Казачья наука: что можно девчонке, того нельзя хвалёнке...

Бить или не быть?

В казачьих семьях атмосфера добра вокруг ребёнка была обязательной. Возможно, это было связано с тем, что детей было мало. Казак уходил на службу молодым, оставляя жену (жармелку) с одним-двумя детьми. Возвращался не скоро, радуясь возможности жить в семье. Но ровные и добрые отношения взрослых к ребёнку не противоречили требовательности и строгости. Казаки старались не бить детей. И если наказывали, то ставили в угол на соль или горох. Физическое наказание могло воспитать труса, а казак должен быть храбрым и смелым воином. Считалось, что если мать бранит своего сына непотребными словами, то дитя может превратиться в нечистую силу и исчезнуть.

Под пятой у матери

Таинству крещения казаки придавали огромное значение. Ребёнка как можно скорее старались крестить, т. к. считали, что дети, умершие некрещёными, не явятся на Страшный суд. До совершения таинства крещения возле него ставили горящую свечу для отпугивания злых духов. Во время крещения бросали в чан с водой шарик из воска, в который были завёрнуты волосы ребёнка, и смотрели: тонет шарик — короток век ребёнка; плавает — к долгой жизни. Если при погружении в воду малыш сжимался, то это признак живучести; если выпрямлялся — значит, не жилец на этом свете.

После крещения, выходя из церкви, загадывали, кто первым на выходе встретится: если мужчина, то ребёнок будет счастливым; женщина — к несчастью; животное — к богатству.

И ещё одно суеверие: чтобы рождённый младенец был некрикливым, бабки-повитухи по рождении должны были подложить его ртом под пятку материнской ноги.

Крещение отмечалось торжественным крестинным обедом, куда приглашались ближайшие родственники. Бабушка-повитуха готовила кашу из риса и кишмиша. Угощала этой кашей гостей, последние клали ей деньги на поднос. Это была своеобразная плата за помощь при родах.

Чтоб был не квёлый, до всякой работы скорый

Когда у младенца прорезывался первый зуб, отец и мать возили его в церковь служить молебен Иоанну Воину, чтобы вырос из сына доблестный и храбрый казак. Казачонка сажали на расстеленный на лошади платок и смотрели: если он хватался за гриву — значит, выйдет живым из боёв; если заплачет, свалится — будет убит.

После того как коня обводили вокруг церкви, отец брал казачонка на руки, а крёстный надевал на них обоих портупею с шашкой, и все отправлялись к родному куреню. У его ворот крёстный говорил женщинам: «Казака примайтя! Да за ним доглядайтя! Чтоб был не квёлый, до всякой работы скорый, чтоб Богу молился, да сабле учился! Чтоб малых не забижал, старших уважал, а к родителям был почтительнай».

От дитя до полказака

Всё воспитание будущих казаков строилось на обычаях многовековой давности. Так, ещё в древнерусских летописях рассказывается о том, что мальчиков княжеских дружинников и княжеских сыновей первый раз стригли, когда им исполнялся год.

На казачат тоже распространялась эта традиция. Крёстная срезала первые пряди волос, которые потом всю жизнь хранились в доме за иконой. В семь лет мальчика стригли во второй раз. Бритоголовым он впервые шёл с мужчинами в баню, а затем к исповеди. А дома в последний раз ел детские сладости. После этого со своей постелью переходил на мужскую половину, в комнату старших братьев. Они осматривали его одеяло и подушку и выбрасывали их, если те казались слишком тёплыми и мягкими. «Учись служить, — говорили ему, — ты теперь не дитё, а полказака».

«Рана заживчива, память забывчива...»

Обучение было тяжёлым и постоянным. Учили казачат пользоваться холодным и огнестрельным оружием. Стрелять начинали с семи лет, рубить шашкой — с десяти. Сначала пускали тонкой струйкой воду и «ставили руку», чтобы клинок шёл под правильным углом и резал воду, не оставляя брызг.

С 17 лет — казак-малолетка. Со многих станиц казаки-малолетки собирались в одном месте на смотр, где они демонстрировали свои военные умения.

