Изгнание «самотопов»

Советская власть продержалась в Ростове считанные дни.

Узнав об аресте казачьих офицеров, казаки в Новочеркасске сильно обеспокоились. Да и вообще, у казаков были свои взгляды на будущее Донского края.

Кроме того, стало известно, что ростовские большевики готовят поход нa атаманский Новочеркасск, вооружают пленных мадьяр, немцев, австрийцев и даже китайских гастарбайтеров (в тогдашней России их было довольно много).

Казачья интеллигенция в лице студентов и преподавателей НПИ соорудила. за один сутки импровизированный бронепоезд. Несколько орудий водрузили на платформы, обложили борта мешками с песком, понаставили пулеметов и ночью ворвались на станцию «Нахичевань-Донская». (Этой станции ныне нету. Она находилась вблизи нынешнего Старого автовокзала}.

Развоевавшиеся студенты во главе с войсковым старшиной Романом Лазаревым арестовали местный Совдеп в полном составе, ею главу комиссара Цуркина и даже любовницу главы. Утром бронепоезд выскочил на ростовскую набережную (тогда железная дорога проходила по набережной), остановился напротив железнодорожного вокзала станции «Ростов-пристань» и обрушил свой огонь на красные миноносцы и тральщики (один из них был потоплен). Корабли под красными флагами поспешили сняться с якоря и бежать в Севастополь, бросив на произвол судьбы своих матросов, занятых в городе грабежом и пьянством. Их без особого труда выловили подоспевшие отряды новочеркасских юнкеров, студентов, а также аксайских и александровских казаков (по 400 человек от каждой станицы).

(Интересно, что историческое здание вокзала «Ростов-пристань» отлично сохранилось. В нем теперь правление компании «Лев» известного судовладельца В.Ф Хейло. Но от железной дороги даже воспоминаний не осталось. Вот бы соорудить здесь мемориальную доску или памятник в честь первого в истории большого успешного боя белых казаков с красными матросами!).

Оружие сложили и солдаты. Однако главарям ростовских большевиков во главе с неким Арнаутовым удалось сбежать. Днем по Садовой медленно проехал герой дня - сам войсковой атаман Алексей Максимович Каледин. Его автомобиль был засыпан цветами ликующих горожан всех сословий, которые вышли на улицы.

Многие даже плакали, потому что им казалось, что кошмар смуты кончился. Кстати, казачьих офицеров с «Колхиды» удалось тогда освободить. Интересно, что взятых в плен красных моряков простили (!), очевидно, в благодарность за то, что те до этого отпустили пленных казаков с вокзала. Незадачливых «самотопов» разоружили, посадили на поезд и мирно отправили домой, в Севастополь!

Это все потому, что Гражданская война только начиналась и лютого ожесточения ещё не было. (В самой Москве победившие рабочие тоже отпустили на свободу пленных юнкеров!) У атамана Каледина даже была идея, что Гражданскую войну ещё можно предотвратить… Поэтому и матросов отпустили...

Но ленинцы были не те люди, которые могли кому-то что-то прощать. Сам Ленин увидел в ростовских событиях величайшую опасность. Ведь он добивался не мира, а, по его словам, «перерастания империалистической войны в войну гражданскую». Ленин явно жаждал крови. При том крови соотечественников. Миротворец Каледин был для него бельмом на глазу. Поэтому Ленин объявил Ростов «центром контрреволюции» и на удушение этой свободной территории направил все силы.

И вот с юга на Ростов пошли эшелоны с ещё не битыми новороссийскими матросами вкупе с пятьюстами рабочими-железнодорожниками со станции Тихорецкой. С севера, через Воронеж, тоже по железной дороге надвигалась «красная гвардия» из рабочих Москвы и Орехова-Зуева. С запада через Таганрог повалили серые толпы солдат Р.Ф. Сиверса. Оставалась открытой только юго-восточная сторона Сальские степи, куда уйдёт из Ростова и Новочеркасска антибольшевистская колонна.

