Процессии обречённых

В период «семидесяти пяти дней» на улицах Ростова можно было часто видеть процессии арестованных, которых вели из тюрьмы на Богатяновском до первого загородного оврага «на ликвидацию». Чаще всего это были заложники из числа буржуазии и интеллигенции или просто случайные люди, задержанные во время облав на рынках. Расстрелять их могли за проданное золотое колечко (все золото в Совдепии было объявлено собственностью государства, и торговать им или обменивать его запрещалось), за хранение царского портрета, за спрятанную за печкой пачку долларов, за грубый ответ чекисту, за пoвторение «подрывных слухов», за выезд из городя без разрешения местного Совдепа, за уклонение от регистрации или выполнения трудовой повинности по уборке трупов и снега на улицах, за неявку на бесплатные общественные работы по разгрузке дров... Но чаще всею расстреливали просто за принадлежность к определённой группе населения: чиновничества, духовенства, купечества, казачества, дворянства и просто «интеллигенства»...

Если не верите, то обратитесь к откровениям видного чекиста Мартина Лациса, одною из заместителей самого Дзержинского, который писал: «Мы не ведем войны пришв отдельных лиц... Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить - к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, образования или профессии. Эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора».

Перед вами фрагмент картины художника Юрия Каштанова, представляющая собой историческую реконструкцию. Мы видим группу из тридцати человек, которых ведут на расстрел. В толпе мы видим отставного генерала с женой, студента с молодой невестой, элегантную даму в вуали и тут же рядом обыкновенную крестьянку и крестьянина в овчинном полушубке, простую небогатую мещанку в салопе, врача в пенсне, как у Чехова, с саквояжиком в руках, коммивояжёра, интеллигента, удивительно похожего на горьковского Клима Самгина, одного священника, гимназиста, двух простых рабочих (их тоже ведут расстреливать!), подростка из мещан, пожилого спившегося актёра, матроса-анархиста. Он, видимо, единственный, кто оказал сопротивление, и его ведут связанным. Лица у всех, как на похоронах, причём похоронах собственных.

Конвоиры злобно скалятся в предвкушении крови и поживы (хороших вещей и золотых зубов). Редкие прохожие с ужасом жмутся к стенке. Никто из обывателей не застрахован, что завтра не окажется в подобной процессии.

Что будет дальше, нетрудно представить.

Как бы медленно обречённые ни шли, как бы ни тянули время, чтобы пожить лишние полчаса, но скоро все придут к оврагу. А дальше полупьяный комиссар прикажет им разбиться на две или три смены и будет первую группу расстреливать на глазах остальных. Стрелять будут почти в упор. Но перед этим заставят всех раздеться и сложить всю одежду; включая нижнее бельё. Большевики им не брезговали.

Самую молодую женщину расстреляет предпоследней. А перед расстрелом ее изнасилуют всем взводом, на глазах жениха-студента. А могут насиловать и недобитую, истекающую кровью, агонизирующую женщину. Среди палачей иногда встречались любители именно такого секса. Особенно из числа красных китайцев. Koгда девушка умирает, её спихивают в овраг с трупами, а жених падает рядом с ней, продырявленный в грудь пулей из нагана.

А теперь представьте себе, что студент выжил! Он ночью выползает из оврага и, оставляя кровавую дорожку; добирается к своему порогу и лежит у самых дверей без сознания (я описываю довольно типичную для того времени ситуацию. Она не так уж редко встречается в мемуарах). Там его обнаруживают мать или сестра. Студента прячут и выхаживают. Далее в Ростов вступают доблестные белогвардейцы-дроздовцы. И вот наш студент спешит вступить добровольцем в дроздовский полк.

Он, поседевший, резко постаревший и полностью излечившийся от своего пацифистского прекраснодушия, думает только о мести. Он никогда не забывает о последних минутах жизни своей невесты. Что он будет делать с пленными чекистами, этот поклонник антропософии и символистской поэзии?

Ясное дело, этот рафинированный интеллигент станет вырезать красные звезды прямо по кровоточащему комиссарскому мясу. Он Судет вешать за ноги сочинителей декретов об обобществлении женщин и протыкать шомполом легкие какому-нибудь местному Робеспьеру. (Вообще вырезание звезд и применение шомполов - фирменные способы пыток, отличающие именно белогвардейцев). Но всё равно душе бывшего студента легче не станет, даже если он замучает сотню большевиков... Вот в чём суть красного и белого террoра.

В этой связи рисовать красных монстрами, а белых невинными овечками было бы неправильно. И те и другие по степени жестокости почти не уступали друг другу. Но всё-таки красный террор был масштабнее и свирепее. Дeло в том, что террор белых был АДРЕСНЫМ. То есть белые уничтожали конкретно только тех, кого они считали врагами или подозревали во враждебной деятельности. Кроме того, белые временами впадали в либерализм и начинали разводить «законность». Например, уральский войсковой атаман А.И. Дугов подписал смертный приговор одной подпольщице. Но когда ему доложили, что женщина беременна, то атаман распорядился отложить исполнение приговора до того момента, пока женщина родит, объясняя свои действия гуманизмом.

А как белые судили генерала Н.А. Маркса - это вообще комедия. Генерал Маркс (интересная фамилия) некоторое время сотрудничал с красными. Побыл у них военкомом. Белый деникинский суд приговорил Маркса к расстрелу, но за него вступился поэт Максимилиан Волошин, который специально ездил в ставку Деникина. Белые модных поэтов и вообще творческих людей уважали. Марксу два раза назначали пересуд. А потом всё-таки помиловали. 0гракичились разжалованием и четырьмя годами принудительных работ. И это в условиях Гражданской войны!

Красные же никогда и ни с кем не церемонились и уничтожали людей целыми общественными слоями. Их охота на интеллигентов и офицеров в Совдепии во времена Красного террора 1918-1919 годов напоминала охоту на евреев в гитлеровском Третьем рейхе. Может поэтому красные и победили?

Нет сомнения, что большевики уничтожили гораздо больше людей, чем белогвардейцы. Впрочем, зачем гадать. Вот точные цифры. Белые за всю Гражданскую войну в масштабах всей России ликвидировали 300 тысяч человек, а красные… в ходе своего «красного террора» убили МИЛЛИОН двести тысяч. То есть в четыре раза больше.