Казаки на войне: о лаве, характерниках и манну

12 мая 1570 года основано донское казачество, самое многочисленное в Российской империи. О воинской доблести наших предков ходят легенды. Но на чём они основаны? Об этом мы расскажем, опираясь на книгу научного сотрудника Старочеркасского музея-заповедника Галины Астапенко «Быт, обычаи, обряды и праздники донских казаков».

Без лишних слов

До ХIХ века войско Донское не имело своего внутреннего уклада. Но в течение столетий донцы создали своеобразную, присущую именно им боевую тактику. Казаки умели действовать из засад, вели ночные бои, переправлялись через реки и озёра. Они прекрасно владели огнестрельным оружием, а также дротиками, пиками, саблями, арканами. Последние казаки заимствовали у кочевников.

Профессионализм вырабатывался из поколения в поколение. Ко времени Смуты у казаков уже был собственный строй, называемый татарским словом лава, которым они сокрушали тех же татар, черкесов, турок, били польских и литовских латников, а в наполеоновские войны победили превосходную кавалерию Западной Европы.

Известный донской писатель И.А. Родионов в своей книге «Тихий Дон» так описывает этот боевой строй: «Лава — даже не строй в том смысле, как его понимали и понимают регулярные войска всех стран. Это нечто гибкое, змеиное, извивающееся. Это сплошная военизированная импровизация. Командир управлял лавой молча, без командных слов, движением поднятой над головой шашки, редко сигналами...»

Казачий спас

С незапамятных времён крепью казачества были так называемые характерники — особые люди, владеющие Казачьим спасом — воинской наукой боя. Основой её были слово-заговор, молитва и секретное обучение.

Характерник общался напрямую с Богом во время схватки, владел медитацией — ману, мог уйти от любых ударов и сам нанести врагу смертельное возмездие. В рубке со множеством противников казак, владеющий Спасом, так мог «зачаровывать» врагов, что они теряли его из виду и в бешенстве истребляли друг друга. Такой казак владел секретом гипноза и заговора, мог растворяться в траве средь чиста поля.

Донской писатель — казак Юрий Сергеев — записал рассказ старика-очевидца о том, как в 1920 году характерник по фамилии Васищев с 54 казаками взял станицу Наурскую, отбив в бою у красного корпуса пулемёты и всё оружие. Пленных не тронул. После боя вся черкеска у него была в дырах от пуль. На людном станичном плацу он соскочил с коня, расстегнул пояс и встряхнул одежду — пули горохом посыпались к его ногам! Старик-казак божился, что стоял в трёх шагах и всё видел своими глазами. Былина? Сказка? Может быть. Но если об этом рассказывают несколько стариков и приводят множество случаев, это уже Спас.

Лекари и костоправы

Казаки обладали уникальными знаниями народной медицины, в том числе хорошо были знакомы с мануальной терапией, т. е. умением вправлять суставы и позвонки.

Сохранились описания хирургических операций, сделанных казачьими лекарями. Свидетелем одной из них однажды был знаменитый русский хирург Н. Пирогов.

Всё делалось после захода солнца. В это время почти нет мух — главных разносчиков инфекции. Раненого укладывали на только что выструганные чистые доски. Поили его допьяна. Повреждённое место обкладывали льдом. Перетянутая жгутом нога теряла чувствительность. Врачи долго мыли руки, протирали их водкой.

Все инструменты кипятили в соляном растворе. Доставали их специальными щипцами и, прежде чем подать лекарю, проносили через огонь. Нож, которым расширялась рана, накалялся докрасна и прижигал кровоточащие края разреза. Удалив металлическим крюком пулю, лекарь зашивал края раны, предварительно вложив в неё снадобье и длинный конский волос.

Пирогову объяснили, что если рана загноится, то вся грязь будет выходить по этому волосу. А если всё хорошо заживёт, то волос либо сам выпадет, либо вынуть его не составит большого труда.

Ампутацию делали ещё быстрее, и рану обязательно макали в кипящую смолу, чтобы спасти от гангрены. Следует поражаться силе духа и терпению не только казаков, но и лекарей — ведь всё делалось без наркоза. Правда, есть сведения, что какие-то дурманящие сознание и обезболивающие травяные настойки лекари применяли, в частности, отвар из мака.