А что же казаки? Ведь тогдашнее казачье население Дона составляло почти один миллион человек! Из них хорошо вооруженных казаков-фронтовиков было около 120 тысяч.

Но дело в том, что большинство казаков говорили тогда: «Не коммунисты, не кадеты. Мы казаки-нейтралитеты». Против большевиков в конце 1917 и в самом начале 1918 года выступили только казаки-интеллигенты, казачьи офицеры и желторотая учащаяся молодежь 16-17 лет, из которых состоял «белый партизанский отряд есаула В.М. Чернецова» и новочеркасская дружина. Остальные чего-то выжидали...

В частности, в освобождении Ростова участвовали сотня новочеркасских юнкеров генерала Н.М. Кучерова, Донской пласгунский батальон, Отдельная казачья сотня, две сотни Седьмого казачьего полка, 46-й и 48-й казачьи полки полностью и Запасная батарея. И ещё по 400 казаков пришло из станиц Александровской и Аксайской. Ну и, конечно, уже упоминаемая здесь Новочеркасская дружина из 900 человек; студенты и гимназисты под командованием старых офицеров. Так что счёт пошёл уже на тысячи человек.

Казалось бы, войск много. Но на этом все силы Каледина и исчерпывались. Против всей Советской России не попрешь.

Правда, кроме этих калединских сил Ростов и Новочеркасск сделались пристанищем великорусских патриотов, бежавших из красной Москвы и Петрограда и со всей Центральной России. Это произошло потому, что правительство Каледина объявило о том, что готово принять у себя всех уцелевших руководителей Временного правительства страны и распущенной большевиками Государственной Думы. Дело в том, что большевики запретили все политические партии, кроне своей ла еще анархистов с левыми эсерами, которых до поры терпели.

Новочеркасск преобразился, став на время как бы столицей Старой России. Здесь теперь можно было встретить людей всероссийской известности и великодержавного масштаба.

Ростов преобразился тоже. По Садовой теперь фланировали настоящие петербургские гвардейские офицеры и изысканнейшие столичные дамы. Вместо семечек и матерщины — французская речь и звон серебряных шпор. Вместо пьяных дезертиров - строгие патрули юнкеров. Офицеры-патриоты объединились в немногочисленную, но сильную и сплочённую «Алексеевскую организацию». Это был зародыш «Белого движения».

Оживилась художественная жизнь. Никогда еще Ростов не видел наплыва стольких артистических знаменитостей одновременно. Знаменитости были напуганы и рассказывали разные ужасы о «Совдепии». Так уже успели окрестить территорию подконтрольную большевикам. Слово «Совдепия» происходит от словосочетания «советы депутатов», или полностью «Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Обыватели по этому поводу злобно острили: «Советы рачьих и собачьих депутатов».

Беженцы из Совдепии рассказывают о том, что начинается «красный террор». В квартирах лютый холод и нет света. А если лампочки начинают слабо гореть, значит идет ночь арестов. Проходят по квартирам, чтобы забирать людей в тюрьму и на расстрелы. Расстреливают много. Трупами расстрелянных кормят зверей в петроградском зоопарке. Кормить человеческими трупами зверюшек - это была идея комиссара М.С. Урицкого, именем которого названа улица в Ростове.

В городах Совдепии начинается голод, поскольку красные запретили торговлю и отменили деньги. Вместо этого теперь «социалистическое распределение», в результате которого все продукты питания сразу куда-то исчезли. Прекратилось предпринимателъство, потому что новая власть запретила «частную собственность на средства производства».

Впрочем, к наступлению гуманитарной катастрофы сама буржуазия и интеллигенция тоже приложила руку, ответив большевистской власти жесточайшим саботажем, что ещё больше расшатало экономику

Большевиков сразу возненавидели все чиновники, служащие, студенты, железнодорожники, торговцы, интеллигенция, профсоюзы. Казалось - все и вся!

Однако за большевиков оставались вооружённые солдаты-фронтовики, которым большевики пообедали мир с немцами, городские рабочие и почти поголовно матросы.