танаиса. Одновременно они служили ему восточными форпостами и торговыми факториями.

При основании Темерницкой таможни и Ростовской крепости ещё сохранялся земляной вал начала н.э. в районе нынешних переулка Островского и улицы Станиславского. Своими флангами вал упирался в Дон и Темерник.

Обломков амфор и пифосов, человеческих костей и камней на этом пространстве в своё время, наверное, хватало. Но все остатки поселка, которому принадлежало укрепление, были без следа стёрты с лица земли недальновидными ростовскими подрядчиками. Этот памятник истории можно считать безвозвратно утраченным для науки (кроме немногих, дошедших до нашего времени, единичных находок).

Ну а Танаис... Многие столетия на берегу Мёртвого Донца простоял этот город пустым и мёртвым. И только степной ветер завывал в руинах крепостных башен и заросших бурьяном узких улицах. Никто не селился здесь больше. Кочевникам, понятно, это было ни к чему.

А Недвиговка? Местные предания относят её появление к временам Азовских походов Петра - мол, поставили здесь казачий заслон от турок, которому царским приказом велено было с места «не двигаться». Хутор постепенно разрастался, но четырехугольник городища его дома старательно обегали. А ведь за полтора тысячелетия почти все остатки построек затянуло землей, образовался простор примерно в 20 гектаров.

Правда, никакие смутные ощущения ломать камень на его изрядных выходах из-под грунта недвиговцам не мешали. Таких приметных следов былого, однако, оставалось немного. Возможно, А.С. Пушкин, пыля в карете по тракту Таганрог-Ростов, ещё мог в 1820 году издали созерцать в открытой степи какие-то развалины. Но ему, конечно, никто не рассказал о древних греках, ибо местные жители были убеждены, что недвиговское городище - всего лишь очередная «турецкая крепость», хотя и «стародревняя».

А «турецкими горшками» хуторяне называли изящнейшие античные амфоры. Кое-кто находил их, вспахивая собственный усадебный огород - зону танаисского некрополя. И никакие раскопки, случавшиеся после открытия древнего города со второй половины XIX века, не могли заставить любопытствующих недвиговцев избавиться от «турецкого» восприятия Танаиса. Археологические изыскания вплоть до 1950-х годов были здесь эпизодами. Зато добыча камня - делом достаточно регулярным.

Самое интересное, что казаки натыкались не только на амфоры, но и на настоящие классические мраморные статуи греческих богинь! Называли их «земляными мамаями» - в отличие от привычных «каменных баб», открыто торчавших на курганах. Судьба мраморных «мамаев» трагична. Ни одна из статуй не попала в музеи и вообще не дошла до нашего времени. Мрамор пережигали на известь, чтобы отвозить её на продажу в Ростов или обмазывать стены своих коровников.

Особо варварский случай, записанный директором танаисского музея-заповедника В.Ф. Чесноком, дошёл до нашего времени в пересказе старожила хутора Недвиговки Н.Ф. Костромина. Он ещё подростком в предреволюционные годы участвовал в разборке античных стен: «Ну вот, ломаем мы, значит, камень, а тут крик поднялся - Мамая нашли! Оказалося, не Мамая, а Мамаиху голую с грудями. Усе сбежалися, кайлы побросали и на статую уставились. Дюже красивая была. Правда, не совсем голая. Низ у ее вроде как материей со складками закрыт. Счас не помню, а кажется, одна рука отбыта была... Тут подходить подрядчик с Ростову и шумит - дескать, неча рты разевать, дармоеды, работать надо. И взял кайлу и разбил статую на мелкие кусочки. До сих пор она у меня перед глазами стоит...»

Сегодняшние археологи после сорока лет земляных поисков всё-таки нашли и алтари, и центральную городскую площадь, и вход на неё с гладкоотёсанными ступенями, обращенными в сторону бывшей античной пристани на берегу тогда главного русла Дона - Танаиса, а теперь тихого его рукава - Мёртвого Донца.

Не оттуда ли уничтоженная ростовским хамом греческая богиня? Кем была она - Афродитой? Деметрой? Дианой? Как жаль, что совсем немного не дотянула она до того времени, когда её непременно поместили бы в музей! И представьте, была бы у нас своя Афродита Донская, может быть не хуже чем известная Афродита Таманская или Диана Киммерийская...