«За зипунами»

Казаки служили по 25 лет на полевой службе и 5 лет — на внутренней. В течение полевой службы они по несколько раз приезжали в увольнение в родные станицы. Такие увольнения производились обычно после трёх лет службы, а сроки возвращения на службу определялись войсковой администрацией. Такая система создавала известное чередование её прохождения станичникам: в то время как одна часть казаков находилась на службе, другая была в запасе. Такая организация службы позволяла во время войны в два-три раза увеличить число хорошо подготовленных казачьих полков.

Обычай торжественно провожать и встречать казаков из походов, со службы или с войны уходит своими корнями в далёкое прошлое. Ещё в XVII веке казаки совершали как сухопутные, так и морские походы «за зипунами», т. е. за добычей. Перед отправлением в поход весь народ стекался к часовне, где вместе с походным атаманом служили обедню, моля святого Николая Чудотворца о помощи и покровительстве. Потом все выходили на площадь, где были приготовлены вина и мёд, пили прощальный ковш и отправлялись к судам. На берегу ещё запивали взаимное прощание — и это была последняя чарка вина. Во время похода существовал сухой закон: пить запрещалось под страхом смертной казни. Казаки, отправлявшиеся в поход, брали с собой сухари, сушёную рыбу, пресную воду. Надевали на себя старую одежду, брали недорогое оружие, а клинки своих сабель смазывали рассолом, чтобы они не отражали солнечных лучей, иначе по блеску металла их могли заметить враги.

Казаки знали моря как свою ладонь, определяли местонахождение своего корабля даже по вкусу воды. В конце XIX века 400 уральских казаков, промышляя зимой на Каспии далеко от берега, попали под тёплые дожди. Лёд растаял. Спасаясь на тающих льдинах, казаки несколько дней истратили на то, чтобы из шкур забитых лошадей изготовить бурдюки. Потом надули их воздухом, прикрепили к саням и плавали по морю, питаясь одной рыбой, два месяца.

Емшанный запах родины

Казаки, уходившие на войну, обязательно брали с собой горсть родной земли, обычно с могилы матери; а если родители, к счастью, были живы, то в саду, у самого дома. Землю клали в ладанку вместе с веточкой полыни — емшан. Степная полынь горькая, словно казачья судьба. Каждому казаку известны её целебные свойства, но превыше всего почитали полынь за то, что она являлась символом казачества.

В древней легенде рассказывается, как покинувший в детстве степи и отвыкший от них хан Кончак ни за что не хотел возвращаться в родные кочевья на Дону из роскошных долин Кавказа. И тогда дали ему полынь. Почувствовав её запах, заплакал хан, затосковал о покинутых бедных юртах своего народа и, бросив всё, вернулся на Дон.

И как бы давно в дальних краях ни сложил голову казак, он считается непогребённым, пока на его могилу не положат ветку полыни и не насыплют мать-землю с родного пепелища.

Жемчужные слёзы вдов

Если проводы казака на службу и тем более войну были связаны с грустью, то встреча была радостным событием в жизни каждой казачьей семьи, станицы или хутора.

Станичники заранее знали, когда казаки возвращаются со службы, поэтому в этот день в станице царило необычное оживление и движение. Встречали казаков не только родные и близкие, но и всё население станицы или хутора. Казаки въезжали в станицу торжественно, один из них держал образ Спасителя. Старший урядник рапортовал станичному атаману о благополучном возвращении со службы, затем все отправлялись в храм. Возвратившись со службы, казаки справляли на все свои средства знамя из цветной материи с изображением святого и жертвовали станице на память о службе и своём возвращении. Такие знамёна освящались и хранились в станичных церквах. Все успехи и удачи в воинских делах казаки приписывали милости Божьей, поэтому делали вклады в свои храмы. Часто в казачьих храмах можно было видеть и иконы Божией Матери, украшенные жемчугом. Это казачьи вдовы, словно слёзы свои, клали по жемчужине на икону Богородицы в вечное поминовение своих мужей.

На снимках: провожали казаков на войну со слезами; казаки служили по 25 лет на полевой службе и 5 лет — на внутренней; у донских воителей была своя стратегия