С очень раннего детства казачонок осознавал себя частью станичного общества. На всех старинных казачьих Кругах обязательно были смышлёные казачата. Для этого торжественного случая им даже шилась за счёт атаманской казны праздничная одежда. Разумеется, они не принимали участия в спорах, у них была другая задача — слушать и запоминать. После Круга их расспрашивали, что они запомнили, о чём шла речь, кто и что говорил. Так народ сохранял свою историю. Бывали старики, которые с поразительной точностью рассказывали о событиях вековой давности, и на вопрос, откуда ему это известно, старик отвечал просто: «Я там был!»

Мальчишки присутствовали при разведении межевых границ, после чего с закрытыми глазами повторяли все приметы и знаки границы. В этот момент казачонка могли неожиданно ударить рукой или нагайкой. Объяснение было следующим: «Рана заживчива, память забывчива. И ты с годами всё забудешь, а вот как тебя ударили ни за что, ни про что, век помнить будешь, а с тем и все границы станичного юрта».

Тихая радость

Рождение девочки праздновалось не так широко и торжественно, как мальчика: оно было тихое и домашнее, овеянное молитвами и материнской радостью.

Перво-наперво, по обычаю, мамки, няньки мыли девчушку, «смывали с дочушки заботы». И всё это с песнями, добрыми пожеланиями. В это время отец, единственный мужчина, допускавшийся на обряд, ел «отцовскую кашу», специально насоленную, наперчённую, политую горчицей. И есть должен был, не морщась, дабы «дочери меньше горького досталось» в жизни. И съедал всю. Когда девочка начинала ходить, праздновали «первый шаг», дарили ленточки «на первый бантик», гребёнку «на косочку», платочек в церковь ходить.

Хороводы и каталки

Когда девочка достигала зрелости — становилась девушкой, дед или прадед покупал серебряное колечко и дарил его внучке (или правнучке), сопровождая свой подарок наставлениями, что внучка теперь «не дитё», а барышня, и вести себя должна иначе: «на неё женихи смотрят». Колечко на левой руке девушки означало, что перед нами «хвалёнка», о которой уже можно думать как о невесте. С момента получения серебряного колечка девушка начинала готовить себе приданое. Девичья жизнь завершалась сватовством.

Иногда под надзором бабушек девушки могли водить хороводы, а мужчинам разрешалось любоваться ими издали. Зимой девицам было позволено кататься на каталках, т. е. на гладком льду, по которому скользили просто на ногах с разбегу. Взрослым девушкам нельзя было оставаться до позднего вечера ни на хороводе, ни на каталках. И если хвалёнка поздно приходила домой, то бабушка несколько дней подряд твердила ей: «Не стыдно ли тебе допоздна гулять? Что женихи скажут?»

А по Сеньке ль шапка?

В ХIХ веке девушки получают больше свободы и самостоятельности. Молодой казак, которому понравилась девушка, вместе с крёстным отцом приходил в дом будущей невесты «чайку попить». Но в момент знакомства ни о сватовстве, ни о свадьбе не говорил ни слова. Парень как бы невзначай клал на стол фуражку или папаху донышком вниз. Если девушка переворачивала головной убор донышком вверх, можно было свататься. Если фуражка отправлялась на вешалку, в прихожую — о сватовстве не могло быть и речи.

«Где нет стыда, там и смирение не явится...»

В наставлении «Юности честное зерцало», составленном ещё при Петре I, написано: «Непорядочная девица со всяким смеётся и разговаривает, бегает по причинным местам и улицам, разиня пазухи, садится к другим молодцам и мужчинам, толкает локтями, а смирно не сидит, но поёт блудные песни, веселится и напивается допьяна. Скачет по столам и скамьям, даёт себя по всем углам таскать и волочить, яко стерва. Ибо где нет стыда, там и смирение не явится... ежели которая девица потеряет стыд и честь, то что у ней остаться может?»

Навряд ли эти наставления читали наши прабабушки. Но в течение столетий народом были выработаны собственные нравственные устои и нормы, которые передавались из поколения в поколение.

В отношениях девушек и парней вовсе не существовало какого-то патриархального педантизма, мол, если гуляешь с одной, то и гуляй до самой свадьбы. Вовсе нет. Знакомства и увлечения менялись. Молодые люди искали себе пару по душе и характеру. Но свобода и лёгкость новых знакомств, увлечений не означала сексуальной свободы и легкомысленности поведения.

По материалам книги научного сотрудника Старочеркасского музея-заповедника Галины Астапенко «Быт, обычаи, обряды и праздники донских казаков»

На снимках: бравый казак на службе; семейные фото были большой ценностью